Безумная Роща - Смирнов Андрей. Страница 88

Из движения, из того, что возрастало в нем, родилось имя. Его имя. Он засмеялся. Он стал единым целым. Наконец-то.

Он танцевал. Он был огромен. Захохотав, он вытянулся и стал ростом с гору. Он схватил одну из гор, отломал у нее вершину и зашвырнул высоко в воздух. Его пальцы крошили камень, как творог. Языки пламени нисходили с небес и ласкали его кожу. Он был уже не просто в танце, но и управлял им, питал его своей силой. Начинался небывалый шторм. Небеса, казалось, сошли с ума. Он продолжал двигаться и реветь, призывая огонь из земных недр. Скоро это место станет огнем и ветром — и больше ничем. Станет одним бесконечным, свободным движением.

…В ту самую минуту на вершине горы появились двое. Неторопливо они стали спускаться вниз, к долине, где танцевал терафим. Видя, какие разрушения вызывает его танец, один из этих людей начертал в воздухе некий знак. Повинуясь неведомой силе, раксшас, опоясанный бурей и ветрами, поднялся в воздух и во мгновение ока скрылся из глаз.

Спутник этого человека, высокий и беловолосый, спросил:

— Куда ты отправил его, наставник?

Сказал первый:

— В нижние области Сущего, называемые также Преисподней. Нечего пока ему делать на поверхности. Пусть порезвится в аду. Там он найдет то, что теперь ему больше по нраву — огонь и ветер.

Спросил второй:

— А сможешь ли ты так же легко призвать его обратно, когда захочешь?

Сказал первый:

— Конечно. Ведь я дал ему имя.

Тогда Принц Каджей (а вопрошающим был именно он) задумался и через некоторое время задал другой вопрос:

— Наставник, не опасаешься ли ты, что со временем чары, подчиняющие этого демона могут истаясь? Ведь ты сотворил могущественного, способного, может быть, противостоять даже и Лорду — не опасаешься ли ты, что рано или поздно тебе самому придется столкнуться с тем, что сотворил?

Сказал Мъяонель:

— Нет, не опасаюсь. Потому как я вовсе не накладывал на него никаких подчиняющих чар.

Удивился Армрег и промолвил:

— Каким же образом ты управляешь им? Каким образом заставляешь подчиняться себе?

— Его ведет некий ритм энергий, который он называет танцем, — ответил Мъяонель. — Моя же Сила объемлет этот ритм.

Сказал Принц Каджей:

— Что необыкновенного было в том юноше? Ведь это уже не первые Земли, которые посетили мы, но только здесь ты, наконец, осуществил то, что задумал.

Сказал Мъяонель:

— Помнишь, когда мы только обнаружили этого человека, я указывал тебе на особого вида кристалл, заключенный внутри его магического естества? В этом рождении и, возможно, в следующем, с этим человеком, скорее всего, не случилось бы ничего необыкновенного. Однако со временем продолжавшаяся огранка его Камня Воли достигла бы такой степени, которая способна привлечь Силу. Также можно сказать, что в некоторой степени такой кристалл сам является зерном будущей Силы. В том человеке она была еще не развита, не оформлена, не явлена никак в его обыденной жизни. Я позволил ей развиться, но вместе с тем, сделал частью своей Силы, ибо те элементы, которыми я питал ее, заставили ее измениться, превратившись в дополнение к тому волшебству, которым обладаю я сам. Поэтому я и не беспокоюсь о том, что этот терафим выступит против меня. Для него это так же невозможно, как невозможно человеку прыгнуть в небо. Он для этого не Предназначен.

Сказал Принц Каджей:

— Пусть так. Пусть он не способен напасть на тебя. Но если ты вызовешь его в разгар битвы, а он повернет не в ту сторону или вовсе не пожелает участвовать в войне?

Сказал Мъяонель:

— Как же он может пожелать не участвовать в войне? Ведь его суть — разрушение. С великой радостью станет он танцевать в том месте, куда я позову его. Ты напрасно беспокоишься, Армрег. Он более не мыслит, как мыслит свободное существо. Теперь он скорее стихия, чем индивидуальность. Какая огню разница, где гореть? Когда мы разводим костер в лесу и призываем огонь, духи пламени не воспринимают наш призыв как подчинение или как тягостную обязанность. Скорее, они нас просто не видят, а если и видят — то не интересуются нами. Также теперь и этот демон. Он даже и не знает о моем существовании. Наше с тобой общение, Принц — это общение двух различных существ, соприкасающихся только посредством голоса и слуха, но с ним я общаюсь как Сила с Силой, а ведь стихии взаимопроникают друг в друга.

