Королева Риррел - Жаринова Елена. Страница 47

Ни я, ни Эстрил не возражали. Я думаю, нам обоим не хотелось появляться на том берегу перед посторонними насмешливыми глазами. Коротышка беззастенчиво разделся и вошел в воду. Мы с Эстрилом повернулись друг к другу.

Мне многое хотелось ему сказать: что он вернул мне счастье, когда я на это уже не надеялась, и что я буду очень любить его дочерей. И даже если я буду играть какую-то важную роль в возрожденной Риррел, это ничего не изменит в моих чувствах к нему. Но подобные разговоры означали одно — я пыталась заглянуть вперед, в будущее, а это было так страшно… И я молча спрятала лицо у него на груди.

— Давай отойдем от берега, — сказал Эстрил.

Я поняла, что он имел в виду, и покраснела. Сейчас, при свете дня, я вовсе не была такой смелой, как ночью. Но Эстрил и сам не знал, какой безграничной властью надо мной он обладал! Из одного только страха лишиться его нежности, я выполнила бы любой приказ. Самой мне сейчас хотелось просто сидеть вот так, взявшись за руки, на солнечном берегу. Но я послушно пошла за ним в лес.

Расстелив на земле плащ, Эстрил притянул меня за руку к себе. Он был очень ласков со мной. Чувствуя мое смущение, он прошептал, щекоча мне ухо бородой:

— Закрой глаза!

И солнце погасло, а ночь вернулась… И в этой ночи я готова была отдавать себя без остатка этим нежным рукам, этим мягким губам… А когда осмелилась открыть глаза, то увидела, что умею дарить счастье. «Ты мой, мой!» — я обнимала его крепко-крепко, словно надеясь раствориться в его теле.

Иелкона мы встретили уже на берегу. Отфыркиваясь после купания, он сообщил нам, что его приятели сейчас на берегу океана, в устье реки, по которой и нам следует отправляться в путь.

— Лодку я уже снарядил, — сказал коротышка.

Пройдя через лес, мы оказались на берегу неширокой, спокойной лесной реки, покрытой светло-зеленой ряской. В воду склонялись длинные ветви плакучих деревьев. Длинная четырехвесельная лодка с острым носом в виде акульей морды, действительно, ждала нас на берегу. Под дружными взмахами гребцов она легко и быстро заскользила по темной речной глади. Я с любопытством смотрела по сторонам.

Оказалось, что развалины храма, где мы с Эстрилом побывали ночью, — не единственные следы пребывания людей на материке. Напротив, в этой части Ловижа сохранился целый город — с дворцами, беседками, башнями. Все это было богато украшено резьбой, изображающей растения и диковинных животных. Несмотря на лесную зелень, жадно поглощавшую творения человеческих рук, казалось, что город обитаем: там постоянно чувствовалось какое-то движение. Неужели легенды о привидениях сбываются здесь? Но потом я поняла, что это стаи обезьян, черных, с ярко-рыжей гривой, ловко перепрыгивают с ветвей на каменные арки. А в ослепших оконных проемах располагались гнезда больших длинноногих птиц с красивым черно-белым оперением. Однажды между развалинами — там, где, вероятно, была городская площадь, я заметила оленя с мощными ветвистыми рогами, величественной посадкой маленькой головы и умными печальными глазами. Здесь было царство природы, и человеку, который однажды покинул этот город, здесь не нашлось бы места…

Но постепенно лесные заросли стали редеть. Река расширилась, приближаясь к океану. И развалины города, стоящие посреди пустынного берега, производили удручающее впечатление. Две башни воздевали к небесам свои покосившиеся головы; зубчатые обломки городской стены казались оскаленной пастью чудовища. Даже солнцу неприятно стало смотреть на эти руины, и оно скрылось за темными тучами, вдруг наползшими на небо со стороны моря.

— Дело плохо, будет дождь, — сообщил Иелкон, поглядывая на горизонт. — Но не тот, к которому вы привыкли. В этих краях дождь, чертополох ему в брюхо, — это сплошной поток воды. Нам придется нелегко, если не успеем пересесть на куот.

Впереди простирался океан. От непогоды он был сер и пестрел белыми барашками. Весь горизонт затягивала сплошная пелена тяжелых дождевых облаков. Но у самого берега мы увидели два покачивающихся куота, у одного из которых тут же открылся люк. Оттуда высунулся человек, внимательно пригляделся к лодке и замахал рукой. Иелкон и Эстрил налегли на весла.

