Прегрешения богов - Гамильтон Лорел Кей. Страница 3

   Полицейские — в форме или в штатском — рядом с моими мужчинами казались тенями: не такие яркие, не такие живые. Хотя так могла бы подумать любая влюбленная женщина. Может быть, дело не в том, что они бессмертные воины-сидхе. Может быть, я так выделяю их среди других, потому что люблю.

   Люси провела меня за ограждение, потому что я уже работала с полицией и имела от штата лицензию частного детектива. У Дойла и Холода лицензий не было, как и опыта работы в полицейской команде, так что им пришлось остаться снаружи, вдали от возможных следов.

   — Если я узнаю о магии этого рода что-то конкретное, то дам тебе знать.

   В такой формулировке это не было ложью. Фейри, а особенно мы, сидхе, известны тем, что никогда не лжем. Но запутать мы можем кого угодно. Мы не скажем прямо, что трава синяя, а небо зеленое, но оставим вас с отчетливой уверенностью, что это так.

   — Так ты думаешь, что это убийство не первое? — спросила Люси.

   — Если нет, то этому типу крупно повезло.

   Люси глянула на тела:

   — Как-то не хочется называть это везением.

   — Ни один убийца в свой первый раз не действует так безупречно. Или вы завели новый сорт убийц, пока я гостила на родине?

   — Да нет. Как правило, убийства однообразны. Степень насилия и выбор жертв различается, но в восьмидесяти с лишним процентах случаев убивают свои, а не чужие, и удручающе ординарно.

   — Здесь картина тоже удручающая, — сказала я. — Но вряд ли ординарная.

   — Да, не ординарная. Очень надеюсь, что она удовлетворила стремление убийцы к совершенству, и на этом он и закончит.

   — Ты так думаешь?

   — Нет, — сказала она. — Не думаю.

   — Можно мне предупредить здешних фей-крошек, или вы хотите избежать огласки?

   — Лучше предупреди. А то повторится, не дай бог, и нас обвинят в расизме — или это называется видизм?

   Она покачала головой и направилась к оцеплению. Я пошла за ней, с облегчением оставив мертвецов за спиной.

   — Люди могут скрещиваться с феями, так что вопрос видизма вряд ли встанет.

   — Скрещиваться с существом размером с куклу? Невозможно.

   — Некоторые из них могут менять облик. В другой своей форме они чуть ниже моего роста.

   — Пять футов? Серьезно, с восьми дюймов вырастают до пяти футов?

   — Серьезно. Способность довольно редкая, но встречается, и потомство от таких союзов плодовитое, так что вид у нас у всех один.

   — Я ничего такого не хотела сказать.

   — Я понимаю. Просто объясняю.

   Мы почти поравнялись с полицейскими и моими откровенно нервничающими бойфрендами.

   — Хорошей тебе субботы, — пожелала Люси.

   — Ответила бы тем же, но догадываюсь, что ты отсюда нескоро выберешься.

   — Да, у тебя суббота повеселей выйдет.

   Она глянула на Дойла и Холода, и копы наконец их пропустили. Люси восхищенно смотрела на них из-под темных очков. Я ее не осуждала.

   Стащив с пальцев не пригодившиеся перчатки, я бросила их в кучку таких же. Люси приподняла ленту, чтобы меня пропустить, и мне даже не пришлось наклоняться. Иногда небольшой рост — преимущество.

   — Да, и цветочные лавки проверьте, — сказала я.

   — Уже делаем.

   — Прости, я иногда забываю, что я у вас только консультант.

   — Нет-нет, нам полезна любая помощь, Мерри. Для того мы тебя и приглашаем.

   Она помахала мне рукой и пошла обратно. Обменяться рукопожатиями мы не могли — на ней по-прежнему были перчатки.

   Дойл с Холодом уже стояли рядом, но отправляться на пляж нам было рано. Мне надо еще предупредить местных фей и придумать, как выяснить вопрос с их смертностью, а также узнать, нет ли здесь в Лос-Анджелесе особой магии, лишающей фей бессмертия. Любой из нас может погибнуть случайно, но перерезать глотку кому-то из наших крылатых сородичей не так-то просто. Они — цвет волшебного народа и связаны с волшебной страной даже больше, чем правящие в ней сидхе. Если я выясню что-то определенное, я сообщу Люси, но до этого момента я свои секреты буду держать при себе. Проблема была в том, как мне предупредить фей-крошек, не посеяв паники, и в результате размышлений я поняла, что такого способа нет. Фейри точно как люди — они боятся. Владение магией и потенциальное бессмертие не делают нас бесстрашными — только объекты страха меняются.

