Обитель драконов - Хьюз Норман. Страница 17

Если ты дашь согласие — уповаю на это! — советник Гертран, в чьем доме я остановился, будет счастлив видеть тебя своей гостьей на ближайшие дни.

Любящий тебя, Амальрик»

Со вздохом, Палома отложила письмо.

Теперь, на третий раз, оно не вызвало в ней той первоначальной злости. В предложении барона Торского оплатить ее услуги не было, в общем-то, намеренного желания оскорбить… хотя это тоже нельзя сбрасывать со счета. Тут было нечто иное.

Она была нужна ему. Очень нужна.

Иначе Амальрик никогда не пренебрег бы тем, что он с деланным презрением именовал в своем послании «танцевальными па» — он слишком любил интриги и хитроумные комбинации, чтобы лишний раз не опробовать свои умения. Так что, судя по всему, время его здорово поджимало.

Учитывая интерес барона к ее гардеробу, Палома даже догадывалась, чем была вызвана такая спешка.

Так что обидное предложение оплатить ее услуги, словно какой-нибудь девице из веселого квартала, было, по сути, тоже ходом в игре. Он словно говорил ей: «Вот, я открылся, я говорю честно, что нуждаюсь в тебе. Но докажи, что и я тебе небезразличен. Если сочтешь нужным переступить через оскорбление, значит, признаешь тем самым, что нуждаешься во мне не меньше…»

Готова ли она была сыграть по тем правилам, что он предлагал?

Да. Готова.

Интересно все же, почему Амальрик так уверен, что она пойдет на это? Он ведь не может знать о поручении, данном Паломе тайной службой короля. Скорее уж, уповает на девичью сентиментальность, на романтический флер прошлого. Может быть, даже льстит себя мыслью, что подруга детства до сих пор к нему неравнодушна… кто знает?

Пусть так. Пока он не догадывается об истинных причинах ее интереса к нему, Амальрик Торский для нее не опасен. А с ним — и Орден Кречета, к тайнам которого так удобно будет подобраться в доме советника Гертрана…

Воистину, все это выглядело даром богов.

Палома была бы счастлива, если бы не застарелая привычка опасаться милости Небес. На ее памяти, подобное везение чаще всего оборачивалось самыми черными провалами…

Утро, вместо ожидаемой возможности поваляться в постели, понежиться в купальне и прогуляться по модным лавкам — забыт обет бережливости! — обрушилось вихрем тревог и суеты. Первой вестницей стала Лиланда, ни свет, ни заря постучавшаяся к Паломе:

— Подъем, красавица! Трубачи дали сигнал к бою!

— Что… Что такое?!

В чем мать родила, она вскочила с постели, распахнула дверь. Хозяйка постоялого двора захихикала в ладошку:

— Ну, ты даешь! А если бы со мной были посторонние?

Небрежно пожав плечами, Палома пропустила ее вовнутрь.

— А что, могли бы? Кто-то явился ко мне?

— А то! — От возбуждения Лиланда вся раскраснелась, глаза ее сияли, как два самоцвета. Больше всего на свете молодая вдовушка обожала таинственные приключения, и в этом смысле Палома была ее любимицей: жить с ней рядом было так же захватывающе, как смотреть на представление комедиантов, никогда не знаешь, что случится в следующий миг! — Паланкин прислали, с ума сойти, богатый… Это кто же тебя в гости ждет? Уж не вчерашний ли красавчик?

Неопределенно фыркнув, Палома выглянула в окно. Точно, у ворот постоялого двора стояли пышные носилки, украшенные султанами страусиных перьев; чернокожие носильщики застыли рядом, подобные каменным изваяниям. Причем их было ровно вдвое больше, чем нужно, чтобы нести паланкин, а значит, предполагалось, что сундуки с одеждой отправятся следом, без задержки. Амальрик явно решил ее поторопить…

Мгновенно приняв решение, Палома обернулась к хозяйке постоялого двора:

— Лил, будь душкой… Распорядись мне насчет завтрака. И еще — я бы хотела до отъезда переговорить с Сетриком. Он здесь?

— Да куда же он денется, демоненок?! Внизу, на кухне крутится…

…И завтрак, и юный посыльный уже ожидали Палому, когда она, наскоро собравшись, спустилась в обеленную залу. Мальчуган вытянул шею в предвкушении. Выполнять необременительные и денежные поручения молодой наемницы явно пришлось ему по душе.