Я смотрела вокруг и все еще не могла освободиться от власти минувшей ночи. Келлион! О встрече с ней я не забыла, несмотря на счастливое сумасшествие любви. Что это было — явь или сон? И если мне, действительно, довелось говорить с моей сестрой, что означали ее слова: «Звезды тоже умеют мечтать. Моя мечта — обрести свободу. Вспомни об этом, когда придет время…» Мне заранее стало страшно: а вдруг я не сумею определить нужное время? Моя сестра попросила меня о помощи — это неслыханно. Но тем более я должна исполнить ее просьбу! Или все-таки это был только бессмысленный сон, вызванный усталостью?

Неожиданно я почувствовала влагу на щеке и подставила ладонь. Действительно: крупная, тяжелая капля звучно разбилась об нее. Я посмотрела на небо.

— Что это, Иелкон?!

Над лесом, стремительно приближаясь к куотам, показались пять огромных серебристых птиц. Наверное, это ниметоны — летательные машины, которыми пользовались на Аникодоре.

— Это ниметоны Сената! — крикнул Эстрил.

Коротышка тоже сосредоточенно посмотрел на небо.

— Разумеется. Кроме магов Воздуха, никто не может на них летать.

— Что будем делать?

— Попробуем с ними поговорить. Если это, действительно, люди Сената, вам с Шайсой лучше сдаться им и — как это называют? — не подвергать себя превратностям морского путешествия.

Меня удивило предложение Иелкона. Но, с другой стороны, разве он обязан нам помогать? Вместе мы пережили столько опасностей…

Мы бросили лодку на мелководье и вышли на берег. Словно заметив нас, серебристые птицы, сделав круг, начали снижаться. Иелкон помахал им рукой. И тут…

Пасмурное небо разверзлось, и облака затянуло в черный омут. В этом омуте происходило движение — я видела такое не впервые и сразу догадалась:

— Сестры Келлион!

В это мгновение из черной дыры вырвался ослепительный голубой луч, сверкнувший на блестящем боку ближайшего ниметона.

Сестер было много, не меньше двадцати. Я не могла различить их лиц, все были завернуты в плащи, как обычно во время перемещения. Сестры явно хотели помешать ниметонам спуститься за нами. Еще один луч пронзил пространство, и верхушка старинной башни рассыпалась в прах. Ниметон, попавший под удар, резко пошел к земле и, разрушив городскую стену, с сильным грохотом разбился о камни. Полетели вниз статуи, превращаясь в груду осколков.

— Поспешим к куотам! — дернула я Иелкона за рукав. — Эстрил, сестры Келлион не допустят, чтобы Звездный огонь вернулся в мир.

Новый удар голубого огня заставил ниметоны подняться выше. Мы бросились бежать по берегу. Светлый песок тем временем стал коричневым, намокая под дождем, который все усиливался. Густую синеву туч на горизонте пересекла большая разветвленная молния. Позади нас слышался грохот — это рушились каменные руины под Звездным огнем. Сестры Келлион в развевающихся плащах объединяли свой удар против ниметонов. Вдруг с одного из ниметонов вырвался ответный луч — тонкий, ослепительно яркий. Он скрестился со Звездным огнем, словно клинок с клинком. Мне показалось, я слышу звук удара, но это, наверное, был раскат грома.

— Идер?! — воскликнул Эстрил. — Церковь Огня? Что же происходит?

Воздушный поединок продолжался. Одна из сестер не успела защититься от смертоносного луча, и я, к ужасу моему, увидела, как она со страшным криком полетела вниз. Порыв ветра разметал ее голубые одежды. Кто-то из сестер бросился ей на помощь, но не успел: безжизненное тело упало на песок. От него по песку пробежало маленькое пламя и тут же потухло, соприкоснувшись с водой. А безжалостный белый луч, словно копье, нацелился в новую жертву.

Когда сестра Звезды умирает насильственной смертью, освобождается разрушительная сила Звездного огня. Эта вспышка открывает истинное могущество умершей, которым, возможно, она так и не сумела воспользоваться при жизни. Бедная сестра! Как мало в тебе было голубого огня…