Странники морей - Эндрюс Ник. Страница 30

Дома здесь строились либо из дерева, либо из глины. Сверху стены белили, а крышу крыли соломой. Строения были разбросаны хаотично, и лишь по центру проходила довольно широкая прямая улица. Именно по ней и двигались путешественники. Возле домов, под навесами, лежали вязанки дров, сельскохозяйственные инструменты, колеса от телег. Тут же бродили куры и гуси, за плетеными загородками валялись в пыли жирные свиньи. Почти у каждого домика рядом находился маленький обработанный надел земли. Приятно потянуло дымком: в домах готовили ужин. Мимо, скрипя, проехала телега, нагруженная доверху снопами срезанной пшеницы. Двумя крупными быками правил седовласый мужчина лет пятидесяти, следом шли двое парней.

— У вас наступила тяжелая пора? — негромко заметил северянин, обращаясь к Хиссе.

— Она у нас никогда не бывает легкой, — горько усмехнулся консайт. — Сейчас обмолотим зерно, придет время сбора винограда. Потом надо пахать незасеянные поля… Стрижка овец, забой скота, заготовка дров…

— Да-а, — протяжно вымолвил Конан. — Земля требует много труда.

— Особенно, если она тебе не принадлежит, — проговорил зингарец. — Мы отдаем половину урожая нашему господину барону Радигесу. И уж он-то задержки не потерпит. Его слуги и рыцари тотчас заберут все, что нужно.

Теперь многое стало понятно. Уклад жизни местных крестьян почти не отличался от аквилонского, только прав у них было явно поменьше. Страх перед дворянином чересчур велик. Стоит провиниться, и хозяин тотчас выгонит тебя с земли. Искать на него управу тяжело. Несчастным остается лишь нищенствовать или отправляться в город на поиски временной работы. Среди пиратов встречается немало зингарцев. Как правило, все они озлоблены и безжалостны.

— А что означает «консайт»? — продолжил беседу киммериец.

— Это должность есть в каждой крупной деревне, — пояснил Хиссе. — Здесь много семей, и всегда возникают какие-нибудь споры. Передел участков, вытаптывание земель чужим скотом, драки, хулиганство детей… Мне приходится заниматься многими делами. Господину недосуг разбираться в местных склоках. Но самое главное, я отвечаю за выплату налога. Гнев барона Радигеса ужасен. Однажды во вспышке ярости он выкинул слугу в окно замка. Несчастный расшибся насмерть. Семья за смерть бедняги получила лишь несколько медных монет.

На самой окраине селения располагалось длинное строение, несколько отличающееся от всех остальных домов. Широкие окна, скамейки у входа, сверху некое подобие второго этажа, — догадаться, что это и есть таверна, большого труда не составляло.

— Лоис! — громко крикнул консайт.

На дороге тотчас появился мужчина лет пятидесяти с объемистым брюшком и толстыми, как бочонки, ногами. Его широкое пухлое лицо говорило о достатке и любви зингарца к чревоугодию.

— Принимай гостей, — проговорил Хиссе. — У них должны остаться самые теплые воспоминания о нашей деревне.

Лицо хозяина подобострастно расплылось в улыбке. Почтительно наклонившись, он раскрыл дверь и сказал:

— Проходите. Сейчас мы приготовим ужин, какого вам еще нигде не доводилось вкушать! А такого вина не найдете во всей Зингаре…

Склонив голову, консайт вежливо заметил:

— Я покидаю вас. Что бы ни случилось, сразу обращайтесь ко мне.

Варвар еще раз огляделся и шагнул внутрь. Помещение оказалось довольно просторным. Массивные крепкие столы стояли в два ряда, возле каждого — широкие скамьи, рассчитанные на трех человек. Судя по всему, во время праздников здесь собиралось все мужское население деревни.

— Мирианна, быстро доставай из подвала кувшины с вином! — отдавал приказания тавернщик. — Уго, лови гусей и кур. Эстера, накрывай на столы!

Лоис повернулся к чужестранцам:

— Прошу прощения, господа, вам придется немного подождать. Сейчас уборочная страда, и посетителей очень мало. Редко кто из мужчин зайдет пропустить кружечку вина и перекинуться парой слов с друзьями.

— Мы не особо торопимся, — успокоил его Конан.

Хозяин тотчас исчез на кухне. «Барсы» расселись на скамьях, блаженно вытянув ноги и сняв с себя часть оружия.

