Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ) - Шепелев Алексей А.. Страница 39

— Твоя дочка заберётся куда хочешь и достанет кого угодно, — не остался в долгу священник.

Тут уж улыбка у полуогра растянулась буквально до ушей. Своих детей суровый разведчик любил самой нежной любовью. Но в следующее мгновение Скаут был уже серьёзен.

— Стена не помеха. Но вот эти караульщики…

— На стене нет караульщиков. Все сидят в башнях.

Теокл кивнул на стоящую на углу стены круглую башню, возвышавшуюся над стеной ещё песов на шесть. На внешние стороны в башне были прорублены бойницы, из которых наружу вырывался неяркий свет. Порой в них мелькали чьи-то тени, доказывая, что помещения не пустовали.

— Сидят. Но жаровни для чего-то же расставлены.

На верхней кромке стены, очевидно, достаточно широкой, стояли четыре жаровни с углями, освещающие небольшое пространство вокруг себя, а заодно и маленькие участки примыкающего к стене переулка.

— Думаешь, ходит патруль?

— Подождём.

Теокл вздохнул, но подчинился. К счастью для него, ждать пришлось недолго. Вскоре по стене от одной башни до другой лениво протопал стражник с алебардой. Даже не будучи профессиональным воякой, Теокл понял, что особой внимательностью стражник себя не утруждал. Никто через стену не лезет — и ладно.

— Люблю я ветеранов на покое, — усмехнулся Олх.

— Это почему?

— А потому, что у них всё старание осталось там, в прошлом. Если бы эту стену нормально патрулировать — у нас бы вряд ли что вышло. А сейчас… Жди нас здесь.

Бросив плащ на руки священнику, полуогр решительно направился к стене. За ним тенью последовал молчаливый Реш. Теокл почти сразу потерял их из виду: переулок, в котором он прятался находился почти напротив одной из жаровен, а для штурма стены Олх, естественно, выбрал место как раз посредине между источниками света. Священник щурился, пытаясь уловить какое-то движение на тёмном фоне, но тщетно.

Потекли томительные минуты ожидания. Сколько времени понадобится полуогру и бывшему воришке для разведки, Теокл не мог себе даже представить: гладиаторская школа занимала огромную территорию. Зато священник в совершенстве владел искусством ждать. Перебирая в правой руке священные четки, он начал читать молитвы Иссону, одну за другой. Теокл молился за удачу их предприятия, за каждого члена их маленького отряда, особо за рискующих сейчас своей жизнью Олха и Реша, за находящегося где-то рядом Ская, за всех, кто ожидал их возвращения в горах. Священнику всегда есть о чём просить своего бога, если, конечно, он настоящий священник. До возращения разведчиков Теокл не успел прочитать все молитвы, которые ему хотелось бы вознести.

Полуогр вынырнул из темноты так же неожиданно, как и растворился в ней. Человек вздрогнул, схватился, было, за малый боевой цеп, но узнал своего спутника раньше, чем успел выхватить оружие из-за пояса. Безмолвный Реш возник за плечом Олха мгновением после. Будь Скаут его врагом, священник был бы убит, не успев оказать сопротивления. К счастью, полуогр и человек были не врагами, а друзьями.

— Ну, что там?

— Прямо за стеной — замкнутый внутренний дворик. До крыши строения песа три, но выглядит она хлипковато, туда мы спускаться не рискнули. Левее — узкий проулок, туда мы в следующий раз и полезем.

— В следующий раз?

— Конечно. Он не мощёный.

— И что? — не понял Теокл.

Олх скривился, но терпеливо принялся объяснять:

— Сегодня дождливо, земля раскисшая. После нас там останутся следы. Лапка у меня не маленькая, какой-нибудь не в меру внимательный стражник может заподозрить неладное.

— А Реш?

— Ага, чтобы я его одного отпустил в неизвестность? За кого ты меня принимаешь?

Священник чувствовал правоту Скаута, но не хотел с ней соглашаться.

— А может, внимательного не будет? Или пройдёт сильный дождь и твои следы смоет.

— Может быть, — равнодушно пожал плечами полуогр. — Но, когда речь идёт о моей шкуре и шкуре моих друзей, я предпочитаю не рисковать. Время у нас есть. Подождём более благоприятной погоды.

