Ради любви к не-матери - Фостер Алан Дин. Страница 49

– Кто-нибудь коснется прибора, – предупредил другой миротворец, – и больше он никогда ничего не коснется.

Женщина жестко взглянула на Флинкса.

– Эй, ты тоже! Шевелись! – От нее исходило отвращение. Отвращение и жалость обрушивались на Флинкса волнами. Это она распространяет их. Флинкс старался выбросить из сознания эти унижающие эмоции.

– Я не с ними, – протестовал он. – Я не участвую в этом.

– Боюсь, что участвуешь, парень, хочешь ты того или нет, – ответила она. – Ты причинил множество неприятностей. Но не беспокойся. – Она попыталась улыбнуться. Получилась пародия на улыбку. – Тебя исправят, и ты сможешь жить нормальной жизнью.

На одной из консолей загудел сигнал. Круачан тупо посмотрел на него, потом на Флинкса, потом на миротворцев.

– Ради неба, не лечите его!

– Лечить меня? – Флинкс чуть не кричал, не обращая внимания на ужас Круачана, на гудение, ни на что. Он обратился к женщине: – Что он говорит? Зачем меня лечить? И что вы имели в виду под исправлением? Я здоров.

– Может, да, а может, и нет, – ответила она, – но эти улучшители, – это слово она словно выплюнула, – кажется, думают по-другому. И для меня этого достаточно. Я не специалист. Другие будут решать, что с тобой делать.

– И чем скорее, чем лучше, – добавил ее товарищ. – Ты вызвала подкрепление?

– Как только мы удостоверились. – Она кивнула. – Прибудут через несколько минут. Это ведь не Бриззи.

Флинкс чувствовал себя неустойчиво на ногах и в сознании. Там, где он ожидал спасения, его встретили боль и равнодушие. Нет, хуже чем равнодушие. Эти люди видят в нем какое-то ненормальное больное существо. В этой комнате он ни у кого не встречает понимания: ни у прежних преследователей, ни у новых спасителей. Похоже, все вселенная, представленная как незаконными организациями, так и законными, против него.

Исправят, сказала эта женщина. Его исправят. Но в нем нет ничего неправильного. Ничего! Зачем они собираются это со мной сделать? гневно думал он.

Боль и смущение произвели результат, оставшийся незамеченными стоявшими друг против друга противниками. Ощутив сильные эмоции своего хозяина, наполовину проснувшись в атмосфере, куда перестало поступать снотворное, летающая змея начала приходить в себя. Ей не нужно было видеть Флинкса – взрыв боли ясно определял его местоположение.

Крылья змеи оставались свернутыми, змея осматривала свою тюрьму. Затем поднялась и плюнула. В шуме и смятении тихое шипение растворяющейся клетки осталось незамеченным.

– Пусть выходят, – мужчина-миротворец двинулся вправо, отделившись от своей спутницы, чтобы встать по одну сторону от выхода, она прошла за небольшую группу, образовавшуюся в комнате.

– Все в единую колонну, – приказала она, указывая пистолетом. – Все. Руки держите перед собой. Никаких драматических жестов в последнюю минуту. Я не люблю грязи.

Круачан взмолился.

– Пожалуйста, мы всего лишь безвредные старые ученые. Это наш последний шанс. Этот мальчик, – он указал на Флинкса, – наша последняя возможность доказать…

– Я изучала вашу историю, читала отчеты, – в голосе женщины звучал лед. – Ваши поступки неисправимы и непростительны. Вы получите заслуженное, и у вас не будет возможности дальше экспериментировать с этим бедным искалеченным ребенком.

– Послушайте! Кто-нибудь! – в отчаянии сказал Флинкс. – Я не знаю, о чем вы говорите. Кто-нибудь скажет мне?…

– Кто-нибудь скажет, – прервала его женщина. – Я не знаю подробностей, и вообще объяснения – не мое дело. – Она заметно вздрогнула. – К счастью.

– Роза, осторожно! – Услышав предупреждающий окрик товарища, женщина повернулась. Что-то появилось в воздухе, гудя, как огромный шмель, быстро перелетая с места на место: розово-синяя тень на фоне потолка.

– Какого дьявола? Что это? – крикнула она.

Флинкс попытался ответить, но Круачан опередил его, выйдя на шаг из линии к женщине.

– Это животное мальчика. Не знаю, как оно выбралось. Оно опасно.

