Рыбак из Внутриморья (сборник) - Ле Гуин Урсула Кребер. Страница 162

Однако Шевек немного общался с ними в те три дня, что потребовались «Давенанту» на полет от Урраса к Анарресу. Он, разумеется, охотно отвечал, когда ему задавали вопросы, но сам задавал их очень мало. Однако стоило ему заговорить, как вокруг воцарялась полная тишина. Члены команды «Давенанта», особенно молодые, тянулись к нему, словно в нем было нечто такое, чего не хватало им самим. Они без конца говорили и спорили о нем между собой, но с ним вели себя смущенно, застенчиво. Сам Шевек этого, правда, не замечал. Он думал только об Анарресе и только его видел впереди! Он понимал, что не все надежды оправдались, однако свое обещание он выполнил; и, сознавая свое частичное поражение, чувствовал, что в душе его еще немало сил, что он наконец вырвался на свободу, и это вселяло в него радость и новую надежду. Он был, точно выпущенный из тюрьмы узник, который наконец-то возвращается домой, к своей семье. А потому все, что он видит в пути, представляется ему не более чем игрой света на поверхности живых и неживых предметов.

Шел второй день полета, Шевек сидел в радиорубке и разговаривал с Анарресом — сперва с Координационным Советом, потом с Синдикатом Инициативных Людей — и, напряженно наклонившись вперед, слушал и отвечал, радуясь ясной выразительности своего родного языка и порой даже размахивая свободной рукой, словно выступал перед зримой аудиторией. Иногда он искренне смеялся, и первый помощник капитана «Давенанта», уроженец Хайна по имени Кетхо, поддерживая радиосвязь, задумчиво наблюдал за ним. Вчера после ужина Шевек целый час беседовал с ним и некоторыми другими членами экипажа, и Кетхо успел о многом спросить его — как всегда, спокойно и нетребовательно; и Шевек охотно отвечал на все вопросы, касавшиеся Анарреса.

Наконец Шевек повернулся к нему:

— Все. Остальное может подождать до моего возвращения. Завтра они свяжутся с вами по поводу посадки и прочего.

Кетхо понимающе кивнул.

— По-моему, у вас хорошие новости, — сказал он.

— Да. По крайней мере некоторые из них. Во всяком случае, это, как вы выражаетесь, «живые» новости. — Им приходилось говорить на йотик, и Шевек владел этим языком значительно лучше Кетхо, который говорил хотя и правильно, но очень медленно и как-то скованно. — Посадка будет, судя по всему, весьма впечатляющим зрелищем, — продолжал Шевек. — Видимо, соберется огромное количество народа — как врагов, так и друзей. Самые хорошие новости — это то, что придут друзья... И похоже, их стало больше с тех пор, как я улетел.

—-Но, значит, есть и опасность покушения на вашу жизнь? — сказал Кетхо. — Стоит вам покинуть корабль, как ваши враги постараются не упустить столь благоприятный момент. Хотя, я надеюсь, сотрудники космопорта способны все же контролировать обстановку и поддерживать необходимый порядок? Вряд ли вас намеренно хотят заманить в ловушку. Или я не прав?

— Нет, вы правы. И они, конечно, постараются всеми силами меня защитить. Но я ведь и сам нарушитель порядка, Кетхо! Я настоящий диссидент, и в конце концов это мое право — идти на риск. Право одонийца. — Он улыбнулся. Но Кетхо на его улыбку не ответил, лицо его с резкими и красивыми чертами было серьезно. Это был привлекательный мужчина лет тридцати, высокий, со светлой, но практически лишенной растительности кожей — как у землян.

— Я рад, что имею возможность разделить с вами этот благородный риск, — сказал он почти торжественно, но спокойно. — Именно мне поручено осуществить посадку на планету нашего «челнока».

— Приятно слышать, — сказал Шевек, — что кому-то захотелось разделить со мной подобную «привилегию»!

— Разделить ее с вами хотелось бы гораздо большему числу людей, чем вы можете себе это представить, — серьезно возразил Кетхо. — Если бы, разумеется, вы могли нам это позволить.

