Ключи наследия - Самойлова Елена Александровна. Страница 50

Я села на постели и провела ладонью по рукояти нарэиля, стоящего у изголовья. Вот ведь интересно. Получается, он так и остался моей катаной, но при переходе превратился в свой ближайший аналог. Как говорил Нильдиньяр? При пересечении границ между мирами изменится все, кроме того, что не принадлежит ни одному из них? Правда, мне потребовалась расшифровка этой заумности эльредийского масштаба. Проще говоря, все вещи, принадлежащие нашему миру, изменились при переходе в нечто подобное. Правило не касалось только украшений. Действительно, им-то чего?

Похоже, протащить обратно донельзя антуражный костюм по-любому не удастся – все равно превратится в джинсы. А жаль, право слово. Сколько времени и средств я сэкономила бы при пошиве. Хотя, если вспомнить о том, что и в нашем мире живут и здравствуют ролевики, реконструкторы и музейные работники, то подобная фэнтезийная одежда могла остаться без изменений. Хотелось бы.

Волевым усилием поднявшись с кровати, я принялась неторопливо расшнуровывать на груди завязки туники. Хоть эльреди и предложили мне переодеться во что-то шелково-воздушное, я отказалась. Лазить по библиотеке, путаясь в длинной юбке и задевая широченными рукавами все в радиусе полуметра, не самая лучшая идея. А уж как я разоблачалась бы – ума не приложу. Там такая хитрая система завязок была, что без пол-литры не разберешься.

Полусапожки полетели на пол, штаны и рубашка – на ближайший стул, а я натянула на себя нечто вроде ночной сорочки и скользнула под одеяло, вытягиваясь на шелковистых простынях. Интересно, как там Рейн? Аринна уже должна была добраться до Ранвелина, правда, может, она решила там остаться? Я поднесла к глазам левое запястье, на котором тускло светился серебряный браслет, сделавший меня слепой и глухой в плане энергетики, и глубоко вздохнула. Снять его не получалось. Прочувствовать Рейна тоже. Почти ничего не удавалось. Как будто я снова очутилась дома, где я не ведьма, а так, серединка на половинку. Неудачница, которая не может ни читать карты, ни зашептывать раны. Здесь, в этом мире, мои способности будто бы проснулись.

Нет. Как бы я сама проснулась от долгого сна и обнаружила, что у мира гораздо больше граней и красок, чем я думала. Как будто кто-то распахнул тусклые, век не мытые окна и мир предстал передо мной во всей своей красе. В ярких переплетениях энергетических нитей – теплых и холодных, гладких и шершавых, тонких, которые я могу оборвать одним движением, и прочных, словно канат, их я не смогла бы перерубить, как бы ни старалась. А еще я начала видеть истинную природу существ. И чем больше я наблюдала, тем меньше мне нравился народ вокруг. Столько мелочного и лживого обнаруживалось в их душах.

Я успела «посмотреть» на Нильдиньяра прежде, чем он надел на меня скрывающий браслет. Вот уж точно – возвышенное существо: благородное, но чуждое. Непонятное. Может, потому я ему и не доверяла. Слишком уж странной была его душа. Жаль, что не догадалась пристальнее «посмотреть» на Армея – может, и поняла бы, почему он солгал нам с Рейном. А теперь уже поздно…

Я повернулась на бок и натянула одеяло на голову. Сон не шел, несмотря на усталость, мысли крутились как белка в колесе, а еще меня не покидало ощущение какой-то гадости, которая вот-вот должна была свершиться. Как любила говаривать моя мамуля, «пятая точка предсказывает неприятности вернее, чем Гидрометцентр погоду». Вот уж точно: «У бабки есть травка, бабка все-е-е-е видит!» И я, несмотря на браслет, предвижу неприятности.

За дверью комнаты раздался негромкий шорох, потом стук, а следом наступила тишина. Нет, не совсем… Шорох сменился мягкой поступью, которую я почему-то скорее ощущала кожей, чем слышала. Это как чувствовать вибрирующие от музыки соседа-металлиста стены и окна. Шаги остановились у моей двери, и вот только тогда я вспомнила, что забыла ее запереть. Вернее, даже и не подумала о замке – настолько умоталась. И вот сейчас придется платить за это досадное упущение.

