Волхв (СИ) - Атилла "Русич". Страница 24

— Исполним твою волю, царь, — поклонились странники Ироду и пошли, а звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, вела вперед, пока через много дней не остановилась над тем местом, где был младенец. И город тот был Вифлеем. Не обманули древние провидцы. Увидев звезду, которая указывала на овчарню старую, они возрадовались радостью весьма великою. И, войдя в него, увидели младенца с матерью его Мариею. Был он ладен, красив и уже ходить мог, так как исполнилось ему уже осьмнадцать полных месяцев. Пав на колени, поклонились странники ему, и, открыв сокровища свои, поднесли дары: золото, ладан и смирну. Обрадовалась Мария мать владыки нового, потому что жили они бедно по трудам своим, и пригласила их под кров свой, но отказались они.

Расспрашивала много о бытии их, а еще больше о сыне своем. И ответили волхвы, что принесла она в своем чреве нового спасителя, что благодаря ему мир наполнится добротой, светом и любовью. Что беречь его она должна, во всем помогать, и любить всей своей материнской душою. И снова пригласила их в овчарню Мария, но отказались странники, поклонились они ей до земли и ушли, боясь испортить будущее, что только-только начало зарождаться.

Спали волхвы на холме, травой поросшем, и снился им всем один и тот же сон о том, что не стоит им возвращаться к Ироду, а следует обойти Иерусалим и вернуться домой другим путем. Так и сделали. И повел Тихомир брата среднего обратно другой дорогой, долгой и тяжкой, но радостен был их шаг, ибо сделали они правильно, и теперь спаситель новый появится обязательно, и мир пойдет по правильному пути. Не все ушли, самый младший остался, чтобы исправить то, что они своим неведением сотворили. Остался он, рассказать спасителю, как мир устроен, и по какому пути людям надобно идти, чтобы душу взрастить. А еще… чтобы спасти спасителя, не дать его погубить Ироду — царю иудейскому.

Буров проснулся и недоуменно уставился в потемневший потолок. Он словно сам прошел долгий путь, обходя разбойников и зверей диких, и все для того, чтобы отнести злата родившемуся младенцу, чтобы тот мог вырасти и стать тем, кем стал. Вот она извечная роль славян — придти и помочь. Никто в мире не понял смысла рождения Христа, а волхвы разгадали. И нашли же! Прошли не одну тысячу километров, ориентируясь по звездам и внутреннему чутью. Помогли и ушли другим путем, чтобы не ссориться с Иродом и не выдать ему место жизни нового спасителя. Никого не прося, ничего не требуя. Пришли, дали денег и ушли, оставив учителя Христу, в результате помогли появиться новой религии, которая позже волхвов всех и уничтожила. Неужто не знали они об этом будущем? Знали. Но должно быть другого выхода не нашли…

Странный был сон, тягостный. Он словно рассказывал о том, какая была жизнь волхвов, мудрецов и ведунов русских. Как они мир вели и спасали. Весь мир рождество Христово справляет с подарками, а никто не знает, что традиция от волхвов пошла, от тех, что жили на территории Руси, ибо лишь они могли придти и подарить, не прося ничего в ответ.

А потом переврали всё, церковники рассказали, что волхвы пришли с Персии, и даже прах тех ходоков нашли и схоронили в кельтском соборе. Да только никогда не было волхвов в Персии, маги были, знахари были, а волхвов не было, потому что так называли идущих по пути познания только на Руси. Да и не звали в то время никого волхвами, славянское это слово, в нем свой смысл, о волшебстве говорящее. Уже тогда волхвов не любили за то, что правду они несли о мире, и рассказывали о правильном пути, который ведет к развитию души, ибо этот путь людей делает равными.

И не зря защитник и учителя оставили в земле чужой, если бы не он, то убил бы Ирод спасителя. Зря что ли всех младенцев в Вифлееме извел, кому в тот год не повезло родиться. Убил всех, а Христа не нашел, потому что увели его вовремя из Вифлеема.

