Вендия 2. Незримые нити - Йенсен Брэнт. Страница 11

Хотя о фансигарах говорили, что они истинные мастера интриг. Могли ли они специально сделать так, чтобы Амьен целый и невредимый вернулся в сотни и чтобы до поры до времени до него никто не добрался? Могли, вполне могли. Оберегали его до того момента, пока властям не стало известно, что туранец встречался с почитателями Кали. Тогда становилось совершенно очевидным, почему стражи столь подозрительно смотрели на солдат царя Илдиза. Фансигар в стане «заклятого друга» с заката – идеальная основа для будущего конфликта.

Но тогда Амьен не должен был знать ничего о фансигарах, не иметь к ним совершенно никакого отношения, иначе он, все равно, представлял бы для убийц опасность.

Разрешить сомнения можно было лишь одним способом, и киммериец решил не откладывать его на потом.

Он вышел из трапезной, сбежал по лестнице на первый этаж, по пути чуть не сбив слугу.

Комната Амьена располагалась неподалеку от покоев самого киммерийца. Каждый десятник имел в своем распоряжении отдельное помещение.

Чуть успокоившись и перейдя на шаг, Конан добрался до нужной комнаты.

Дверь оказалась не заперта.

Внутри обнаружился Амьен. Он лежал на спине поперек кровати.

Сначала киммерийцу показалось, что он мертв. Но уже спустя несколько мгновений Конан понял, что ошибся. Грудь десятника то поднималась, то опускалась. Он был жив, просто спал.

Притворив за собой дверь, северянин подошел к кровати.

— Вставай! Просыпайся!

Теребить Амьена не пришлось. Слов оказалось достаточно. Десятник проснулся.

Потянувшись, он подгреб под себя ноги и уселся на кровать. Взгляд, которым он одарил Конана, показался киммерийцу каким-то замутненным.

— Где я? — спросил туранец.

Конан только собрался ответить, как Амьен задал свой второй вопрос.

— Кто я?

— Как же все просто! — поздравил себя с запоздавшей догадкой киммериец. — Вот почему они его не убили. Вместо того, чтобы самим что-то с ним сделать, они переложили эту задачку на нас.

— О чем ты? Кто ты такой?

Тут Амьен увидел лежащий на столике рядом с кроватью кинжал и потянулся к нему. Конан уже не успевал его остановить. Но никакого злого умысла у десятника не было. Он схватился открытой ладонью за лезвие. Порезался, отбросил кинжал и тут огласил комнату пронзительным визгом.

Но и без этой демонстрации посетившего Амьена недуга безумия Конану было понятно, что туранец не притворялся. Конечно, маги Шеймасаи проверят сознание десятника, но это была лишь формальность.

На руках у киммерийца был полоумный десятник, которого обвиняли в связях с фансигарами. Ко всем проблемам Конана добавлялась еще одна.

Глава 6.

За день до похода в Вендию

Аграпур, таверна «Золотой бык»

— Тебя можно поздравить с удачным назначением. Вернувшись из похода, не сомневайся, получишь повышение. Тысяцкий Конан, правда, красиво звучит?

Сидевший перед северянином человек был немолод. Его густые черные волосы уже начинали седеть. Лоб покрывало множество морщин.

— Звучит-то красиво, — согласился Конан. — Только надо еще вернуться. И желательно победителем.

— Интересно, очень интересно, — произнес ветеран. — Какая может быть победа, когда на тебя возложена самая что ни на есть мирная миссия? А раз прозвучало слово «победа», то, наверное, ты и возможность «поражения» учитываешь. Что-то я совсем ничего не понимаю.

— Не разыгрывай представление, Зем, — попросил собеседника Конан. — Ты отлично знаешь, почему я тебя сюда пригласил. У меня есть ощущение, что в скором времени мне будет не продохнуть от неприятностей.

Ветеран по-доброму рассмеялся и положил себе в рот небольшой кусочек рыбы с пряностями с тарелки, что лежала перед ним. После чего запил рыбу двумя глотками дорогого зингарского белого вина.

— Ты не только невероятно везуч, — сказал человек, которого киммериец назвал Зем, — но еще и умен.

— Умен? — теперь была уже очередь киммерийца смеяться. — Был бы я умен, то отказался бы от предложения Илдиза и мчался бы, не жалея лошадей, куда-нибудь в Коф или в Стигию. Хотя нет: сначала согласился бы, а потом, все равно, умчался.

