Халява - Держапольский Виталий Владимирович "Держ". Страница 32

— Куды? — донесся до меня заглушенный стеклом голос вахтера, который напомнил мне голос старичка-охранника в райкоме Новокачалинска. Да и выглядели они как близнецы-братья. Штампуют их в одном месте, что ли? А потом рассылают по просторам нашей необъятной родины.

— Я к главному редактору! — крикнул я в маленькое окошечко.

Вахтер смерил меня презрительным взглядом — шляются, мол, тут всякие, и спросил:

— Назначено?

— На двенадцать…

Вахтер не поленился, снял трубочку и позвонил, видимо Яковлеву:

Андрей Васильевич, тут к вам пацан какой-то… Говорит назначено…

Я лишь покачал головой, наблюдая эту картину: по ходу все вахтеры из одного теста слеплены.

— Проходи! — Вахтер снял стопор с вертушки, и я проскользнул в старое здание редакции. — Второй этаж, — крикнул он мне в спину, — на кабинете написано главный редактор

Я отмахнулся и побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Вслед мне донеслись проклятия вредного старикашки, на которые мне было откровенно наплевать. По коридору второго этажа сновали туда-сюда какие-то люди, таская в руках пухлые пачки исписанной бумаги. Наверное, будущие бессмертные произведения. Дверь в кабинет главного редактора оказался отрыта нараспашку. Я заглянул внутрь:

— Здрасте! Мне бы Андрея Васильевича…

— Заходи, — раздался густой, сочный бас.

Хозяин кабинета — тучный, здоровый мужик лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожий на Чижова — каким тот, наверное, был в молодости, восседал за большим канцелярским столом, заваленном бумагами.

— Андрей Васильевич?

— А ты — Сергей? — отдуваясь, произнес Яковлев. — Заходи, садись. Так это твоими романами так восхищался Егор Ильич?

— Наверное… — Я пожал плечами. — Но не громил — это точно.

— Вот и познакомились, — громыхнул Яковлев. — Чаю хочешь?

— Да не отказался бы, — произнес я, вспомнив, что у меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

— Тогда включи чайник. Он на подоконнике стоит, — подсказал Андрей Васильевич. — У нас самообслуживание — секретарь в отпуске.

Я послушно подошел к окну и воткнул вилку в розетку.

— Ну, где работа твоя, принести-то не забыл? — расплылся в добродушной улыбке Яковлев.

— Скажете тоже! — в тон ему фыркнул я, вытаскивая из портфеля толстую пачку листов. — Вот, принес.

— Давай сюда, — протянул руку Андрей Васильевич. — Сколько здесь романов? — Он взвесил массивный пресс бумаги.

— Три романа. Каждый порядка двадцати-двадцати пяти авторских…

— У-у, — хмыкнул Яковлев. — Солидно. Вот, что… — Главред положил рукописи перед собой и принялся перекладывать листочки. — Я, конечно, глубоко уважаю Егора Ильича… И обязательно прислушаюсь к его мнению. Но пока сам не ознакомлюсь с твоими работами, решение не приму. Ты уж извини.

— Я сколько ждать? — задал я интересующий вопрос.

— Ну, обычно на это уходит несколько месяцев… Но Егор Ильич так тебя расхваливал… Что, черт возьми, мне самому стало интересно, насколько же ты хорош? Думаю, управлюсь за неделю — максимум десять дней.

— Хорошо, я подожду.

— Ты где в Москве остановился? — спросил Яковлев.

— Пока нигде, но это не проблема, — заверил я.

— Может помочь?

— Не стоит, — отказался я. — Есть планы…

— Ты не отказывайся, не дослушав, — попенял Андрей Яковлевич. — К тому же повторюсь — Чижов очень просил за тобой присмотреть. Так вот, есть у меня знакомый комендант в студенческом общежитии литинститута. Я напишу записку… — Он взял чистый лист бумаги и что-то быстро на нем написал. — Здесь адрес и пара строк коменданту. Деньги сэкономишь… Да и со студентами познакомишься. Посмотришь, как живут… Тебе же поступать. А для настоящего писателя образование не последняя вещь… Уж поверь мне на слово.

Я взял протянутый мне исток, свернул его и спрятал в карман.

— Спасибо. Я пойду? Зайду через неделю, — произнес я.

— А чай? — спросил Яковлев, указав на дымящийся чайник.