Дверная ручка начала медленно проворачиваться, когда я высунула руку из-под одеяла и утащила к себе один из хэлкелей, висевших в ножнах на спинке кровати. Гравировка на лезвии издевательски блеснула белым сиянием, когда я прятала оружие под одеялом, притворяясь спящей и следя за дверью сквозь полуприкрытые веки. О том, почему в Минэрассэ, эльредийском королевстве, куда невозможно пробраться нежити, возникло что-то, отчего гравировка на ритуальном кинжале зажглась предупреждающим светом, я сейчас не думала.

Еле слышный скрип, когда дверь приоткрылась, и следом – ощущение присутствия кого-то, вошедшего в комнату. В темноте я не сразу разглядела, кто именно приближался ко мне, но сверкнувшие зеленым огнем глаза с вертикальным зрачком были мне знакомы. Змеиные глаза манилиха. Либо тот же самый, либо еще один. Хэлкель, спрятанный под одеялом, успокаивал, но несильно. Я уже знала, что манилиха я не смогу убить. Даже ранить так, чтобы сбежать, мне будет не под силу. Потому что реакция у него такая, что обзавидуешься. Странно, но в прошлый раз хэлкели на него не среагировали, быть может, это из-за того, что он был полностью в человеческой ипостаси?

Манилих приблизился к кровати, и прежде чем он успел наклониться, я резко взмахнула спрятанным под одеялом хэлкелем.

Острое лезвие с пляшущими язычками белого пламени оставило чуть светящийся след поперек живота монстра, на мое запястье брызнуло что-то горячее, а змей отшатнулся и зашипел. Одним ударом выбил обагренный кровью хэлкель из моей руки и влепил мне хлесткую пощечину. В ушах зазвенело, в глазах потемнело, а во рту я ощутила соленый привкус – похоже, губы разбиты. Пока я пыталась прийти в себя, манилих бесцеремонно закинул меня на плечо и выбежал в коридор, освещенный магическими светильниками. Я успела увидеть только эльреди, лежащего у стены с неестественно вывернутой шеей, и мне резко поплохело.

Впрочем, заорать это мне не помешало.

А в следующую секунду я получила удар по затылку, от которого у меня перед глазами заплясали разноцветные звезды, секунду спустя растаявшие в бархатистой мгле.

Очнулась я оттого, что по лицу меня хлестнула довольно острая ветка. Я по-прежнему болталась на плече манилиха, белые волосы занавесили обзор, но светлые березовые стволы я заметила сразу. Уже почти граница Минэрассэ. А если змей выберется из эльредийского королевства… Ну, трупик мой найдут не скоро.

– Отпусти меня-а-а-а! – Я ударила по спине манилиха кулаком и попыталась вырваться из его цепкой хватки, но не тут-то было.

– Отпустить? Тебя? – От шипящих ноток в голосе меня продрало по коже.– Впрочем…

Он резко остановился и сбросил меня на землю так, что я чувствительно приложилась спиной о выступающий древесный корень, затем Огненный Змей откинул назад длинные золотистые волосы и насмешливо скрестил руки на груди.

– Удивительное дело: как мы с вами ни встретимся, прекрасная леди, вы все в ночной рубашке.

– Может, стоило как-нибудь прийти днем? – поинтересовалась я, поднимаясь с земли и потирая ушибленный копчик.

– Это же не интерес-с-с-сно,– улыбнулся он, и в лунном свете я заметила длинный раздвоенный язык, на миг показавшийся изо рта.– Только мы тут с вами болтаем, а ваши вопли наверняка перебудили уже всех эльфов. Нет уж, второй раз я вас не упущу.– Он схватил меня за руку и снова перебросил через плечо, сигая в заросли.

Очередная ветка хлестнула уже чуть ниже ушибленного копчика, и я, решив, что хуже уже не будет, на всю рощу завопила:

– Нильдинья-а-а-а-а-ар!!!

– Да заткнись ты наконец! – Манилих встряхнул меня, перепрыгивая через небольшой овраг.– Еще слово – и мне снова придется ударить тебя.

– А плевать! Нильдиньяр!!!

В воздухе что-то просвистело, и Огненный Змей споткнулся, выронив меня в густую траву. Я приподнялась, чтобы увидеть, как он выдергивает из плеча темную стрелу с белым оперением и моментально скрывается за ближайшим деревом, уходя из-под обстрела.

– Varr’ell quellian! [1]