— Реш, ну ты-то хоть что-нибудь скажи?

Юноша только пожал плечами:

— А я-то что? Я — как старший.

Теокл вздохнул, но спорить дальше не стал: понимал, что это бесполезно.

Глава 7

— Серёжа, Иринка! Собираемся.

— Максимка, идём обедать!

Откуда только силы взялись. Минуту назад Серёжка лежал на горячем песке весь такой вялый и сонный, только что не плавился на Солнце. Казалось, ничто не способно сдвинуть мальчишку с места. А на самом деле это оказалось совсем не трудно: всего лишь надо было сказать, что с пляжа пора уходить. Между прочим, завтра они из Крыма уезжают. Конечно, на море он ещё побывает. После обеда, да и утром завтра наверняка улизнёт окунуться. Но это не повод, чтобы сейчас вот так сразу безропотно уходить.

— Мам, я напоследок ещё разок сплаваю, немножко.

— Ага, мам, мы только окунёмся, — это уже Максим, Серёжкин друг. Максим из Харькова, он с мамой приехал в Поповку на два дня позже Серёжки, зато будет у моря ещё целых восемь дней. Счастливый.

— Только?

— Мы недолго, честное слово…

— Мы только окунёмся…

Максимкина и Серёжкина мамы переглядываются между собой, старательно скрывая улыбку. Ну и пусть скрывают. Мальчишки всё равно знают, что мамы добрые и в просьбе им не откажут.

— Ладно, — объявляет тётя Оксана, Максимкина мама. — Окунитесь — и домой!

— Ага-а-а-а…

Сверкая пятками, ребята наперегонки помчались к воде, не забыв прихватить маски и трубки. Были бы ласты, было бы совсем клёво. Но ласт ни у Серёжки, ни у Максимки нет. Ну, и ладно, и без ласт прожить можно.

Мальчишки с разбегу врезались в воду, поднимая тучу брызг. А море тёплое-тёплое, почти как пруд. Днестр намного холоднее, и Волга тоже холоднее, и вообще любая река. Потому что река течёт, а море и пруд — нет.

А ещё море в десять раз интереснее реки. Какое — в десять? В сто. В тысячу! Не зря ребята поплыли в масках. Вот, пожалуйста, прямо по курсу Серёжка заметил большую розоватую медузу. Важно шевеля щупальцами, она плыла прямо навстречу мальчишке, тот подпустил её поближе, а потом ткнул кулаком в середину купола. Медуза намёк поняла и быстро ушла на глубину. И правильно. Здесь, у Поповки, где песчаное дно и нет водорослей, медузы вообще совесть потеряли, ходили косяками, стрекались, пугали малышей. Иринка их очень боялась, и Серёжке временами приходилось их специально разгонять, чтобы не мешали сестрёнке купаться.

От этих мыслей мальчишку отвлёк толчок в плечо. Серёжка повернул голову — Максимка указывал куда-то вправо и вниз. Серёжка посмотрел по направлению руки друга… Вау! По песчаному дну неторопливо полз краб. И какой. Не «травяной», с тёмно-зелёным панцирем, похожим на зазубренный по краям рыцарский щит. Таких мальчишка ловил уже сто раз. Ну, сто не сто, но больше десятка — это точно. Нет, сейчас под ними полз настоящий «мраморный», панцирь у него светлее, почти квадратный и с гладкими краями. В Евпатории таких, засушенных и лакированных продают на вокзале. Дорого. А здесь — бесплатно. Вот это удача.

Максимка первым пошёл на охоту. Нырнул, часто работая ногами, набрал глубину и устремился на добычу с вытянутой правой рукой. Поймал? Не тут-то было. Краб только кажется медленным и неповоротливым, а на самом деле он способен постоять за свою свободу. Рука Максима чуть соскользнула с панциря, краб тут же вцепился боевой клешнёй мальчишке в палец. Порезать — не порезал, но ущипнул чувствительно. Мальчишка машинально разжал пальцы, краб опустился на дно и бочком, бочком торопливо засеменил на глубину: понимал, что неприятности для него ещё не кончились.