Волхв (СИ) - Атилла "Русич". Страница 76

— Не последний, — согласился терминатор. — Только чем больше денег у тебя становится, тем больше их хочется. А у меня была мечта подмять всю эту страну со всеми ее ресурсами, нефтью, газом, рудой и углем, а ты мне ее испоганил, а теперь время упущено, другие эту землю под себя подмяли…

— Извини, — пробормотал Тихомир. Дышать ему было тяжело, перед глазами периодически всплывала чернота, он задыхался, все тело невыносимо болело, и больше всего на свете ему хотелось, чтобы все это быстрее закончилось. Практически, сейчас он жил и говорил на одной воле, и если она ослабнет, он тут же потеряет сознание. — Но мне не хотелось жить в стране, в которой президентом будешь ты.

— А ты и не будешь в ней жить, потому что сдохнешь скоро, — засмеялся терминатор. — Ладно, это все лирика, то, что денег у тебя нет, конечно, плохо, мои партнеры меня не поймут. Но ощущение свершившейся мести чудесно, давно я не чувствовал себя так великолепно. Ты знаешь, что скоро загнешься без противоядия? Это лекарство одно из самых моих любимых, боль длится часами, и конец всегда известен — смерть. Расскажи нам о девчонке, где ее искать, и я дам тебе легкую смерть.

— Не боишься, что потеряешь душу? — прохрипел Буров, борясь с болью. Его старый враг был прав, несмотря на всего усилия, боль понемногу подчиняла его себе. Терпеть ее у него уже не было мочи.

— Это ты сейчас о чем? — поинтересовался терминатор. — Душу придумали церковники, чтобы управлять людьми. Очень оказалось удобно, только пой: живите сейчас в дерьме и не дергайтесь, зато потом будет у вас счастье. И люди верят и терпят, а церковники на этой вере еще и деньги делают. — Он даже причмокнул. — Знаешь, какие? Миллиарды! И все на одних словах. Религия — это самое успешное коммерческое предприятие во все времена. А ты мне пытаешься впарить что-то там про душу.

— Я не о религии сейчас говорил, а о душе, — простонал Тихомир. — Она есть.

— Так вот во что ты веришь? — засмеялся терминатор. — Еще расскажи о том, что смерть не конечна, что душа уйдет, а потом вернется. Потом поведай о кармическом обороте, о том, что моя душа превратится в крысу, а вот твоя в царя над всеми людьми.

— Ты не превратишься в крысу, — устало выдохнул Буров. Боль все больше покоряла его тело, ему хотелось кричать и кататься по земле от невыносимой муки, поэтому он и поддерживал этот разговор, который хоть немного его отвлекал от того, что творилось внутри. — Тут индусы ошибались, путь для души только в одну сторону, обратно в животное тело не вернешься. Ни тебе, ни твоим черным магам больше не переродиться, вам одна дорога в никуда, от ваших душ уже мало что осталось, да и темные они. Сам подумай, нужны ли вы в раю?

— Тут ты прав, странник, — рассмеялся терминатор. — Таких, как мы, не берут в райские кущи. Но, поверь, мы можем себе рай и сами на земле устроить, для этого у нас уже имеется. Так где девчонка? Ты же знаешь, что я ее и без тебя найду. Напрягу, кого надо, и уже через неделю буду знать, в какой стране она живет. А дальше все просто. Ты и сам знаешь, что только идиоты считают, что убежав за границу, они приобретают безопасность. Не знаешь, сколько наших убежавших соотечественников гибнет каждый год? Так вот — больше трех тысяч. Они думают, что там их нам не достать, но они ошибаются. За бугром давно и крепко обосновалась русская мафия, которая отвоевала себе место под западным солнцем, и наши братки за деньги достанут любого человечка без проблем. Так где девчонка? Тебе же больно, невыносимо больно, а я тебе дам освобождение. — Один выстрел и ты на небесах, и боли нет.

— Освобождение я могу дать себе сам, — прохрипел Буров. — Немного осталось, уже скоро.

— То, что скоро ты сдохнешь, это правда, — усмехнулся генерал. — С этим не поспоришь, но умрешь так, как я хочу.

Он посмотрел на человека в костюме, стоящего рядом:

— Что узнал?

— Он блокирует свои мысли, — ответил тот. — Ему очень больно, ваши вопросы вызывают ассоциации, но он их сразу прячет. Но, кажется, я увидел картинку Биг-Бэна.