— Отличное местечко, — вымолвил Зебах. — Люди приветливы и дружелюбны. Я ничего не понимаю из их болтовни, но видно и по лицам.

— Ты слишком доверчив, — тотчас возразил Исмал. — За улыбками и лестью часто скрывается коварство и жестокость. Здесь нужно быть еще осторожнее, чем в Пустошах. Дикари кровожадны и нападают сразу. Гадать об их намерениях не приходится.

— В твоих словах есть доля истины, — вмешался киммериец. — Однако зингарцы вполне искренни. Крестьян можно не опасаться. Совсем другое дело — их господин. Мне не раз доводилось сталкиваться с дворянами из закатных стран. Аргосцы, аквилонцы, зингарцы, — они все одинаковы. Заносчивы, грубы, надменны… Прохождение тут значит очень много. Мы находимся на земле барона, а значит, обязаны, подчинятся его воле. Король далеко, в Кордаве. Ссориться с сильным северным землевладельцем правителю невыгодно, ведь именно Радигес защищает границу Зингары от пиктов. Он обладает большой властью. Если наш отряд исчезнет, о нем даже никто не вспомнит…

— И какой же следует вывод? — спросила Селена.

— Очень простой, — снисходительно усмехнулся Баррас. — Переночуем, а ранним утром уберемся отсюда. С бароном нам лучше не встречаться вовсе.

— Точно в цель, — утвердительно кивнул северянин.

Между тем, в помещении появилась худенькая темноволосая девушка. Очень быстро и ловко она расставляла глиняные миски и кружки. Глаза опущены, губы поджаты, руки чуть подрагивают. Сразу было видно, что зингарка чужих мужчин побаивается и стесняется. Выполнив свою задачу, красотка поспешно убежала. Шемиты остались совершенно невозмутимы. Столы постепенно заполнялись. Большие кувшины с вином принес сам хозяин.

— Пора промочить пересохшее горло, — улыбнулся Конан, наливая себе полную кружку.

Холодное, чуть кисловатое виноградное вино превосходно утоляло жажду. Лоис не солгал, пьянящий напиток действительно был превосходен. Совершено прозрачный, с легким желтоватым отливом, он играл и искрился в последних лучах солнца.

Не дожидаясь еды, путешественники осушили и по второй чаше. Тавернщик хлопнул в ладоши, и мальчишка лет четырнадцати принес большой поднос с жареным гусем. Откормленная жирная птица с огромными лапами и крыльями, — от одного ее вида текли слюнки. Киммериец бесцеремонно отломил приличный кусок и жадно впился зубами в сочное мясо. Появилась немолодая женщина с фруктами и овощами. Вскоре стол буквально ломился от яств. Теплый пшеничный хлеб, жареная рыба, несколько разновидностей сыров, тушеная курятина, — при таком изобилии грешно не предаться обжорству…

Возле входа на кухню стоял Лоис, ожидая новых приказаний гостей. Утолив голод и вытерев рот краем рубахи, варвар махнул рукой и позвал:

— Хозяин!

Тавернщик тотчас предстал перед северянином. Конан извлек из сумки золотую монету и протянул ее зингарцу.

— Это за ужин и ночлег. Комнаты у тебя найдутся?

— Конечно, господа, — мужчина изумленно рассматривал монету.

Золотом с ним еще никто и никогда не рассчитывался. Местные жители чаще всего платили медью, в редких случаях серебром. Лоис совершенно растерялся и не сразу продолжил:

— Они наверху. Не очень большие и потолки низковаты, но в них чисто и сухо. У меня всегда есть свежие простыни.

— Иди, стели, — вымолвил киммериец и наклонился к хозяину. — К восходу наполни дорожные сумки хорошей едой, и получишь еще один золотой. Кроме того, у нас несколько фляг для твоего вина.

— Будет исполнено, — пролепетал зингарец, удаляясь.

Особенно долго засиживаться путешественники не стали. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, и внутри таверны царил полумрак. Первой, в сопровождении верного Исайба, отправилась спать волшебница, за ней последовали шемиты. Внизу остались лишь варвар, десятники и офирец.

— Дежурить будем здесь, — проговорил северянин. — Начнем мы с Баррасом. Сменит нас тройка во главе с Зебахом. Самое тяжелое утреннее время достается тебе, Исмал. Поднимешь отряд с первыми лучами солнца. У меня какие-то тревожные предчувствия. Слишком уж все гладко.