Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг. Страница 34

– Нет-нет! Я уже говорил, почему не могу...

– Не дашь порошка, не удерешь. Продержу тебя здесь до обеда, а там поднимут мост, и никуда ты не денешься.

– Но... но если ты собираешься ждать, пока поднимут мост, ты-то как же отсюда выберешься?

– Не твоя забота. Отдашь порошок, – можешь идти, но не раньше... что такое?

Глухой металлический звук донесся из-за стены.

– Это гонг, – пискнул Карадур, – он зовет братьев к обеду! Выпусти меня немедля!

Джориан протянул руку. Буркнув нечто такое, что Джориан – не знай он о непримиримом отношении Карадура к богохульству – принял бы за Мальванские ругательства, колдун вложил пакетик с порошком в ладонь Джориана.

– Передай Штрассо: пусть подгонит шлюпку к берегу и ждет меня, – сказал Джориан и распахнул дверь.

Все светильники главного зала были зажжены, а в камине потрескивал огонь. Столы сдвинули на середину. В зал один за другим, зевая и потягиваясь, сходились братья; над ними, будто скала, возвышался староста-великан. Стоило Джориану и Карадуру показаться в дверях, как Хуравэла взглянул на Джориана и поклонился.

– Доктор Карадур заболел, – спокойно проговорил Джориан. – Он просит позволения вернуться на корабль, где остались лекарства.

– Не хочет, как хочет, – буркнул Хуравэла. – Капитан вот тоже записку прислал: не могу, мол, участвовать. Гхмф. Некоторые шибко много о себе воображают.

Карадур опрометью бросился к выходу; Джориан взял протянутый ему кубок травяной настойки и стал рассказывать новости из Двенадцати Городов Новарии. У него попытались выведать подноготную бегства ксиларского короля, но Джориан осадил любопытных.

Староста первым занял место за столом, остальные братья последовали его примеру. Компания оказалась не из болтливых: со всех сторон доносилось лишь нечленораздельное ворчание. Однако соседу Джориана, тощему верзиле с постной физиономией, явно хотелось посплетничать.

– Глянь-ка, – зашептал он, – Мэру старается задеть старосту, а тот и ухом не ведет. Мэру мечтает занять место старосты. Он нам все уши прожужжал: Хуравэла, мол, похож на старый мертвый дуб – с виду могучий, а внутри труха одна. В одном-то он прав: никто не знает, копошатся ли какие-нибудь мысли под благородным лбом нашего старосты, потому как он целыми днями знай ходит по замку, слова из него не вытянешь. И опять же, видишь брата Гоуса в красном тюрбане? Он возглавляет третью группировку...

В конце концов Джориану наскучило слушать о бесконечной череде свар и интриг, раздирающих этот замшелый мирок. Он, обычно такой общительный, доедал незатейливый, но сытный обед в полном молчании.

После того как женщины унесли тарелки, протерли столы и вновь разлили по кубкам пиво, голоса зазвучали оживленнее. Сидящий в своем кресле староста Хуравэла подал знак. Несколько братьев встали и вышли из зала. Двое вскоре вернулись; один, осторожно ступая, тащил на могучем плече выкрашенную в красный цвет плаху, другой нес топор. Еще один брат возвратился с перекинутым через руку мотком веревки; на конце болталась петля. Он влез на стол и перекинул веревочный конец с петлей через балку.

– Скажи, любезный, – обратился Джориан к соседу, – братья собираются показать свое уменье?

– Ну, конечно, – ответил верзила с постной физиономией. – Я думал, ты знаешь.

– На этих двенадцати рабынях?

– На них! Мы не можем упражняться на свободных людях, таких, как мы сами, это было бы преступлением. Разве мы убийцы?

– Что-то вроде состязания?

– Ага; остальные братья будут оценивать умение и сноровку, проявленные при исполнении казни. Благодарение истинным богам Мальваны, за много лун это первый проблеск, а так здешняя жизнь просто скука смертная.

– Почему участвуют не все?

– Братья отказались выделить деньги на большее число рабов из-за внутренних разногласий. Хуравэла заказал рабов на всю отпущенную сумму, а мы бросили жребий, чтобы выяснить, кому посчастливится участвовать в состязании.

Двое братьев вошли в зал, пошатываясь под тяжестью дыбы. Джориан встал и принялся сверлить глазами Хуравэлу. Когда тот обернулся, Джориан поймал его взгляд и крикнул:

– Мастер Хуравэла, можно я речь скажу?

– Говори! – прорычал староста. – Тихо, свиньи.

– Господа! – начал Джориан. – Позвольте от глубины сердца поблагодарить вас за великолепный обед и роскошную выпивку, какие здесь подавали. Говоря по правде, я так набрался, что едва держусь на ногах. Ежели суждено мне дожить до глубокой старости, я всегда буду вспоминать этот вечер, как одно из чудеснейших событий моей жизни...

– Воду в ступе толчет, – буркнул один из братьев соседу по столу.

Джориан, который все слышал, тем не менее не смутился.

– Поэтому, – продолжал он, – чтобы хоть немного отплатить за это вкуснейшее угощение, мне бы хотелось рассказать вам одну историю.

Братья встрепенулись. Их лица утратили скучающее выражение, в глазах загорелся интерес. Джориан сделал шаг вперед и оказался на пустом пятачке между двумя столами.

– Эта история, – начал он, – называется Сказка о Зубах Гримнора. По преданию, много веков назад Кортолией правил король Фузиньян по прозванию Лис. Ростом он не вышел, зато отличался смышленостью и веселым нравом. Фузиньян был сыном Филомена Доброхота; он рано взошел на престол и женился на дочери Первого Адмирала Цолона. Цолон, ежели вы знаете, это небольшой остров в Западном океане у берегов Новарии; он считается одним из Двенадцати Городов. Цолон, раз он остров, держава морская; как морская держава он управляется Первым Адмиралом. Так что адмиральская дочка была неплохой партией для короля Кортолии.

Девушка эта по имени Дэнуда отличалась огромным ростом и слыла красавицей. Король Фузиньян влюбился в ее портрет и отправил своего камергера с предложением руки и сердца. Сватовство не вызвало возражений, разве что ростом невеста была вдвое выше любого нормального человека. Сыграли, как положено, пышную свадьбу, и стали молодые жить-поживать да счастья наживать, насколько счастье вообще возможно для королей: они ведь и женятся-то на благо державы.