Через соловьиный этаж - Герн Лайан. Страница 13

– Господин… – начал я и оцепенел, увидев, что в саду что-то движется.

Я подумал, что это цапля, такой серой и застывшей была фигура, но тут же понял, что там стоит человек, которого я оставил ждать у ворот.

– Что такое? – спросил господин Шигеру, посмотрев на мое лицо.

Меня сковал ужас: неужели попытке убийства суждено повториться?

– В саду чужой! – крикнул я. – Остерегайтесь его!

Я вспомнил о стражниках, сбежал по лестнице и, с выпрыгивающим из груди сердцем, подбежал к воротам. Собаки были на месте. Они зашевелились, завидев меня, замахали хвостами. Я позвал стражников, они вышли, удивившись моему неожиданному появлению.

– Что случилось, Такео?

– Вы впустили его внутрь! – в бешенстве крикнул я. – Старик пробрался в сад!

– Нет же, он на улице, там, где ты его и оставил.

Мой взгляд последовал за жестом стражника, и на мгновение я тоже обманулся. Я действительно видел его, сидящего в тени от крыши, смиренного, терпеливого и безобидного. Затем мое зрение прояснилось. Улица была пуста.

– Глупцы! – сказал я. – Разве я не предупреждал, что он опасен? Не говорил, чтобы ни под каким предлогом не пропускали его? Какие же вы бездарные идиоты, а еще называетесь членами клана Отори? Возвращайтесь на ферму и охраняйте своих кур, и пусть их всех сожрут лисы!

Стражники смотрели на меня, раскрыв рты. Не думаю, что кто-нибудь из домашних слышал, чтобы я за один раз произнес так много слов. Моей ярости не было границ. Им следовало слушаться меня. Я могу их защищать, только если они повинуются мне.

– Вам повезло, что вы остались живыми, – бросил я, вытащил меч и помчался обратно в дом ловить незваного гостя.

В саду незнакомца не было, и я стал сомневаться, не померещился ли он мне, но тут услышал наверху голоса. Господин Шигеру позвал меня по имени отнюдь не напуганным, а, скорей, даже веселым голосом. Когда я вошел в комнату и поклонился, мужчина сидел рядом с Отори, словно они были старыми друзьями. Теперь незнакомец выглядел не таким уж и древним. Он был немногим старше господина Отори, лицо его стало открытым и добродушным.

– Он не захотел идти по той же стороне дороги, а? – спросил господин.

– Именно так, заставил меня сесть снаружи и ждать.

Они оба покатились со смеху и захлопали ладонями по циновке.

– Кстати, Шигеру, тебе стоит лучше тренировать стражу. Такео правильно поступил, что накричал на них.

– Он всегда правильно поступает, – сказал Шигеру с ноткой гордости.

– Такие рождаются один на тысячу, такими именно рождаются, а не становятся. Должно быть, он из Племени. Поднимись, Такео, позволь мне поглядеть на тебя.

Я поднял голову с пола и сел на пятки. Лицо горело от стыда. Я понял, что все-таки обманулся. Незнакомец молча рассматривал меня.

– Это Муто Кенжи, мой старый друг, – представил господин Шигеру.

– Господин Муто, – произнес я вежливым, но холодным голосом, не желая показывать своих чувств.

– Нет надобности обращаться ко мне «господин», – сказал Кенжи. – Я им не являюсь, хоть среди моих друзей и есть несколько благородных людей.

Он наклонился ко мне:

– Покажи мне руки.

Кенжи взял мои кисти по очереди и рассмотрел сначала тыльную сторону, затем ладони.

– Мы приняли его к себе как Такеши, – сказал господин Шигеру.

– М-м… Он чем-то похож на Отори, – выпрямился Кенжи и направил взор в сад, который уже покинули последние краски. Только клены стояли в красном пламени. – Сообщение о твоих утратах огорчило меня, – сказал он.

– Я не хотел жить дальше, как мне казалось, – ответил господин Шигеру. – Но проходят недели, и я чувствую, что на самом деле хочу. Я рожден не для отчаяния.

– Конечно, нет, – согласился Кенжи.

Они оба смотрели в открытое окно. Воздух пах осенью, порывы ветра сотрясали клены, срывая листья, которые становились еще красней, когда опускались в воду.

Я мечтал о горячей ванне и дрожал.

