Забавы колдунов. Часть вторая - Кузнецова Вероника. Страница 44

Глава 8

На свой страх и риск

Впору было придти в отчаяние. В сумерках Адель попыталась поискать ход вокруг завала из каменных обломков, на которые рассыпалась плита, но ничего не обнаружила. Она была убеждена, что ничего не обнаружит и утром, но всё-таки, едва рассвело, стряхнула с себя остатки беспокойного сна, вскочила на ноги и принялась тщательно обыскивать территорию возле камня. Груда камней оказалась гораздо более внушительной, чем ей представлялось вечером, и камни эти были неподъёмными, так что нечего было и мечтать растащить этот заслон.

Больше всего Адель злилась сама на себя. Почему она тянула, отскакивала от камня, едва плита начинала крениться в её сторону? Чтобы она упала, понадобилось вмешательство четвероногих птиц, раскачавших её. Если бы не излишняя осторожность, она давно бы нашла ход в подземные пещеры и уже прошла бы значительный путь. А что ей делать теперь?

Девушка с трудом заставила себя отвлечься от самобичевания, которое оказалось очень захватывающим занятием. "Сделанного не вернёшь", — подумала она и вспомнила Пахома Капитоныча. Он бы не допустил такого нытья. Можно было не прекращать себя ругать, даже поколотить себя, но что уже совершилось, того не изменишь. Солдат сейчас прогнал бы все мысли о том, что они могли бы сделать, но не сделали, и сосредоточился бы только на настоящем. А настоящее таково, что ход в подземные пещеры для неё недоступен и придётся думать о новом пути.

Если колдун Жан указал ей дорогу под холмами, значит, идти поверху было нельзя: там или не было прохода, или было слишком опасно. Но что ей оставалось делать? Она забралась очень далеко в холмы. Вряд ли путь вокруг них окажется более безопасным, чем по ним. Если ей встретится непреодолимая стена, то она свернёт вбок и обойдёт её. В худшем случае, ей придётся повернуть назад и обойти холмы по лесу с чудовищами. Где-то здесь могли жить четверолапые птицы, но вполне вероятно, что их гнездовья или логова располагались далеко отсюда. Поразмыслив, Адель решила действовать на свой страх и риск и пойти через холмы.

Подкрепившись хлебом с водой, девушка обошла камень, готовая в любую минуту вернуться, если за ним окажется какое-нибудь чудовище, но перед ней предстал склон холма, заваленный камнями, переходящий затем в крутой подъём на следующий холм, значительно выше первого. Пока проход был возможен, Адель стала осторожно продвигаться вперёд.

Идти в постоянной настороженности очень тяжело. Сначала ощупываешь глазами каждый камень, каждую выемку, с ужасом ожидая, что вот-вот обнаружится какое-нибудь чудище, но потом внимание притупляется, тело начинает чувствовать усталость и в это время не сразу заметишь даже явную опасность.

Девушка часа три поднималась по склону, и ноги уже с большим напряжением нащупывали выемку поудобнее, а руки временами цеплялись за выступы камней, чтобы легче было лезть вверх в особо крутых местах. Здесь было бы самое раздолье Франку, ведь он очень любил карабкаться по горным склонам. Воображаемый чужой пример подбадривал Адель, и, вспоминая ловкость мальчика, она сама двигалась проворнее. Очень мешала длинная юбка, и нескоро она приноровилась вовремя поддёргивать её, чтобы она не путалась в ногах.

Внезапно она с ужасом подумала, что слишком увлеклась скалолазанием и перестала думать об окружающих опасностях. Куда ей деться, если сейчас появится голодный хищник? Она сможет спрятаться за каменные глыбы, нависающие над склоном, но, пока она огибает их, она вся на виду и любой желающий пообедать может на неё напасть.

Эти мысли были неприятны, но опасность нападения была реальной, а не выдуманной, поэтому Адель стала прятаться под каждую глыбу и, лишь осмотревшись, продолжать путь до следующей глыбы. Так она лезла ещё какое-то время, пока не почувствовала, что руки и ноги её уже не слушаются. Почему-то ей представлялось, что холм гораздо ниже, а он оказался почти горой. Было очевидно, что она скоро не сможет продвигаться вперёд. Адель присмотрелась и обнаружила довольно удобное углубление под нависшим камнем, где можно отдохнуть, и она через силу туда добралась и сразу же легла, давая телу покой. Она так устала, что фантазия отказывалась ей служить, а ведь в другое время она бы очень живо представила себе, как многотонный камень отрывается от своего ненадёжного основания, падает прямо на неё и, лишив её жизни, катится вниз по склону. Иногда хорошо, когда воображение спит. Девушка и сама задремала, потому что ночью спала плохо и всё время просыпалась от беспокойства.

