Богатырские хроники. Театрология - Плешаков Константин Викторович. Страница 78

Глава 1

Добрыня

Когда князь Ярослав Владимирович вступал в Киев, его конь споткнулся на левую ногу.

Был гололед, а конь по льду не ходок. Однако большинство свидетелей этого случая полагали, что это знамение неудачного княжения.

Знамение или нет, но только правление Ярослава было так же устойчиво, как конь на льду. Но Ярослав не хотел об этом думать.

Вон он хохочет, не замечая хмурых лиц и угрюмого перешептывания вокруг, приподнимается в седле, торопясь увидеть знакомые крыши, с наслаждением вдыхает влажный холодный воздух; глаза его блестят, и, как кажется ему, всем вокруг должно быть ясно, что он победитель.

Но всем вокруг ясно другое: молодой князь просто беспечен. Смута на Русской земле; вот уж воистину — пошел брат на брата: Ярослав воюет с братом своим Святополком. Сходятся и бьются насмерть русские рати, зовут в союзники Степь — против русских же; кругом стон и плач; воинам не в радость эти победы, а уж о богатырях и говорить нечего. Знаем мы, знаем, что не простая это смута, а чей-то прыжок к власти. Знаем чей.

Я невольно оглядываюсь по сторонам, словно ожидая увидеть его в киевской толпе. Он может появиться где угодно, он бесстрашен в своем неукротимом зле, и если черная надобность позвала бы его в Киев, куда, мня себя победителем, вступает сейчас князь Ярослав Владимирович, то он бы объявился здесь, щуплый, скованный в движениях (но это кажущаяся скованность), со своей вечной усмешечкой, и бросил бы нам вызов. Но я не вижу его. Впрочем, это ничего не значит. Он может смеяться надо мной из-за чьей-то спины.

Вот уже пятнадцать лет мы идем по его следу. Я одержим этой охотой. Илья и Алеша рядом. Мы знаем: раньше по следу шли наши учителя. Мы знаем: если мы его не одолеем, то сегодняшняя смута покажется временем спокойствия и мира.

Мы почти не произносим его имени. Говорят, произнеси его трижды — и он услышит, где бы он ни был, услышит, встрепенется и пойдет за тобой. Его имя известно только знающим. Там, где обычный человек увидит бессмысленную кровь и жестокость, странные знамения, непонятные знаки, знающий содрогнется и прошепчет про себя это имя.

Вот оно.

Волхв.

Объявился новый кудесник? Не зевай, это, скорее всего, его рука. Необъяснимая вражда между князьями? Ты знаешь, как ее объяснить. Степь пошла на Русь? Посмотри: степной ли это ковыль сам собой волнуется или это он гонит волны? Нашим учителям не удалось его остановить. Он идет к своей цели неуклонно и умно, и если по пути он потерял человека, то завтра найдет двоих. Он хочет править Русской землей.

Он русский. Он родился от смертных родителей (хотя некоторые полагают, будто его отцом был сам Сатана). С детства он тянулся ко злу так, как другие тянутся к добру. От рождения он наделен великой Силой, а Сила выше меча и злата. Сила может делать многое. Читать в сердцах, лечить, губить, знать будущее. Может даже останавливать рати. Четыре месяца назад я впервые в своей жизни остановил отряд, несшийся на нас с Ильей. Но то, что умею делать я или Алеша (у Ильи Силы нет), меркнет по сравнению с тем, что умеет делать Волхв. У него были хорошие учителя — к сожалению, неизвестные мне и моему мечу. Говорят, он научился многому на Востоке. Некоторые привозят оттуда благую Силу. Волхв привез зло.

Пожалуй, только богатыри понимают, как он опасен. Мы научились распознавать его руку. Но это не очень нам помогает. И вот теперь — смута. У нас были победы. Волхв хотел именем Святополка править на Русской земле. Мы разбили войско Святополка и сейчас вступаем в Киев. Но защищающийся Волхв еще опасней.

Сколько раз я встречался с ним? Четырежды. В первый раз я был молод и слаб, и его Сила едва не свела меня с ума. Во второй раз он пытал меня. В третий он плюнул мне в лицо и не стал убивать, полагая, что я не переживу позора. Но я пережил позор, и в четвертый раз, две недели назад, Волхв решил покончить со мной. Он застиг меня в лесу, ночью, когда он видел меня, а я его — нет. Но я догадался закрыть глаза и увидел Волхва в сиянии Силы, и бился с ним, и ранил его. Но дело не было кончено, потому что, заслышав Алешу с Ильей, Волхв унесся прочь. Я до сих пор помню, как светящийся всадник растворялся в осенней мгле. А потом я открыл глаза и уже видел только лес, а Волхв словно приснился мне.

