Слишком много не бывает - Фостер Лори. Страница 29

– Не боишься, что если будешь совать свой маленький носик в чужие дела, у тебя он вырастет, как у Бабы-яги?

Сьерра ткнула его в бок:

– Ладно. Вот тебе укороченная версия: Пирс Харпер, мой отец, сын Агаты Харпер, обрюхатил мою мать, когда ей едва исполнилось шестнадцать, и смылся. Он не хотел иметь никаких дел ни с ней, ни со мной. – Бен старался говорить по существу, без эмоций. – И тот раз был не первый, когда он бросал своего ребенка на произвол судьбы. Но мне повезло: когда я родился, за мной было, кому посмотреть – рядом была моя мама.

– Вы ведь на самом деле очень близки, верно?

– Да, – сказал Бен и улыбнулся. Что скрывать, мать щедро одаривала его своей любовью и лаской, хвалила без меры. – Несмотря на то что я никогда не видел ни Пирса, ни Агаты (до тех пор, пока мне не исполнилось четырнадцать), я не чувствовал себя ни обделенным, ни несчастным. Все, что нужно для жизни, у меня было. – Бен посмотрел на Сьерру. – Ною повезло меньше. У него никого не было. Иногда мне страшно становится при мысли о том, через что ему пришлось пройти ребенком.

Сьерра подвинулась к Бену ближе и положила голову ему на плечо. Удивленный таким проявлением нежности, Бен сказал:

– Эй, – и попытался ущипнуть ее за бок.

Но Сьерра оттолкнула его руку. И Бен вдруг подумал, что оценил ее жест неверно: она не предлагала ему свое сочувствие, она искала сочувствия у него.

– Что случилось с Ноем?

Бену нравилось ее обнимать, так зачем сопротивляться? Он обнял Сьерру за талию и потерся подбородком о ее макушку. Волосы у нее были очень мягкими и пахли цветами.

– Удивительно, что Ной вырос таким хорошим человеком, если учесть, что он успел поменять с полдюжины приютов и приемных семей. Иногда даже на улице жил. – Бен всегда злился, когда вспоминал об этом. Его брату пришлось столько выстрадать из-за того, что их отец был таким безответственным эгоистом. Сукиным сыном, одним словом.

– Мне жаль.

Бен почувствовал искренность в ее словах и прижал к себе теснее.

– Ной жил один до тех пор, пока Пирс не умер, и Агата не решила, что ей нужен наследник.

Сьерра в ужасе развернулась и уставилась на Бена:

– Она все время о нем знала, но ничего для него не сделала?

Бен пожал плечами:

– Она всегда подозревала, что Пирс способен на бесчестные поступки, и поэтому наняла детектива, чтобы тот проверил, нет ли у Пирса незаконного ребенка. – Бен погладил Сьерру по спине и прижал ее ближе к сердцу. – Она хотела только одного наследника, Сьерра. Она не думала, что найдет меня, но из-за того, что вовремя не уволила детектива, заполучила и еще одного внука – явно лишнего.

Сьерра отстранилась, чтобы заглянуть Бену в лицо.

– Твоя бабушка отказалась признать тебя? – Она задала этот вопрос так, словно с трудом верила в то, что такое вообще возможно.

– Да. Я не хотел даже встречаться с ней, но мама настояла на том, чтобы я дал ей шанс, сказав, что слишком много родственников не бывает.

– Иногда лучше вообще не иметь родственников. – Бен задумался над словами Сьерры. Вернее, над тем, как они были произнесены. В какой же семье выросла она, Сьерра? Слишком мрачной была ее сентенция, и в голосе слышалась обида. Была ли она единственным ребенком? Были ли у нее нелады с родителями?

Сьерра восхищала и волновала его, и Бен хотел знать о ней все: о том, что ее радует, и о том, что печалит. Почему она, такая чувственная, с упорством, достойным лучшего применения, отказывает себе в наслаждениях? Почему всякий раз, как он делал попытку узнать ее чуточку больше, она словно уползала в панцирь? Бен решил, что должен завоевать ее доверие, и единственный способ сделать это – поделиться с ней самым сокровенным.