— Вот не поверишь, командир, впервые за все мою боевую жизнь страшно стало, — Дронов жадно ел яичницу с ветчиной, чавкая и хмуро зыркая из-под густых бровей. — Меньше чем за сутки от команды из двенадцати человек половина в строю осталось и ладно бы в бою, а то противник не сделал ни единого выстрела. Ты говорил, что он спец, но так они не работают, это что-то другое. Я понимаю, задание превыше всего, за объект деньги платят, но с таким я еще никогда не встречался. Представь, трое погибло сразу, причем от нападения зверья, двое других, когда пришел странник в монастырь, где мы приготовили ему засаду, оказались тяжело ранены, причем сами себя постреляли за пару минут. А Бура — этого качка за сто пятьдесят килограмм весом этот спец стреножил за секунду, как кутенка и даже не вспотел, мой боец до сих пор в шоке, никак отойти не может, все бормочет про живого демона, которого увидел наяву…

— Как сами себя постреляли? — нахмурился Рык. — Не понял, изложи, да понятно, без мути твоей обычной…

— Так рассказывать надо с самого начала и не спеша, — вздохнул Дрын. — Иначе не поверишь.

— Ладно, — командир взглянул на часы. — Двадцать минут у тебя есть, постарайся уложиться.

— Попробую, — Дронов отставил в сторону с сожалением пустую тарелку и взял чашку с кофе. — Сначала все шло по плану: выдвинулись, взяли деревню и монастырь, закрепились, выяснили пути продвижения объекта, поставили на пути движения засаду из трех снайперов. Нормально?

— Вполне, — покивал Рык. — Рассказывай дальше.

— А все на этом, — Дрын скривился, словно съел что-то кислое. — По крайней мере, хорошее на этом закончилось. Снайпера разместились, а дальше началась чертовщина какая-то. Монах этот, настоятель мне под ухо бубнит, что не взять вам объект, его бог прикрывает. И точно, через несколько минут после того, как снайпера добрались до нужного места, поступает первый доклад, что одного из них кусает ядовитая змея.

— Змея? — командир недоуменно насмешливо уставился на наемника. — Откуда ей взяться в лесу? И зачем ей на твоего снайпера нападать? Он что, на нее задницей сел или наступил босой ногой?

— Если бы… — Дронов вздохнул. — Лежал себе тихо-смирно в укрытии, а она подползла и за руку укусила. Он ее, конечно, ножом на куски порубил, да только поздно было. Вакцины нет, до больницы далеко. Из леса с укушенным на плечах часа три выбираться, задание не выполнено. В общем, я принимаю решение, парню обеспечьте легкую смерть, чтобы не мучился, пусть отправляется в валгаллу — заслужил, а сами продолжайте ожидать объект.

— Логично, — кивнул Рык. — Дальше.

— Ребята стреляют парню в голову, собираются оттащить его в кусты, чтобы объект случайно не увидел и не насторожился, как тут из-за деревьев выскакивает огромный кабан-секач и рвет их на части, — Дрын выпил кофе, сморщился и показал официанту, чтобы принес выпить. — Конечно, мои ребята стреляли в скотину, но убить из пистолета не смогли, а автоматы за спиной были. Сначала одного кабан порвал, потом второму кишки выпустил, и на этом конец первого акта — засада уничтожена, направить людей для того, чтобы устроить еще одну не могу: ночь на дворе, в темноте по лесу не походишь. В общем — провал. Но странно все это, не находишь, командир? Змея, потом кабан…

— Ненормально, — согласился командир. — Впервые такое слышу, а я команды готовил не раз в экзотические страны — в джунгли, в пустыни, даже на высокогорье тибетское. По отдельности бывали и нападения диких зверей, и змеи кусали, но чтобы все вместе в одном флаконе, да еще в течение получаса, такого не происходило ни разу. Ладно, продолжай.

— Дальше, как положено по уставу: располагаемся на ночь, монахов под замок, людей распределяю по сменам, ложусь сам, — Дронов налил себе в фужер из графина сто грамм водки, но потом хмыкнул и попросил у официанта граненый стакан, плеснул на донышко водки и прикрыл кусочком хлеба. — Прости, командир, выпью за погибших ребят.

— Пей, — кивнул Рык. — Терять своих бойцов всегда тяжело. Я с тобой не буду, у меня важная встреча с клиентом, придется ему рассказывать вашу лажу.

— Пусть земля им будет пухом! — Дрын выпил и, закусив, мрачно продолжил. — Утром, до меня доходит, что раз объект как-то связан с монастырем, то монахи наверняка ему не безразличны. Вытаскиваю из подвала самого молодого брата и предлагаю ему сходить к объекту рассказать о том, что монастырь захвачен, а все монахи мои заложники, и у меня есть предложение обменять его жизнь на жизни многих. На успех, конечно, не надеюсь, но сама идея, согласись, неплоха?