Лоза Шерена (СИ) - Алмазная Анна. Страница 26

    Рэми, наконец-то, понял, что это за нечисть, и почему этот человек еще жив. Как наяву услышал он вдруг голос Жерла, вспомнив полузабытую и, казалось, вовсе не важную историю.

    - Магия не всегда приводит к добру, Рэми, - сидевший на скамье Жерл поднял на рожанина пьяный взгляд. Дернулось пламя стоявшей на столе свечи, рискуя погрузить комнату во тьму, зашелестел за окном летний дождик. - И только кажется, что сила сплошное благо, иногда она бывает и во вред... Когда-то давно, сотню лет назад, один маг решил создать новый вид животных. Умных, быстрых, злобных и верных - идеальную охрану для своего поместья. И создал. Дал им верность собаки, хитрость кота, быстроту и ум змеи. Скрестил лучшее, что было в лучших творениях богов. Сам себя почувствовал богом... Только вот мы ведь не боги, понимаешь? И однажды созданные магией создания восстали против своего творца. Это мы так думаем. А они думали, что своего архана сделали лучше, совершеннее. Отдали долг...

    - Долг? - переспросил Рэми, когда Жерл потянулся за кувшином, за новой порцией вина.

    - Они отдали долг. Уволокли хозяина в чащу, вызвали духов леса, и пытали мага семь дней. Пили его кровь каплю за каплей, не давая умереть. Не смотри на меня так, Рэми. Жизнь - штука хорошая, но иногда лучше б ее отняли и быстро. Маг хотел быть богом? Он им стал. Для своих созданий, для карри. А для людей он стал чудовищем, изгнанником... Когда карри отпустили своего творца, он явился в замок. Поздней ночью вошел в свои покои, заперся в них и отказывался показываться домочадцам. Пока хариб не взломал дверь... Хариб ведь тоже имел долг перед своим арханом. И он его отдал...

    - Как?

    - Убивая. Собственноручно вынес завернутый в плащ труп, развел во дворе огонь, удостоверился, что пламя пожрало то, что осталось от его господина, и вошел на костер сам. Это был первый случай в Кассии, когда хариб убил своего архана... Пожалел... чтобы тот не мучился.

    - Не думал я, что связь хариба с арханом так сильна, - сказал Рэми, посмотрев на стоявшего за спиной дозорного мужчину. Тот лишь поклонился гостю и подлил Рэми еще немного вина.

    - Сильнее, чем ты думаешь, - ответил Жерл. - Удивляюсь, что ты не знаешь, - Рэми вздрогнул. - Но я не успел рассказать до конца. Создатель умер, а создания остались и плодились так быстро, что стали истинным бедствием для северных лесов. Вмешались маги. Они загнали глуповатых карри вглубь чащи, заключили с ними негласный пакт - люди не лезут на их территорию, а они - на людскую. Карри расселились по болотам, по гиблым местам, где обычному человеку делать нечего... Люди туда и не суются. Да вот только далеко не все. Некоторые... забывают о запретах, может, просто блудят по болотам, а иногда сами ищут встречи с племенем нечисти. Хотят стать их богами, получить мощь... и, поговаривают, становятся. Только ведь никто толком и не знает. Не выдает нечисть своих тайн. Говорят, что карри любят необычных людей, наверное, и тебя бы полюбили, сделали бы своим богом... Хотел бы быть богом, а, Рэми?

    Тогда он ответил: "Почему бы и нет?" Теперь ответ, наверное, был бы другим, и Рэми стало жаль незнакомца, привязанного к дереву. Наверное, и его ждала участь "бога".

    Дождь перестал, выглянула из-за тучи луна, заливая поляну серебристым светом. Плотной толпой собрались вокруг дерева карри. Воцарилась на поляне вязкая тишина, но и она длилась недолго.

    Заблестели на траве капельки воды, задрали к луне морды карри и вновь запели. Пленник начал приходить в себя. Рэми сначала почувствовал страх незнакомца, медленно переходящий в ужас, а лишь потом увидел, как тот поднял голову, окинув поляну непонимающим, затуманенным взглядом. Тихо застонал, и страх его принял другой оттенок, смешавшись с сожалением, чувством жгучего стыда и горечью потери.

    Чужие эмоции захлестнули Рэми горячей волной. Показалось вдруг ему, что в этом лесу и нет никого, кроме него и узника карри. Человека, чей страх и горечь постепенно перерастают в обжигающее душу отчаяние.

