Зов безумия - Смит Джулия Дин. Страница 17

— А ты почему не с ними?

Николас содрогнулся, его лицо исказилось, застыв на мгновение в ужасной гримасе.

— Прошу тебя, не издевайся надо мной. Знаешь, я только что позавтракал и не хочу портить себе настроение. Отца еще можно терпеть, Сесил вообще просто прелесть, но компания Вэнтана, Родри, Дарэка и Дагары, собранных вместе, показалась бы мне невыносимой. Стоит только представить, что я вышагиваю сейчас рядом с ними, так сразу ощущаешь тошноту. Кстати, о тошноте, — добавил Николас дурашливым тоном. — Где Тайлер?

— Между прочим, я все прекрасно слышал, маленький мерзавец. — В дверях казармы показался капитан. — Если бы твой отец не смотрел так пристально в нашу сторону, ты ответил бы мне за свою наглость.

Тайлер наклонился к оставленной под присмотром Атайи сумке и положил в нее колоду карт, игральные кости и небольшой кошелечек с монетами.

— Все, что нужно для трудной поездки, — заметил Николас, весело улыбаясь.

— Ты же не хочешь, чтобы мы умерли от скуки где-нибудь по дороге, так ведь?

— Конечно, нет. Но я достаточно хорошо знаю вас обоих. Мне кажется, вы нашли бы, чем заняться холодными одинокими ночами.

Атайя густо покраснела и шутливо ткнула брата локтем в живот. В следующее мгновение, когда она увидела, как Дагара, сказав что-то Кельвину, ускорила шаг, отделившись от остальных, хорошее настроение как рукой сняло. Приблизившись, королева окинула Атайю злобным взглядом.

— Надеюсь, ты взяла с собой более приличную одежду. Ведь ты не собираешься предстать перед Осфонином в таком виде? — произнесла она, недовольно поджимая ярко накрашенные губы. — Он и без того не обрадуется твоему появлению.

По выражению лица Дагары Атайя видела, что мачеха несказанно счастлива ее отъезду. Предстоящие несколько недель в отсутствие непокорной принцессы, наверное, покажутся ей настоящим раем.

Держу пари, эта ведьма мечтает, чтобы меня вышвырнули с королевского двора Осфонина, не дав и рта раскрыть, — подумала Атайя.

Но произносить эту дерзость вслух не решилась. Скоро они отправятся в путь, и на какое-то время можно будет выкинуть Дагару из головы. Надо немного потерпеть.

Королева всегда ратовала за неукоснительное соблюдение приличий и предписанных правил. Атайя знала об этом. Но в мягких удобных бриджах и белоснежной льняной рубашке она чувствовала себя необыкновенно удобно и не считала нужным усложнять нелегкую поездку, поэтому решительно отказалась надевать на себя широкие, длинные юбки. Прическа и обувь принцессы гармонировали с ее нарядом: волосы были собраны на затылке и зажаты серебряной заколкой, на ногах красовались свеженачищенные сапоги из мягкой кожи. Если бы она являлась гвардейцем королевского войска, Дагара нашла бы ее внешний вид вполне приемлемым.

— Тебе следует ехать в карете, — произнесла королева надменным тоном и прищелкнула языком. — Это будет выглядеть гораздо более благопристойно.

— Но это гораздо менее удобно, — жестко ответила Атайя. — Дорога до Ат Луана и так займет не менее двух недель. И я не собираюсь провести в пути в два раза больше времени только ради того, чтобы покрасоваться в карете.

— Уверяю вас, я позабочусь о том, чтобы ее высочество выглядели достойно, когда мы достигнем замка Осфонина, — вмешался в разговор Тайлер, пытаясь сгладить накалявшуюся ситуацию. — Смею заметить, ваше величество, нам уже пора выезжать, к ночи мы должны добраться до Эваршота.

— Верно, капитан, — произнес Кельвин. Он, Родри, Вэнтан и остальные члены семейства Трелэйнов только что присоединились к Дагаре. — Люди готовы и ожидают вас.

Король ничего не сказал Атайе, но она почувствовала, что, несмотря на строгое выражение его лица, отец доволен ее поведением: принцесса готова выполнить возлагаемую на нее миссию и не делает из этого много шума. Кельвин окинул оценивающим взглядом внешний вид дочери, не упуская, по-видимому, ни малейшей детали, и не выразил ни единым движением в отличие от Дагары своего неодобрения.