Кенжи нарушил тишину:

– Почему юноша, который выглядит как Такеши, но, очевидно, принадлежит Племени, живет в твоем доме, Шигеру?

– Ты проделал такой путь, чтобы задать мне этот вопрос? – ответил Шигеру, едва заметно улыбаясь.

– Не буду скрывать. Некая перелетная пташка напела, что в твой дом пробрался чужак, и в результате убит один из самых опасных наемников в Трех Странах.

– Мы пытались не распространяться об этом, – сказал господин Шигеру.

– Узнавать подобные секреты – наша забота. Что Шинтаро делал в твоем доме?

– Предположительно, он пришел убить меня, – ответил Шигеру. – Значит, Шинтаро. Я догадывался, но не имел тому подтверждений.

Помолчав, он добавил:

– Кто-то жаждет моей смерти. Его нанял Йода?

– Одно время он работал на клан Тоган. Не думаю, что Йода послал кого-либо тайно убить тебя. Он наверняка предпочел бы увидеть воочию такое событие. Кому еще нужна твоя смерть?

– Я подозреваю кое-кого, – сказал господин.

– Трудно поверить, что Шинтаро допустил промах, – продолжил Кенжи. – Нам пришлось выяснить, откуда взялся юноша. Где ты его нашел?

– Что по этому поводу поет ваша перелетная пташка? – парировал Шигеру, по-прежнему улыбаясь.

– По официальной версии, он дальний родственник твоей матери; если исходить из суеверий, то ты сошел с ума и вообразил, что к тебе вернулся брат; а если прислушаться к циникам мира сего, то он твой незаконнорожденный сын от крестьянки с Восточного Края.

– Я не настолько уж старше его, – рассмеялся господин Шигеру. – Мне пришлось бы зачать его в двенадцать. Он не сын мне.

– Очевидно, нет, и, несмотря на сходство, не думаю, что он тебе родственник или брат, вернувшийся после долгого отсутствия. В любом случае, он принадлежит Племени. Где ты нашел его?

Вошла служанка Харука и зажгла светильник. Тотчас в комнату залетел большой зелено-голубой лунный мотылек и начал порхать у пламени. Я поднялся и взял его в руки, почувствовал, как покрытые пыльцой крылья бьются о мои ладони, и отпустил мотылька в ночь, задвинув за ним занавески.

Господин Шигеру ничего не ответил другу. Вернулась Харука с чаем. Кенжи не рассердился, даже не огорчился. Он восхитился чашами розового цвета, изготовленными местными умельцами и молча стал пить чай, не произнося более ни слова, но не сводя с меня глаз.

Наконец он спросил меня прямо:

– Скажи мне, Такео, в детстве ты вытаскивал улиток живьем из домиков? Отрывал ножки крабам?

Я не понял вопроса.

– Возможно, – ответил я и притворился, что пью чай, хотя чаша была уже пустой.

– Так ты делал это?

– Нет.

– Почему нет?

– Мама сказала мне, что это жестоко.

– Я так и подумал, – разочарованно произнес Кенжи, словно ему стало меня жалко. – Неудивительно, что ты что-то недоговариваешь, Шигеру. Я почувствовал в мальчике мягкость, отвращение к насилию. Его воспитали Потаенные.

– Это действительно так бросается в глаза?

– Да нет, но я вижу. – Кенжи сидел, скрестив ноги, глядя вниз, одна рука лежала на колене. – Я, кажется, знаю, кто он.

Господин Шигеру вздохнул, черты его лица настороженно напряглись.

– Тогда поведай это и нам.

– По всем внешним признакам он Кикута: длинные пальцы, прямая линия на ладони, острый слух. Последний проявляется неожиданно, во время полового созревания, и иногда сопровождается потерей речи, обычно временной, но нередко навсегда…

– Вы это все придумали! – выкрикнул я, не в силах более сдерживаться.

На самом деле меня обуял ужас. Я ничего не знал о Племени, кроме того, что наемный убийца был одним из них, и чувствовал, что Муто Кенжи открывает передо мной дверь в темноту, куда я боялся ступить.

– Позволь ему продолжить, – покачал головой господин Шигеру. – Это чрезвычайно важно.

Кенжи наклонился вперед и заговорил со мной:

– Я расскажу тебе о твоем отце.

– Лучше начать с Племени, – сухо сказал господин Шигеру. – Такео не знает, что ты имеешь в виду под словами «он, очевидно, Кикута».