Безумная Роща - Смирнов Андрей. Страница 46

Пробыв там некоторое время, Талиана заметила странный свет, льющийся из-под одной дальней двери. Она подошла и заглянула в ту дверь. Это была кладовая, а исходили мерцающим призрачным светом волшебные зеркала, которые собрал здесь Гасхааль со всего замка. Не похоже было, чтобы в эти дни он притрагивался к ним. Вошла Талиана в кладовую и коснулась одного из зеркал. В тот же миг ожило зеркало, и увидела Талиана лицо брата.

— Где Гасхааль? — Спросил Повелитель Молний без всяких приветствий. Резок и груб был его голос.

— Он занят волшебством, — ответила Талиана брату.

Гневно вспыхнули глаза Келесайна.

— Это я и так знаю. Подобно червю, погрузился он со своим Островом в магическое естество Эссенлера, и, как червя, уже нельзя вырвать его оттуда, не повредив самого плода. Мне нужно сейчас же говорить с ним — позови его, немедленно! Может быть, еще не поздно остановить его.

— Что происходит? — Спросила Талиана брата.

— Спроси об этом своего мужа, — отвечал ей тот. — Его словам ты поверишь больше, чем моим.

— Это не так, — сказала Талиана. — Когда-то ты сказал Джордмонду, что я не знаю, чему верить — теперь твои слова стали правдой. Сегодня я видела странную сцену в лесу — Гасхааль заставил одну из своих ворон проглотить огромный бриллиант. И хотя птица с большим трудом справилась с приказанием, это обстоятельство, кажется, только сильно рассмешило его — а ведь он всегда с большой заботой относился к своим птицам. Мне кажется, что он болен или обезумел, ибо смех его был смехом безумца.

— Он не более безумен, чем прежде, — сказал Келесайн. — Все его птицы когда-то были людьми, но всех их он превратил в ворон и забрал себе их знания и их души. Ведь титул его — Повелитель Ворон, и этот титул — не пустой звук. А то, что ты видела в лесу, не безумие, но Ритуал Силы. Также, как проглотила ворона бриллиант, проглотит он сам драгоценное сердце Эссенлера. Магия этого мира иссякнет, а могущество Гасхааля возрастет многократно.

— Не может так поступить тот, кого я люблю, — сказала Талиана.

Сказал Келесайн с издевкой:

— Тот, кого ты любишь, может быть, и не может. Но ведь не Гасхааля ты любишь, а свое представление о нем. Однако наш разговор все так же бессмысленен, как и прежде. Позови своего мужа.

— Его нет сейчас в замке и я не знаю, когда он вернется.

— Если он вернется и не захочет разговаривать со мной, передай ему только одно: когда ворона глотает бриллиант, камень можно вернуть — если поймать птицу и извлечь бриллиант из ее желудка.

На сем зеркало погасло.

Когда вернулся Гасхааль, Талиана сказала ему:

— Мой брат желает говорить с тобой.

Спросил ее Гасхааль:

— Откуда ты знаешь об этом?

— Я отыскала зеркала, — ответила Талиана. — Зачем ты обманул меня, сказав, что они нужны тебе для волшебных манипуляций?

— Я не лгал тебе, — ответил ей Гасхааль. — Они потребуются мне, хотя и позже, чем я полагал вначале.

— Ты поговоришь с моим братом?

— Не сейчас. У меня еще много дел.

— Он, предвидя такой ответ, просил передать тебе: камень можно извлечь из желудка вороны, которая проглотила его.

Долго молчал Гасхааль, а потом спросил Талиану:

— Откуда он узнал об обряде?

Промолвила женщина:

— Я рассказала ему.

— Ты предала меня, — сказал ей Гасхааль. — А я не прощаю предательств.

Произнеся это, он превратил ее в ворону и поспешил в комнату с зеркалами. Там он выбрал одно из них, небольших размеров, и назвал имя Келесайна. Когда появилось перед ним отражение Повелителя Молний, сказал ему Гасхааль:

— Открой двери зеркал.

— Зачем? — Спросил его Келесайн.

— У меня есть нечто, принадлежащее тебе, и я желал бы вернуть тебе это.

Отомкнул тогда Келесайн со своей стороны двери зеркал, а Гасхааль проделал тоже со своей и, бросив в образовавшийся проем ворону, сказал:

— Забирай обратно свою сестру.

И, сказав это, поспешно закрыл двери зеркал.