    Он уже ничего не ждал и ничего не боялся. Он смотрел на неожиданно яркую, огромную луну и о чем-то молил.

    Молить ночную госпожу может лишь нечисть, усмехнулся Рэми. Человеку милости от нее ждать нечего. И Рэми больше не может прятаться в тени и ничего не делать. Медленно, не спуская взгляда с поляны, он потянулся за лежащим рядом суком. Ветхое оружие, правая рука онемела, но все же лучше, чем просто уйти. Или стоять в темноте и смотреть, как нечисть измывается над человеком.

    Карри бросились на ствол, перегрызли веревки. Узник со стоном повалился на траву.

    Рэми оторвался от дерева, чуть было не упал от слабости. С трудом дыша, оперся рукой о влажный ствол сосны, проклиная и рану, и ранивших его дозорных.

    Пение карри стало угрожающим. Человек с трудом встал на четвереньки.

    Рэми сделал шаг вперед и остановился... Что-то изменилось: в душе незнакомца бездна отчаяния быстро заполнялась шальной, ненормальной радостью и чем-то еще... С одной стороны мучительно знакомым, с другой...

    Рэми вздрогнул. Узник упал в траву и изошелся мелкой, непонятной Рэми дрожью. Затрещала одежда, пронесся над поляной затяжной стон. Незнакомец выгнулся дугой и мучительно закричал... Крик его, сначала человеческий, вдруг перешел в раскатистое, низкое рычание. Рэми испуганно моргнул. Человек исчез, а с травы медленно поднялась кошка, размером с низкую лошадь, с шикарной, до самой земли гривой. Такая, как на картинках в старых книгах, что давал читать Рэми Жерл. Но Рэми даже понятия не имел, что они столь огромны.

    Лев. Красивый, грациозный. Зверь. Даже не зверь - нечисть. Еще один оборотень, ради которого лучше не рисковать жизнью. Надо уходить.

    Только что-то внутри все так же упрямо сопротивлялось. Рэми жалкий, трясущийся в лихорадке, все так же застыл с палкой в руке на краю поляны. Потому что чувства внутри льва были все еще понятные, близкие и человеческие. И вновь чужой страх, неудержимый, отчаянный, захлестнул Рэми с головой, вымывая из души остатки сомнения. Это зверь. Но он чувствует, живет и страдает.

    Карри, казалось, не испугались внезапного превращения, а ему даже обрадовались. Радостно вскрикивая, они прыгали вокруг льва, опрыскивая траву вонючими выделениями. Над поляной поднялся острый, чуть пряный аромат. Рэми содрогнулся от поднявшейся к горлу тошноты и резким движением привлек к себе внимание зверя.

    Лев был единственным кто заметил Рэми. Он не спускал с рожанина долгого, глубокого взгляда и, казалось, молил: "Помоги, если можешь, не можешь - уходи".

    Рэми не выдержал... Он сам не понял, что сделал и как. Не понял, как оказался возле зверя, как в одной ладони его появился светящийся шар, а пальцы другой легли на холку льва, вплетаясь в мягкую, запутанную гриву.

    Поднятый высоко над поляной шар света раздулся как мыльный пузырь, разогнал ночную тьму, и карри зашипели, отползая за границы светящегося круга. Оказывается, они ненавидят свет.

    Еще не веря, что это он, что это его магия, Рэми шаг за шагом, начал уходить с поляны. Оборотень шел вровень, рука Рэми все так же лежала на его холке, и через пальцы горячей волной перекал страх зверя, смешанный с надеждой.

    Рэми не надеялся. Капля за каплей истощала магия силы, плечо болело, как шальное, державшая шар рука начинала дрожать, а свет шара - блекнуть. Рэми понял, что долго не выдержит. Еще немного и исчерпает этот проклятый шар море силы внутри, и тогда сдерживающий нечисть свет исчезнет и не повезет и Рэми, и зверю.

    "Не уходи, - шептали где-то в глубине сознания карри. - Мы тебя любим. Мы вас обоих любим. Мы сделаем вас сильными, прекрасными, богами. Останься... к чему тебе люди? К чему тебе тот, другой мир? У тебя есть мы!"

    - Молчать! - закричал Рэми, поднимая руку выше. Шар засветил ярче, и карри с шипением отползли за границы света.