Шевек, который успел уже снова начать думать о чем-то своем, собираясь уходить, вдруг остановился: до него дошел смысл последних слов Кетхо, и он, изумленно взглянув на него,спросил:

— Вы что же, хотите сказать, что кому-то из вас хотелось бы высадиться на Анаррес вместе со мной?

Кетхо ответил честно:

— Да. Мне, например, очень хотелось бы.

— И командир корабля даст вам на это разрешение?

— Да. Как офицеру, осуществляющему миротворческую миссию. А кроме того, моя непосредственная работа как раз и заключается в том, чтобы, по возможности, исследовать и описать каждую новую планету. Мы обсуждали этот вопрос в нашем посольстве на Уррасе — перед вашим отлетом на родину. Было решено не делать никакого официального запроса, поскольку, согласно политике вашего народа, инопланетянам приземляться на Анарресе запрещено.

— Хм, — задумался Шевек. Он отошел к дальней стене и некоторое время стоял там, изучая некий хайнский пейзаж, избраженный очень просто и искусно: темная река, текущая меж тростников, тяжелые, полные влаги тучи... — Видите ли, наши правила, отраженные в «Условиях Заселения Анарреса», не разрешают жителям Урраса покидать пределы Космопорта, даже если они оказались на нашей планете. Эти правила все еще соблюдаются свято. Но, с другой стороны, вы ведь не уррасти.

— Во времена заселения Анарреса вам не были еще известны другие представители человеческой расы, так что, видимо, этот документ включает всех иноземцев?

— Да, так решил и наш Координационный Совет, когда вы шестьдесят лет назад впервые прилетели в нашу солнечную систему и попытались наладить с нами контакт. По-моему, они были совершенно не правы, ибо снова принялись возводить стены... — Шевек обернулся и внимательно посмотрел на своего собеседника. — Почему вы так хотите попасть на землю Анарреса, Кетхо?

— Я хочу увидеть эту планету собственными глазами, — честно ответил тот. — Еще до того, как вы прилетели на Уррас, мне безумно хотелось побывать там. Все началось с книг Одо... Я ужасно тогда заинтересовался ее теорией. Вы знаете, я тогда... — Он поколебался, словно сам себе удивляясь, и смущенно договорил: — Я даже начал учить язык правик. Правда, совсем немного успел пока.

— Так, значит, это ваше личное желание? Ваша собственная инициатива?

— Абсолютно.

— Но вы понимаете, что это может быть очень опасно?

— Да.

— Дело в том... Честно говоря, на Анарресе сейчас не слишком спокойно. Именно об этом мои друзья мне только что и рассказывали. Хотя в принципе именно это и было нашей целью — целью нашего Синдиката, моего путешествия на Уррас и моего возвращения: мы хотели несколько встряхнуть наше общество, сломать кое-какие отжившие обычаи и традиции, заставить людей задавать вопросы, наконец! Анархисты и должны вести себя, как анархисты! В общем события за время моего отсутствия развивались довольно бурно. А потому, как видите, трудно быть уверенным в том, что случится в следующую минуту. Особенно после моего там появления. И если вы прилетите вместе со мной, все может еще больше осложниться. Я не могу слишком давить на Совет. И не могу взять вас с собой как официального представителя иной планеты. Дипломатический протокол — не для Анарреса.

— Это я понимаю.

— Как только вы со мною вместе окажетесь по ту сторону стены, вы тем самым уже превратитесь в одного из нас. И мы будем полностью за вас ответственны, как и вы — за нас, вы станете анаррести со всеми их возможностями и «привилегиями», понимаете? Вот только безопасности это отнюдь не сулит. Свобода вообще никогда не бывает абсолютно безопасной. — Он огляделся, в радиорубке было тихо, чисто, спокойно, все было простым, разумно устроенным, удобным для работы. Взгляд его снова остановился на Кетхо. — И еще вам покажется, что там, на Анарресе, вы бесконечно одиноки, — сказал он.

— Моя раса очень стара. — Кетхо говорил спокойно и уверенно. — Нашей цивилизации миллион лет. Мы испробовали все. В том числе и анархизм. Но лично я многого не пробовал. Говорят, что ни под одним солнцем нет ничего абсолютно нового. Но если каждая жизнь не является чем-то новым — жизнь любого представителя человечества, — то зачем мы вообще рождаемся на свет?