Я не знаю, где он теперь. Но пока враг не добит, нам не будет покоя. Вся смута, весь этот кровавый год — за этим стоит он, Волхв.

Я знаю: давно уже он подчинил себе Святополка. Я говорил об этом еще князю Владимиру, отцу братьев. Но Владимир не слушал. Велик был князь Владимир, крестивший Русь, но под конец разум его затмился.

И убит был князь Владимир по приказанию Святополка. Отравлен. Помню его тело. Следы яда…

Я снова смотрю по сторонам. Я ищу Волхва.

И к Ярославу подбирался Волхв. Еще жив был Владимир, а смута уже началась. Ярослав восстал против отца: тесно им было, потому что одинаковы в своеволии и страстях. И пришел тогда к Ярославу странник, и ворожил ему, и нагадал быструю победу над отцом. Сам Волхв ворожил князю Ярославу Владимировичу. Но за странником этим в Новгород пришел я, Добрыня, и Силой остановил князя Ярослава…

Страшен был год. Не уберегли мы светлых княжичей — Бориса и Глеба, солнечных детей Владимира, как я их называл. Погубил их Волхв.

А теперь я смотрю перед собой. Я не хочу видеть то, мимо чего мы проезжаем. Потому что мы проезжаем близ дома, в котором жила моя семья.

Да, у меня была семья, а богатырю лучше ее не иметь. С Маринкой я прожил всего четыре месяца, а потом Илья позвал за Идолищем Поганым, и мы пошли, и там меня пытал Волхв. А Илья с Алешей, не сумев отбить мое тело, решили, обманутые Волхвом — Силой его, что мертв Добрыня, и понесли весть в Киев. Илья — тот даже в дом мой не вошел, побоялся. А Алеша и вошел, стоял на коленях и рассказывал. И Маринка наложила на себя руки.

Я не смотрю по сторонам. Я ненавижу улицу, на которой я был так непозволительно для богатыря счастлив.

Не за свои шрамы я буду мстить Волхву. Мне есть о чем ему напомнить.

Мы проехали мою улицу. Теперь я могу снова смотреть на толпу. «Добрыня Никитич! Добрыня Новгородский!»— слышу я шепот, и шепот этот давно не радует меня. Но я доволен тем, что своим прозвищем продлил память о своем Учителе — Никите.

Я знаю, что лицо мое угрюмо, как и думы. Но я ничего не могу с собой поделать. Меня раздражает хохот Ярослава. Он не понимает, что наша победа — это только шажок вперед. Волхв ударит снова. Там, где мы не ждем.

Я снова смотрю по сторонам.

Я ищу Волхва…

И тут, когда я меньше всего этого хотел, князь крикнул мне, поворотив румяное возбужденное лицо:

— Дошли до Киева, Добрыня!

Я смотрел на него в упор. Я чувствовал, что наше ближайшее будущее было как этот туманный, насквозь серый день, промозглый, стылый, бесприютный. Но я сдержался.

— Дошли, князь, — согласился я. — Хотя лучше бы нам дойти до могилы Святополка.

Ярослав нахмурился и стал, должно быть, обдумывать мелкую ребяческую месть.

Что дела было мне до его мести мне, который четырежды смотрел в глаза Волхву, которого пытал сам Волхв в подземельях Идолища Поганого, мне, жена которого погибла! Что дела было мне до его мести мне, который в тридцать четыре года был вдвое старше своих ровесников! Если меня что-то и могло испугать — так это когда б мои товарищи отвернулись от меня. Но этого никогда не произойдет.

Вот они едут — Илья, посмеиваясь, покусывая позднее коричневое яблоко, поглядывая по сторонам, полнясь спесью — а даже спесь я люблю в нем. Илья, который рассказывает о себе всякие небылицы и не прочь намекнуть, что Алеша и Добрыня — при нем, но это Илья, который всегда встанет рядом с тобой, когда попросишь и даже когда не попросишь.

Алеша, крутит ус и смущает черным смородиновым глазом молодок в толпе: ох, киевские мужья, затворяйте ворота, запирайте жен, ох, отцы, стерегите девок. Но не устережешься и не запрешься от Алеши: хитрым змеем проникнет в дом и на твоей же собственной постели ляжет. Беспечен Алеша, но сколько раз, когда я бывал в жестокой беде, из леска вдруг со смехом выезжал он — своей Силой, о которой он никому не рассказывает, чувствовал Алеша, что Добрыне нужна подмога, бросал все, и летел по полям и болотам, и не берег себя для любовных дел. А Сила Алеши велика и кое в чем превосходит мою…