— И кому ты признаешься в столь крамольных мыслях? — ответил Зем. — Одному из высших офицеров тайной службы Турана. И как тебе не страшно?

— Я тебя знаю, — пожал плечами Конан. — И что куда более важно: ты знаешь меня.

— Авантюрист – вот ты кто, — без всякого сожаления заявил ветеран. —Однажды настанет день, и ты покинешь нашу страну. Не сказав никому ни слова, и, возможно, прихватив с собой на память что-нибудь из дворцовой сокровищницы. Но не потому что ты испугаешься какого-нибудь непосильного задания, а просто потому что тебе станет скучно.

— Я же говорю. Ты меня знаешь.

Конан понимал, что все сказанное Земом чистая правда. Однажды ему наскучит служить Турану, исполнять обязанности сотника или тысяцкого, захочется посмотреть на новые земли, всколыхнуть застоявшуюся жизнь. Пока до этого момента было еще далеко, но в том, что он настанет, Конан не сомневался. И тогда он купит резвого жеребца или, может быть, снарядит небольшой корабль, разживется в Аграпуре деньгами и отправится в путь. И если один знакомый офицер из тайной службы Турана, вздумает помешать ему осуществить этот замысел, то придется его убить. Хотя впоследствии он обязательно выпьет вина за упокой Зема.

— Взглянуть бы хоть одним глазом, на того, кто рекомендовал тебя Илдизу, — сказал туранец. — Он все правильно рассчитал, выбрал ту единственно верную кандидатуру.

— Уж не ты ли это был? — поинтересовался Конан.

— Нет, не я, — ответил Зем. Киммериец ему поверил. — Но я думаю, что это один из моих ближайших знакомых.

— Не сомневался, что все это дело рук вашей службы.

— Вот и зря. Служба в целом не имеет отношение к твоему назначению в сотню сопровождения. Может, кого-то и вызывали в надежде получить пару советов, но достоверных сведений об этом у меня нет.

— Зем! Мы же говорим не только о моем назначении. Кто-то спланировал весьма масштабное мероприятие, в котором я лишь одна из фигур на доске.

Конан блефовал.

Он не видел других людей, которых Илдиз мог задействовать в Вендии. Исключение составляли только новый посол Шеймасаи и его окружение. Но он, как и сам Конан, был весьма примечательной фигурой.

Правда, оставался шанс, что хитрецы из тайной службы действительно разработали какой-то тонкий механизм, который, несмотря на малое число составных частей – Конан, Шеймасаи и, возможно, еще двое-трое людей, сработает в Вендии. И в этом случае, если Зем действительно не имел никакого отношения к составлению плана, он из профессиональной гордости мог начать с Конаном его обсуждение.

— Ты так думаешь? — удивленно произнес туранец. Деланным было его удивление или нет, киммериец не разобрался. — Тогда это что-то невероятно сложное. В сотне, да будет тебе известно, нет ни одного агента нашей службы. Ты – смышленый, невероятно везучий парень, но тоже не конфидент. Единственная интересная личность – это новый посол. О нем мало что известно. До этого момента он вел весьма скромную жизнь, в политических играх не участвовал. Весьма странное, скажу тебе, назначение.

— Мне он не понравился.

— Такого же мнения о нем большинство. Как бы там ни было, присмотрись к нему получше, лишним не будет. Выпьем?

Двое воинов, старый и молодой, наполнили бокалы и опрокинули их. Зем попутно прихватил со стола еще один кусочек рыбы.

Конан остался доволен тем, что его товарищ из тайной службы сумел развеять самые черные его опасения. Если Илдиз сказал ему правду о том, что в Вендии ему предстоит постараться в одиночку разобраться с тем, не плетет ли кто интриг против Турана, это одно. В таком случае у киммерийца впереди было несколько месяцев весьма нескучной жизни, посвященных поискам убийц посла Туранской Империи. Но если Илдиз со своими советниками решил разыграть в Вендии крупную партию, то Конан вполне мог оказаться одной из фигур, обреченных быть принесенными в жертву. К счастью, никаких разумных аргументов в пользу последнего варианта у северянина не было. Вот и у Зема их тоже не нашлось.