Глава 2

   Холод хотел меня обнять, но я его остановила, упершись рукой в живот — до груди я не доставала.

   — Она не хочет проявлять слабость при полицейских, объяснил ему Дойл.

   — Нельзя было пускать тебя сюда, — сказал Холод. — Пусть бы Джереми ехал.

   — Джереми — глава агентства. Он может себе позволить отключать телефон на субботу.

   — Тогда Джордан или Джулиан Кейн. Они действующие маги и парапсихики.

   — Они люди, Холод. Люси хотела получить консультацию у фейри.

   — Не надо тебе в твоем положении смотреть на такое.

   Я наклонилась к нему ближе и сказала вполголоса:

   — Я детектив. Это моя работа. И это наши сородичи лежат мертвыми на холме. Пусть я не стану королевой, но никого другого из королевской семьи в Лос-Анджелесе нет. Где должен быть правитель, когда его подданным грозит опасность?

   Холод хотел поспорить, но Дойл тронул его за руку:

   — Оставь, друг. Давай-ка лучше отведем ее в машину и поедем отсюда.

   Несмотря на жару, я просунула руку за кожаный локоть Дойла. Холод пошел позади нас — оглянувшись, я убедилась, что он внимательно осматривает местность на предмет возможной опасности. В отличие от телохранителей-людей Холод осматривал все, от земли до неба, потому что если потенциальный враг — фейри, опасность может прийти с любой стороны. Дойл тоже поглядывал по сторонам, но в первую очередь занят был тем, чтобы не дать мне подвернуть ногу в босоножках, прекрасно подходящих к платью, но очень плохо — к неровному грунту. Каблук у них не самый высокий, но слишком уж они открытые и неустойчивые. Я задумалась, что стану носить, когда буду ходить с большим животом. Найдется ли у меня хоть пара удобных туфель, кроме спортивных?

   Главную опасность для себя я устранила, убив основного соперника в борьбе за трон и отказавшись от короны. Я приложила все усилия, чтобы придворные не видели во мне опасности для себя и своего образа жизни, но и не считали легкой добычей. После этого я уехала в добровольную ссылку, причем постаралась убедить всех, что уезжаю навсегда. Мне не нужен трон, мне нужно только, чтобы меня оставили в покое. Но большинство придворных сотни и тысячи лет дрались друг с другом за место не то что на троне, а даже рядом с ним, и поверить мне им было трудно.

   Пока не было ни новых покушений, ни попыток подобраться ко мне, но Дойл недаром зовется Мраком Королевы, а Холод — Убийственным Холодом. Свои прозвища они честно заслужили, а теперь, когда у нас любовь, а я ношу их детей, разве можно допустить, чтобы все пошло прахом? Мы почти добрались до конца нашей сказки и врагов одолели, но в старых привычках есть своя польза. Мне так спокойней… вот разве что я люблю своих телохранителей больше жизни, и если они умрут, защищая меня, я не останусь прежней. Умереть можно и не умирая.

   Когда мы отошли от полицейских на порядочное расстояние, я пересказала стражам свои опасения.

   — Но как нам узнать, легче ли теперь убить малых фейри? — спросил Холод.

   — В старые времена это было бы просто, — усмехнулся Дойл.

   Я внезапно остановилась, вынудив их тоже затормозить.

   — Что, найти парочку и перерезать им глотки?

   — Если так прикажет королева.

   Я шагнула от него прочь, но он удержал меня за руку.

   — Ты же все обо мне знала, Мередит, еще до того, как пустила в свою постель. Поздновато ужасаться.

   — Королева говорила: «Где мой Мрак? Пошлите за Мраком», и ты приходил или просто делал шаг вперед — и кто-то умирал.

   — Я был ее мечом и ее военачальником. Я делал, что приказано.