– Я думаю, что мама беспокоится потому, что считает, если с ней что-то случится, я останусь один – как Ной, пока он был ребенком. Поэтому я согласился встретиться с Агатой и узнал о единственном брате. – Бен улыбнулся, вспоминая свой подростковый восторг и чувство преклонения перед старшим братом. – Мы оказались парой что надо – младший брат в роли верного оруженосца и старший в роли благородного рыцаря. Большой брат, одним словом. И когда я говорю «большой», я говорю буквально. Ною тогда было шестнадцать, но выглядел он как взрослый мужчина. Уравновешенный, сильный и... я не знаю. Мне трудно это объяснить, но в Ное всегда было что-то от дикого.зверя. Не раскованность, нет. Он был опасен. И силен. Он пробился бы и без денег и влияния бабушки. Он способен любого себе подчинить. Ну, кроме Грейс. Но Грейс никто с толку не собьет. К тому же она его любит.

Сьерра рисовала пальцем круги на груди Бена. Может, она того и не замечала, но это сильно отвлекало его от темы. Она выглядела поглощенной своими мыслями.

– И с тех пор вы с Ноем стали близкими людьми?

– Да, по-настоящему близкими. Может, к Агате у нас с ним разное отношение, но я уважаю его больше всех других своих друзей и знакомых.

– Я, кажется, понимаю почему. – Сьерра продолжала ласкать Бена, но делала это рассеянно, словно не осознавая своих действий. Зато Бен очень остро все ощущал. – Как я понимаю, Ной в хороших отношениях с твоей бабушкой?

Бен засмеялся:

– Скорее, он почитает ее из чувства долга. Иногда он даже слишком всерьез воспринимает свои обязательства. Впрочем, он испытывает к ней и человеческую привязанность. Она дала ему дом, стабильность, а это много значит для Ноя. К тому же с тех пор, как он женился, Агата стала куда мягче. Спасибо Грейс за это.

Сьерра скользнула пальцами под воротник его рубашки и стала гладить по шее.

– Может, ты мог бы сделать ее еще мягче.

Бен закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на разговоре. Сьерра сидела у него на коленях, гладила его, и тело его просило большего. Гораздо большего.

– Мы начали общение как враги и еще не преодолели эту фазу. Не могу сказать, что я один в этом виноват. – Бен ухватил Сьерру за шаловливые пальчики и сжал в ладони. – В четырнадцать лет я был палец в рот не клади и провоцировал Агату как мог. При каждом удобном случае.

– Не может быть! – Лицо Сьерры приняло ошеломленно-насмешливое выражение, и Бен невольно улыбнулся. – Я просто представить не могу, что ты кого-то способен провоцировать. Ты всегда такой правильный, такой паинька.

Бен ущипнул Сьерру, и она рассмеялась.

– Итак, вы друг с другом сразу начали враждовать и до сих пор не можете поладить?

– Все немного сложнее, чем ты это себе представляешь. Понимаешь, Агата пыталась заставить меня сдать анализ на ДНК, чтобы убедиться, что я действительно ее внук. Ей недостаточно слова моей матери.

Сьерра переплела свои пальцы с его пальцами.

– Я понимаю, почему это тебя так злило. Но теперь Агата тебя признала. Она ясно дала это понять.

– Верно. Но к матери она не переменилась. Пусть мама и говорит, что это не важно. Для меня это важно. И все тут.

– Так и должно быть.

Бен глубоко вздохнул. Он испытал облегчение оттого, что Сьерра его понимала.

– Я ничего не возьму от нее. Я знаю, она старается загладить свою вину. Как я говорил, после женитьбы Ноя она чуть мягче стала, и к тому же чувствует, что годы берут свое – силы уже не те, здоровье пошаливает. Но бывают времена, когда мы вполне мирно сосуществуем. – Бен провел свободной рукой по волосам Сьерры. – Черт, не знаю я. Иногда чувствую себя последним ублюдком из-за того, что не могу с ней вести себя поласковей, но Агата правда выводит меня из себя. Ты меня понимаешь?

– Может, стоит просто поговорить с ней об этом? Расскажешь ей, что ты чувствуешь. Я не стану утверждать, что по-настоящему тебя знаю, но то, что мне удалось понять... ну, это едва ли применимо к семейным отношениям, верно?

Бен усмехнулся.

– Ты хороший парень, Бен, и ты способен обаять любую женщину, будь она молодой или старой.

– Ты так считаешь?

– Уже то, что я сижу здесь с тобой вместо того, чтобы работать, само за себя говорит.

– Так я тебя обаял, моя сладкая?