— За кем-то еще побегать? — заговорщицким шепотом прошипел он.

Палома улыбнулась, принимаясь за завтрак и дав знак пареньку присоединиться к ней. Тот обрадованно запихал в рот горячую лепешку, не сводя глаз с девушки.

— Бегать не надо. Дом советника Гертрана знаешь? — Тот кивнул. — Так вот… Я буду жить там ближайшую седмицу или больше. Мне нужно, чтобы ты все время незаметно крутился там поблизости, и если увидишь, что я вышла на улицу одна, иди следом и незаметно подойди, когда отойдем подальше. Возможно, мне нужно будет тебя кое о чем попросить, но я не хочу, чтобы кто-то нас заметил.

— Понял. Сделаю.

— А по вечерам будешь возвращаться сюда, к Лил, узнавать новости. Скажешь мне, когда вернется киммериец. Помнишь, здоровый такой парень, со мной был?

— Еще бы! — При упоминании о Конане Сетрик пришел в восторг. — Вот уж кто силен мечом махать!.. Это все?

— Посмотрим. — Палома надеялась также, что через пару дней придут известия от чародея, но об этом пока говорить было рано. Внезапно ей пришла в голову еще одна мысль. — А скажи, — обратилась она к парнишке, — нет ли у тебя приятеля постарше, кто был бы не прочь уехать на пару дней из города?

— Куда?

— В баронство Тора, это на юге, знаешь? Хочу, чтобы там втихую выяснили все, что возможно, о нынешнем бароне, Амальрике. Только без лишнего шума, не привлекая внимания. Послушать, что в тавернах болтают, в лавках… Есть кто-нибудь на примете?

Поразмыслив немного, мальчуган кивнул.

— Тимро Длиннорукий. Он как раз говорил вчера, что не мешало бы проветриться немного.

Ярмарка ведь была, они там кое-кого пощипали… ну, в общем, он согласится. И много не попросит.

— Лиланда с ним расплатится. Пусть зайдет к ней сегодня. Скажешь ему?

— Не сомневайся!

— Вот и славно…

Разом покончив, таким образом, и с делами, и с завтраком, Палома вышла во двор. Чернокожий раб тут же с поклоном приблизился к ней.

— Милостивая госпожа, нас прислал советник Гертран. Окажете ли вы месьору честь стать его гостьей?

Палома с достоинством кивнула.

— С удовольствием. Я так понимаю, вы готовы забрать и мои вещи?

— Да, милостивая госпожа. Если, конечно, двоих рабов хватит для этого? — Голос его выражал легкое сомнение, как видно, он не привык к дамам, путешествующим налегке. Однако Амальрику-то было прекрасно известно, что у нее всего два сундука… не зря же этот хитрый лис вчера после ухода Лиланды пробрался в комнату Паломы; так что количество носильщиков он определил точно…

И вскоре процессия тронулась в путь.

Резиденция месьора советника оказалась именно такова, какой ее и ожидала увидеть Палома, — тем более, что во время недавней прогулки с Конаном у нее уже была возможность краем глаза рассмотреть это величественное здание, сделавшее бы честь и самому королю.

…На придворном языке «лэйо», которым Палома хоть и не в совершенстве, но владела, имелось подходящее слово — реанн, то есть «дракон» — что означало высшую точку совершенства, изысканный вкус, отличительная черта коего — достаточность и полнота без малейших излишеств.

Реанн могла быть речь человека, его манеры, одежда… Реапи-маогри, то есть «обителью дракона» был этот особняк.

Он был в меру старым, чтобы показать, что хозяин не из недавно разбогатевших купчишек, но ухоженным, демонстрируя достаток владельца. В меру большим, чтобы произвести впечатление, но не настолько, чтобы подавлять гостя…

Выстроенный в форме подковы, с изящными колоннадами, облицованный серым гароннским мрамором, он притягивал взор строгостью форм и гармонией линий. Прямая, как стрела, дорога вела от главных ворот ко входу, пол конец делая широкую петлю для разворота экипажей.

Выйдя из паланкина, девушка невольно замерла, прежде чем подняться по ступеням, ведущим к дверям, охваченная странным чувством нереальности происходящего.