— Лондон? — терминатор на мгновение задумался. — А что? Хороший выбор. Наших там полно. Каждой твари не то, что по паре, по десятку, а то и по сотне. Ясно. Значит, этот нам больше не нужен?

— Нет, — покачал головой телепат. — Скоро боль убьет его мозг, вряд ли мы что-то еще узнаем.

— Ну вот и все, — генерал наклонился над ним. — Пора прощаться, странник. Все, что было нужно, мы от тебя узнали. Давай молись своему богу и в путь! Хочешь умрешь быстро или предпочитаешь помучиться?

— Я русский волхв, моя задача бороться с такими как ты, — устало выдохнул Тихомир. — Я не могу тебя оставить на земле, ты опасен для этого мира, как и твои люди, потому что несешь смерть всему, к чему прикоснешься.

— Как это трогательно, — терминатор рассмеялся. — Ты смешон, странник. Это не твой мир, а мой, в нем не происходит ничего незапланированного. Я здесь решаю, кто уйдет, а кто останется, кто будет жить, а кто умрет. Ты умрешь, а вот я останусь и буду жить еще долгие годы.

— Ты ошибаешься, и сейчас это поймешь, — Буров закрыл глаза, он начал медленно вдыхать и выдыхать воздух, постепенно тело начало наполняться слепящим светом, его становилось все больше, он проникал в каждую клетку, вызывая внутри невероятный жар. — Нас создали не для того, чтобы мы грызлись за еду и тряпье, как животные, а чтобы развивали душу, становились подобно богам. Главное это душа, а не тело.

— Неужели? — генерал рассмеялся. — Ты забываешь о том, что жрать хочется всем, и ради жрачки люди готовы убить любого святого. Помнишь, как распяли твоего бога? Так вот так будет всегда.

— Не моего, и не всегда, — Тихомир неожиданно улыбнулся. — Готовься…

Боль куда-то ушла, потом исчезла усталость, ему стало покойно, как тогда, когда был совсем маленьким. Все тревоги ушли, осталась только пустота внутри и легкость. Буров сделал вдох, потом выдох, и вдруг понял, что может больше не дышать — ему это было больше не нужно. А потом его потянуло вверх, Тихомир поднялся над своим телом, и увидел, как оно лежит внизу такое неловкое, больное, старое. Ему стало отчего-то жаль себя, всю свою уже прошлую, какую-то неумелую, неправильную жизнь. Внутри родилась тяжелая тоска, но она быстро прошла, тогда странник протянул призрачную руку к своему уже опустевшему телу, наполняя его чистой светлой энергией далекого источника. Энергия шла легко, это было как дышать. Когда каждая клетка тела заполнилась светлой энергией, оно неожиданно загорелось ярким, жарким пламенем.

— Что за хрень тут происходит? — воскликнул терминатор. — Немедленно потушить!

Тихомир завис над наемниками, над генералом и его подручным, которые ошалевшими глазами смотрели на горящее тело и протянул к ним свою призрачную руку.

И тут вспыхнули все, кто стоял на поляне. Одни кричали от боли, катались по зеленой траве, пытаясь сбить огонь, другие умирали молча с недоумением в глазах. Терминатор визжал от боли, протягивая руки верх, но сущность ему не помогла, она была занята тем, что пыталась спасти себя, потому что и на нее перешел очищающий огонь.

Через пару минут на поляне осталась только оружие и одежда, наполненная жирными, черными хлопьями пепла, люди исчезли, словно их и не было никогда. Следом вспыхнула избушка и сгорела так быстро, что легкий ветерок даже не успел раздуть пламя, и в этом уголке леса ничего больше не напоминало о человеческой цивилизации.

Тиша вместе с Настей пила чай в уличном кафе, как вдруг ее сердце сжало невидимая рука, а потом возникло ощущение, что она потеряла что-то невероятно нужное и ценное. Рука дрогнула, и чашка полетела вниз, чтобы через мгновение разлететься мелкими фарфоровыми брызгами, но этого она даже не заметила. Таня печально смотрела вверх на хмурое Лондонское небо, и по ее щекам текли ручейками горькие слезы. Потом что-то доброе коснулось ее щеки, словно нежный поцелуй, и она несмело улыбнулась.

— Странник?..

Теплый, неизвестно откуда взявшийся ветерок взъерошил ее волосы, погладил по щеке, стирая слезы…