Сказал Принц Каджей:

— Наставник, хотел бы я научиться управлять демонами и духами стихий таким же образом. Также я хотел бы научиться совершать превращения, подобные совершенному тобой сегодня.

Сказал Мъяонель:

— Я попробую тебя научить. Твоя Сила пока не слишком велика, и пользоваться ею таким образом трудно, но при некотором мастерстве и опыте даже и с тем, что ты имеешь, можно достичь определенных результатов. Прежде всего, обрати внимание на самосознание существа, которое ты хочешь включить в свой поток. Запомни: ты не подчиняешь его, но, напротив, даруешь ему свободу — внутри своего собственного потока. Тогда, какое бы действие оно не совершило, это будет только тебе на пользу. Как перевести существо из потока, где оно пребывало прежде, в твой собственный поток? Прежде всего…

Беседуя так, они спустились с горы и остановились на некотором расстоянии от долины. Здесь была дорога, по которой двигались вооруженные люди. Мъяонель и Армрег, продолжая разговаривать, не обращали на них внимания, однако люди, заметив двоих путников, тотчас же бросились к ним. Видно было, что им очень не хочется идти в долину, где танцевал демон.

Сказал высокий сержант:

— Кто вы такие и что вы здесь делаете?

Принц Каджей ничего не ответил, но только презрительно скривился. Мъяонель же сказал, разведя руками:

— Мы — мирные путники. Как видите, нет у нас даже и оружия.

Зарычал сержант:

— По какому праву находитесь вы на землях барона Гримхольма?

Сказал Мъяонель:

— Приношу вам свои извинения, мы зашли сюда по ошибке. Если же нам здесь запрещено находиться, то мы, конечно же, тот час уйдем.

Спросил Принц Каджей Мъяонеля:

— Наставник, зачем ты разговариваешь с этими полуживотными? Не проще ли было бы уничтожить их?

— Не безумно ли происходящее? — Спросил Мъяонель. — Обладающий Силой унижается перед смертными. Но чему ты удивляешься? Ведь моя Сила проистекает из Безумия и мне…

Он хотел еще что-то добавить, однако высокий сержант двинулся к Армрегу, произнеся такие слова:

— Кого это ты посмел назвать «животным»?

Увидев, что солдаты окружают их, сказал Мъяонель:

— Друзья мои, это ни к чему. Ведь вас, несомненно, послали против демона, который появился здесь. Почему бы вам не заняться его поисками? Мы же, со своей стороны, никоим образом не хотим вам в этом препятствовать.

Но воскликнул сержант:

— Откуда ты знаешь о демоне? Быть может, вы двое — колдуны, которые вызвали этого демона? Ступайте за нами. Вы будете строго допрошены о том, кто вы и откуда, и если не найдется у вас убедительных ответов — отправитесь в тюрьму по подозрению в чернокнижии.

— Но посудите сами, — сказал Мъяонель, — ведь если бы мы были могущественными колдунами, способными вызвать демона, который был здесь — разве дали бы мы засадить себя за решетку?

Хмыкнул сержант, думая, что подловил чужеземца:

— Полагаю, эти слова можно рассматривать как признание. Итак, следуйте за нами.

Сказал Мъяонель:

— Нет, решительно зреет во мне уверенность, что знаю я иные облики, куда как лучше подходящие этим людям, умеющим мыслить столь удивительным образом!

И вот, когда подступили к ним солдаты, Мъяонель призвал свою Силу, и, как часто случалось с ним и раньше, в тот же миг вдохновение наполнило его душу. И превратил он первого солдата в маленькую лошадку с восьмьюдесятью ногами, второго — в слона на комариных ножках, третьего — в иного слона, со стрекозиными крыльями, четвертого — в доброжелательного жука, пятого — в бегемошку, шестого — в стрекозла, седьмого — в ухоотвертку, восьмого — в незнаючто, девятого — в летающую корову, десятого — в стремительного крокодила. Сержанту он придал образ ворчливого усатого шмеля с лицом, в котором проглядывали прежние человеческие черты. Следует сказать также, что, превращая этих людей, он почти не изменил их прежних размеров.