Адель пробудилась, когда солнце уже стало клониться к западу. Сначала она огорчилась и упрекнула себя за лень и изнеженность, но потом поняла, что этот отдых был ей необходим. Без него она не смогла бы продолжать трудный подъём. А теперь она перекусит и будет карабкаться дальше. Она и сейчас видела, что ей предстоит самая трудная часть. Вершина холма представляла собой нагромождение каменных глыб самых причудливых форм, и ей придётся поискать проход между ними.

Девушка вновь полезла вверх, стараясь не думать, что сорвись она сейчас вниз и не уцепись вовремя за какой-нибудь выступ, то неминуемо разобьется. Она продвигалась вперёд очень медленно, не забывая и об опасности, грозящей ей при встрече с местными обитателями, но путь был настолько тяжёл, что иногда она понимала, что слишком бросается в глаза, не защищённая выступами, однако не могла найти другой дороги.

До верха оставалось совсем немного, а солнце близилось к закату. Адель уже представляла, что скоро окажется на вершине, найдёт там убежище и заночует, когда увидела, что из какой-то выемки вылезло гибкое, как ящерица, но очень большое существо. Девушка не успела его как следует рассмотреть, ей отчётливо запомнилась лишь широкая зубастая пасть. Она торопливо забилась в щель под камнем, но существо уже заметило её и направилось к ней. Адель почувствовала, что сейчас произойдёт что-то ужасное. Ей явно не сладить с чудовищем, а возможности позвать на помощь колдуна Жана у неё уже нет. Она схватила крупный камень, чтобы попытаться защититься, как ни смешна была такая попытка.

Чудовище не торопилось, потому что жертва не пыталась убегать. Вот оно всё ближе, ближе, пасть его раскрывается и закрывается, словно оно уже предвкушает, как будет перемалывать острыми зубами мясо и кости, но вдруг оно прекратило движение, замерло на месте и метнулось в сторону, но не успело. Цепкие лапы ухватили чудовище за конечности, за хвост, за выросты на спине, сильные крылья помогали нападавшим, и вот гигантская ящерица, уже почти уползшая в углубление между камнями, вытащена наружу. Она перекувыркнулась через спину, пытаясь вырваться, пасть яростно вскидывалась к врагам, но хищных птиц было пять, а к ним на помощь летели ещё три, и ещё, и ещё, так что силы были неравными. Зазевавшееся чудовище скрылось под грудой копошащихся охотников и было буквально растерзано на куски, причём всё произошло так стремительно, что Адель осознала случившееся лишь после того, как птицы исчезли, а на месте чудовища осталось только тёмное пятно.

Девушка не скоро пришла в себя, а когда способность мыслить вернулась к ней, она поняла, что избавилась от прямой смерти, но находится в очень большой опасности. Четверолапые птицы, не показывавшиеся весь день, теперь появились, причём их число всё множилось. Они вылетели из-за вершины, кружились над холмами, поднимались ввысь, улетали, возвращались, так что Адель боялась шевельнуться, чтобы не выдать своего присутствия. Ей казалось, что она хорошо видна в своей щели под камнем, но птицы её не замечали. Наверное, девушку спасала полная неподвижность, и она лежала, не смея повернуться. У неё затекло всё тело, но птицы продолжали мельтешить вокруг. Несколько раз часть их стремительно бросалась к какой-то цели, причём иногда они возвращались, таща в лапах куски мяса, и скрывались за глыбами наверху. Адель заподозрила, что у этих существ где-то здесь гнездовье. Возможно, они ютятся все вместе, образуя что-то вроде птичьего базара, а может, их гнёзда раскиданы по склонам на расстоянии друг от друга. Одно было ясно: дальше путь закрыт, придётся возвращаться и обходить холмы по лесу. Так изнемогающая девушка думала всю ночь, пока птицы не давали ей свободно вздохнуть.