Сегодня он сам оделся довольно просто: на нем была вышитая белая сорочка и широкая накидка. На голове вместо короны красовалась фетровая шляпа с небольшими полями. Выражение глаз короля, несмотря на вольную форму одежды, оставалось серьезным и задумчивым. Наверное, Кельвина одолевали какие-то беспокойные мысли. Черты его лица как будто несколько обострились, а поведение казалось слегка напряженным и неестественным. В какой-то момент Атайя даже подумала, что отец еще может пересмотреть свое решение и не пошлет ее в Рэйку, но тут же поняла: такого не случится. Она слишком хорошо его знала и как родителя, и как короля. Он не передумает.

Если бы я не знала его как свои пять пальцев, решила бы, что Кельвин станет волноваться за меня, — пронеслось в голове Атайи.

Никогда ей еще не доводилось видеть отца таким нерешительным и задумчивым. Принцесса не могла припомнить случая, чтобы Кельвин демонстрировал проявление каких-либо чувств к ней. И сейчас можно было не сомневаться: он не выразит ни словом, ни взглядом своих переживаний, если таковые и зародились в его душе.

Дарэк сделал шаг вперед и едва заметно поклонился сестре.

— До свидания, Атайя.

Его голос прозвучал сухо и недружелюбно. Она ответила сдержанным кивком. Девушке было понятно, почему братец вообще решился выйти во двор: его обязывали так поступить правила приличия. Он должен был проводить ее, чтобы не показаться невежливым.

Не забываете о чувстве долга, не так ли? — подумала принцесса и почему-то загрустила. — Разве можно ожидать чего-то еще от наследника престола?

— Как я буду скучать по нашим играм в шахматы, — печально произнесла Сесил. — К тому времени, когда ты вернешься, наверное, похолодает, и мы не сможем выходить во двор.

Она подошла к Атайе и взяла ее за руки, не обращая никакого внимания на гневные взгляды мужа.

Архиепископ Вэнтан благословил принцессу и пожелал ей счастливого пути.

— Да пребудет с вами Господь, ваше высочество, — произнес он, приложив руку к сердцу, затем ко лбу.

Они обменялись мимолетными взглядами, а когда Родри отвернулся, Атайя прижала ладонь к груди в том месте, где находился сейчас корбаловый кристалл, и слегка поклонилась священнику в знак благодарности.

— Поскорее возвращайся, сестренка, — сказал на прощание Николас, нежно обнял Атайю и поцеловал в щеку. — Здесь будет невыносимо тоскливо и ужасно до тех пор, пока вы с Тайлером не приедете назад, — шепнул он ей на ушко.

Взяв сестру за руку, Николас повел ее в противоположную сторону двора, туда, где их уже ожидали люди Тайлера.

Капитан привязал сумку к седлу гнедого жеребца, а Атайя тем временем при помощи Николаса забралась на свою любимую серую лошадь. Тайлер хотел было дать подчиненным сигнал об отправке, но заметил, что Кельвин идет в их сторону, и решил подождать.

Приблизившись к дочери, король произнес неожиданно мягким голосом:

— Будь осторожна и слушайся капитана.

Сейчас, кроме Атайи, его никто не слышал, и Кельвин не постеснялся проявить чуточку заботы и внимания.

— Тайлер — опытный воин и знает, как вести себя в любой ситуации. Король повернулся к принцессе спиной, собираясь отойти, но почему-то медлил, как будто хотел сказать что-то еще и не решался. Помолчав несколько мгновений, он покашлял и добавил чуть слышно:

— Чтобы выполнить мое задание, тебе понадобится немало храбрости. Ты держишься молодцом. Я, можно сказать, горжусь тобой.

Резко отвернувшись и смутившись, король быстрыми шагами удалился.

Атайя замерла от удивления: впервые в жизни отец дал волю эмоциям. Когда Тайлер взялся за поводья и подал знак трогаться, она молча последовала за ним, то и дело оглядываясь назад. Кельвин все стоял во дворе, пока дочь не скрылась из виду, старательно пытаясь казаться безразличным…

Первую остановку путники планировали совершить в аббатстве Эваршот, небольшом пристанище монахов, занимавшихся в свободное от молитв время изготовлением вина. При монастыре выращивали виноград. Атайя никогда не бывала там, но знала, что эваршотское вино — любимый напиток Кельвина. По его требованию хозяин кухни был обязан следить за тем, чтобы в погребе всегда стояли наполненные бочки из Эваршота.