Сказал ему Келесайн:

— Молись всем богам, которых знаешь. В огненный ад превращу я твой Остров, а участи твоей устрашатся даже и пленники Обители Боли.

— К чему пустые угрозы? — Спросил Гасхааль. — И без того тобой была мне обещана весьма незавидная участь.

Спросил Келесайн:

— Для чего ты погубил мою сестру? Ведь спор этот — между нами.

Ответил Повелитель Ворон:

— Для того, чтобы горька стала твоя победа, если ты все же добьешься ее.

Столь велик был гнев Повелителя Молний, что треснуло в руках Гасхааля волшебное зеркало и разлетелось на части, а осколки изрезали ему лицо и руки. Он вытер кровь, подошел к другому зеркалу и велел зеркалу отыскать Эмерхада, Господина Знаков, своего родича. Приготовился он к долгому ожиданию, ибо не знал, где теперь живет Эмерхад, и не видел его уже довольно давно, но прошло менее минуты — и ожило зеркало, и отразило в себе некую комнату, в которой стоял Господин Знаков.

Сказал Эмерхад:

— Здравствуй, родич. Что произошло с лицом твоим?

— Нет чести у моих врагов, — сказал ему Гасхааль. — Желал я вступить с одним из них в переговоры — видишь сам, чем отплатил он мне за доверие.

— Бесчестно поступать так во время переговоров, — согласился с ним Эмерхад. — Но скажи, с кем ты воюешь?

Сказал ему Гасхааль:

— Тебе знакомы их имена. Келесайн, Джордмонд и Тарнааль — вот имена главных врагов моих, а с ними прочие Лорды Эссенлера.

Сказал ему Эмерхад:

— Много лет назад мы уговаривались с тобой вместе придти в Эссенлер. Однако с тех пор не единой весточки не пришло от тебя. Ни к чему не привели и мои попытки отыскать тебя с помощью волшебных зеркал. Ходили слухи, будто бы ты женился на сестре Келесайна и примирился с Советом Лордов, и, боясь снова вызвать гнев Совета, забыл своих старых друзей и союзников.

— Никогда я не забывал своих друзей и союзников, — отвечал ему Гасхааль. — Правда, примирился я с Советом, но это была лишь военная хитрость и временная мера, нужная для того, чтобы проникнуть в волшебство Рассветных Земель. Правда и то, что некоторое время сестра Келесайна была моей наложницей, но когда она надоела мне, я попросил ее покинуть мой замок, и что теперь стало с ней, я не знаю. Много раз я хотел говорить с тобой, но не мог отыскать: наверное, далеко мы были друг от друга.

— Прав ты, — согласился с ним Эмерхад. — Далеко мы были друг от друга все это время, и разными были дела наши.

— Прошу у тебя помощи, как у родича и друга, — сказал ему Гасхааль. — В награду за эту помощь я причащу тебя к силе, которую обрету через несколько часов. Сила эта — все волшебство Эссенлера.

— Отчего, — спросил его Эмерхад, — обладая столь великой силой, ты в одиночку не расправишься со всеми своими врагами?

— Велика и их магия, — отвечал Гасхааль. — И хотя не смогут они придти на мой Остров прежде, чем я овладею драгоценным сердцем Эссенлера, все же я опасаюсь, что, захватив это сердце, не успею за короткое время узнать все его скрытые волшебные свойства. Но если ты будешь со мной, этого не произойдет, потому что нет Лорда, который бы Управлял лучше, чем я, как нет Лорда, который бы мог Постигнуть что-либо быстрее и лучше, чем ты.

— Хорошо, — сказал ему Эмерхад. — Я помогу тебе. Но прежде мне нужно собрать кое-какие инструменты, которые помогут мне в скорых исчисленьях волшебства. Не менее часа потребуется мне для поиска этих инструментов.

— Сейчас все дороги на мой Остров закрыты, — сказал ему Гасхааль. — Когда будешь готов, позови меня посредством волшебного зеркала, и я открою для тебя двери зеркал.

На том они распрощались. Но Гасхааль не знал, что давно уже его родич живет в Рассветных Землях, во владениях Джордмонда-Законника. К Джордмонду пришел Эмерхад, когда стало ясно, что Гасхааль забыл о нем и более не желает с ним знаться. И теперь не захотел Господин Знаков платить Гасхаалю верностью — за обман, и предательством Законнику — за его гостеприимство. Пришел он к Джордмонду и рассказал ему все.