– Неужели? – Ствол оружия поднялся.

– Нет! – устремился к ней Круачан – Не нужно!

Женщина инстинктивно реагировала на этот неожиданный бросок. В предводителя улучшителей ударил короткий залп звука высокой частоты. Внутренности вырвались у него через спину. Удар вызвал только легкий хлюпающий звук.

Одна из пожилых женщин закричала. Женщина-миротворец выругалась и нацелилась в источник этой суматохи. И в тот момент, как она направила оружие на Пипа, волна ярости, боли и гнева взорвалась в голове Флинкса.

– Пип! Нет! – закричал он, бросаясь к женщине. Второй миротворец передвинулся, прикрывая свою спутницу. Пип устремился в тыл комнаты. Пистолет женщины пошел за ним следом, палец ее начал давить спуск.

Что-то произошло. Глаза Круачана еще были открыты. На его лице появилась довольная улыбка. Потом он умер.

Неожиданно опустилась ночь.

Флинкс плыл в огромном стеклянном барабане. Кто-то бил в барабан с обеих сторон. Ритм рваный, звуки оглушающие. Больно.

Что-то лежало у него на груди. Я лежу на спине, подумал он. Поднял голову и огляделся. На его плаще лежит Пип, побитый, но живой. Летающая змея кажется оглушенной. Но к ней постепенно возвращается сознание, тонкий раздвоенный язычок вылетает и касается носа и губ Флинкса. Удовлетворенный, минидраг прекратил свой осмотр и заполз под плащ на плечо. Флинкс с трудом сел.

Что-то у него случилось с равновесием. Простое действие – переход от лежачего положения в сидячее – превратилось в сложную операцию. Два обстоятельства он заметил сразу: холод и дождь, заливающий лицо. Потом зрение его прояснилось, и он увидел наклонившегося к себе какого-то старика.

На мгновение вернулся страх, но это не улучшитель. Лицо доброе и незнакомое. Старик одет совсем не так, как члены Общества. В их внешности не было ничего неаккуратного. Этот же незнакомец из обычной жизни.

– Ты в порядке, мальчик? – Он оглянулся через плечо. – Думаю, все нормально.

Флинкс поглядел мимо старика. За ним стояло несколько других незнакомцев. Флинксу пришло в голову, что именно он центр их любопытства. Сильная рука помогла ему встать на ноги. Послышалось несколько замечаний относительно змеи у него на плече.

Вперед вышел молодой человек.

– Как ты себя чувствуешь? – Он смотрел Флинксу в лицо. – У меня есть медицинская подготовка.

– Я не… я думаю… – Странно, рот действует не как всегда. Флинкс глотнул. – Что случилось?

– Я думал, ты мне расскажешь, – ответил неулыбающийся молодой человек. Одет он был аккуратно, лучше, чем старик, который первым разглядывал Флинкса. Под его желто-зеленым в полоску плащом Флинкс разглядел деловой костюм.

– Я фактотум из отдела Дома Гранье. Как раз шел проверить прибытие груза с Эвории. – Он повернулся и указал. – Вот там наш склад. Чуть не споткнулся о тебя.

– Я тоже, – сказал старик, – хотя я фактотум только в своем доме. – Он улыбнулся, демонстрируя отсутствующие зубы.

Флинкс отвел влажные волосы с глаз и со лба. Как он так промок? Он не помнит, как попал на улицу. Вообще не помнит, чтобы он лег.

Теперь собравшиеся вокруг него успокоились, но шум в ушах Флинкса стал оглушительным. Звучали сирены.

В нескольких кварталах над одним из складов к небу вздымался столб пламени вопреки непрерывному дождю. С одной стороны над этим складом повис пожарный скиммер, его экипаж поливал огонь глушащей химической пеной. Вместе с дождем пена сбивала огонь.

– Я только входил в наш офис вон там, – продолжал молодой человек рядом с Флинксом; они оба смотрели на пожар, – когда взорвалось это здание. – Он кивнул на огонь. – Если я правильно помню, в нем было четыре или пять этажей. Верхние три, должно быть, разлетелись в первые же секунды. Обломки по всей улице. Меня тоже сбило с ног, как и тебя. – Флинкс увидел большую толпу зрителей. Крупные пожары в Дралларе редкость.

– У кого-то будет масса неприятностей, – сказал старик. – Держать взрывчатку в пределах города. Плохо дело. Плохо.