— Мне чего-нибудь посущественнее нужно, — извиняющимся тоном произнес я. — Со вчерашнего дня ничего не ел.

— Можно в нашем буфете перекусить, — предложил Андрей Васильевич. — Но я тебе советую сходить в столовую. Перейдешь через дорогу и налево с полквартала. Сам туда обедать хожу, — признался Яковлев. — Недорого и вкусно.

— Спасибо за наводку, — поблагодарил я Яковлева. — До свидания!

— Жду через неделю! — произнес напоследок Андрей Васильевич.

На улице я, по совету Андрея Васильевича, перешел на другую сторону дороги. Поискал голодным взглядом вывеску обещанной столовки — жрать хотелось нещадно! К заведению городского общепита я чуть не бежал. Наконец-то я нашел столовую. Внутри приятно пахло свежей едой, что для заведений подобного рода штука почти небывалая. Уж я в былые годы учебы вволю покушал в столовках. В этот час в столовой было пусто. Оно и понятно — время завтрака прошло, а обеда — еще не наступило. Я привычно, словно и не прошло столько лет, взял со стола чистый поднос и бросил его на металлические направляющие. Что бы выбрать? тарелка борща, капустный салат, котлета с картофельным гарниром, три стакана чая с лимоном и хлеб. И покатился поднос по дороге… Возле кассы меня встретила угрюмая кассирша, которая при помощи деревянного калькулятора (нынешняя молодежь, наверное, и не представляет, что это такое — деревянные счеты) прочитала стоимость моего джентльменского набора. Сумма вышла смехотворная — меньше рубля! Я вытащил из кармана десятку — денюжки меньшего достоинства у меня не попросту не водились. А стряпать при помощи своих новых возможностей один рубль было лениво. Можно было, конечно, состряпать себе гору деликатесов, но опять же — распыляться на подобную мелочь, мне не хотелось. Тетка-кассирша бросила сдачу в блюдце и потеряла ко мне всякий интерес. Я сгреб мелочь в карман, подхватил поднос и расположился за угловым столиком спиной к кассе. В два глотка выпив чай из одного стакана, я незаметно наполнил его коньяком из бутылки, которою материализовал в сумке.

— Ну что, Сергей Вадимыч, с почином тебя! — Не каждый же день я восстаю из мертвых.

Приговорив стакан коньяка, я занялся борщом. Яковлев не соврал, еда в столовке действительно была вкусной. Дохлебав наваристый бульон, я принялся за картошку и котлету, не забывая время от времени подливать себе коньячку. Из столовки я вышел довольный, сытый и слегка забалдевший. Неспешно пройдя пару кварталов, я наткнулся на небольшую гостиницу. "Утес", гласила вывеска. Решив, что незачем больше искать себе на жопу приключений, соря деньгами в центральных гостиницах, я решил остановиться в "Утесе". Ну и хрен с ним, что здесь, скорее всего, не найдется люксовых номеров, зато до издательства рукой подать. Я вошел в гостиницу и остановился напротив стойки администратора. За стеклом восседала моложавая женщина средних лет с потухшим взглядом снулой рыбы — ни проблеска мыслительной деятельности.

— День добрый! — вежливо поздоровался я. — Можно у вас номерочек на недельку-другую снять?

Женщина с непробиваемым выражением лица молча поставила передо мной табличку: "мест нет".

— Что же вы так категорично? — покачал я головой. — Вы мои документы посмотрите… — Я положил перед ней свой паспорт, с заранее положенной в него фиолетовой купюрой.

— Чего я там не видела! — буркнула администраторша, но документик взяла. Едва она раскрыла паспорт, непрошибаемое лицо утратило восковую неподвижность, а в бесцветных рыбьих глазах появился проблеск мысли, а может быть банальный алчный огонек. Она вернула мне паспорт — четвертного, как и ожидалось, там уже не было.

— Ой! Я ошиблась! Вернее… забыла, что буквально час назад у нас обводился один номер…

— Вы меня, наверное, не расслышали, — я незаметно положил в паспорт еще двадцать пять рублей и подал его обратно администраторше, — мне нужна не какая-нибудь комната, а самая лучшая в этой гостинице.

Тетка судорожно схватила документ и развернула его под стойкой.

— Так как раз самый лучший и освободился! — Она натянула на лицо дежурную улыбку. — Будете оформляться? — на стойке появился ключ от номера 27.