Архимаг. Колдовская война [трилогия] - Рудазов Александр. Страница 29

Ему было хорошо.

И вдруг идиллия нарушилась. Великий Хан резко дернул головой — мелодию расстроил совсем другой звук. Его ноздри раздулись, втягивая приторно-сладкий воздух Марибана, в котором неожиданно появилась некая посторонняя примесь. Кейф [24], созданный с таким трудом, разлетелся в пыль. Джиннья изогнулась, превратилась в яркую тропическую птицу и порхнула прочь. Четыре слоновьи ручищи взметнулись в воздух, хватая разрушителя удовольствия. Остальные джиннята порскнули во все стороны, с ужасом глядя на поганого пускателя ветров. Джинн-малютка дико завизжал, пытаясь вырваться из карающей длани повелителя…

Нет большего преступления, чем испортить кейф Великому Хану.

— Хубаксис ибн Касаритес аль-Кефар совершил страшный грех в присутствии моего славного предка и был приговорен к смертной казни, — заговорил аль-Шугеддим, кивая Барахии. Иллюзия рассеялась. — Однако ты, смертный маг, выдернул его из узилища и обратил в рабство! С этим смирились, однако его преступление не имеет срока давности. И теперь, когда он больше не находится в рабстве…

— Как это не находится?! — возмутился Креол. — Я его не освобождал! Пусть сгниет моя печень, если я давал этому ничтожному червю свободу!

— Но ты умер! — напомнил Великий Хан. — А закон Черного Шариата Джиннов гласит — со смертью хозяина все рабы получают свободу!

— Если я умер, то как же стою здесь, перед тобой?! — начал чернеть лицом Креол.

— То, что потом ты воскрес, не имеет никакого значения, — сладко улыбнулся аль-Шугеддим. — С момента твоей смерти марид аль-Кефар не является твоей собственностью. Впрочем, если ты сомневаешься… кади?

— Правота твоя очевидна, отец, — гулко пробасил Шухмет. — Все так.

— Видишь?

— Твой сын подтвердит все, что ты прикажешь ему подтвердить! — начал закипать маг. — Я требую беспристрастного суда!

— Что ж, отправляйся и поищи того, кто пожелает рассудить нас… — улыбнулся еще шире Великий Хан. — Любой из моих шарифов с радостью… хотя вряд ли тебе придется по душе их решение. Может, обратимся к кому-нибудь еще? Ступай и ищи… но поторопись — приказ о казни уже отдан…

— Нет, — холодно качнул головой Креол. — Я обращаюсь к древнему закону джиннов! Закону Бездымного Огня и Высшей Справедливости!

Перешептывающиеся шарифы резко замолчали и пораженно уставились на обнаглевшего смертного. Великий визирь озадаченно хмыкнул, пощипывая тощую бороденку. Кади ал-кудат невольно потянулся к мечу.

— Отец, позволь, я поражу этого аййаруна! — прогудел Шухмет.

— Нет, подожди, — медленно начал слезать с дивана аль-Шугеддим. — Так ты желаешь сразиться со мной, маг? Сразиться с Великим Ханом джиннов и ифритов? Ты, человек?!

— Да, — спокойно кивнул Креол. — По закону Бездымного Огня — через поочередные заклинания, удар-на-удар.

— Это справедливо, — встал на ноги Великий Хан. — И ты в самом деле считаешь, что можешь победить? Какие у тебя основания так полагать? Какими превращениями ты владеешь, что так самоуверен?

— Я не владею превращениями.

— Совсем?! — поразился джинн. Большинство маридов — великолепные метаморфы, они с легкостью меняют облик и очень любят применять это искусство в бою. — Что ж, твое право, я не стану его оспаривать… Освободить круг!!!

Туман-бульон молниеносно рассеялся, воздух стал идеально прозрачным. Тронный зал на глазах увеличился и сменил форму — теперь он больше напоминал зал для татами. Шарифы увлеченно загомонили, сгрудившись у стен. Разумеется, все они по-прежнему стояли навытяжку — ни один подданный Великого Хана не смеет присесть в присутствии властелина.

— Я готов, дитя глины, — усмехнулся Великий Хан, расправляя могучие плечи. — Барахия, мой добрый куттаб, брось жребий, реши, чей удар станет первым.

Престарелый джинн вытянул руку, и в ней материализовался глиняный кувшин. Барахия встряхнул его, перевернул вверх дном и вытянул оттуда черепок с портретом Креола.

— Человек чарует первым! — дрожащим голосом выкрикнул старик.

— Очень хорошо, — кивнул Креол, растирая запястья. — Я требую в случае моей победы вернуть моего раба и заплатить дийа [25].

— Еще и дийа?! — поднял брови аль-Шугеддим. — Однако ты нагл, порождение глины! Я прожил на этом свете шесть тысяч лет, но до сей поры не встречал… впрочем, пусть будет так. Я дарую тебе право на любую дийа по твоему выбору. Если, конечно, тебе удастся победить. Если же нет… хм… тогда ты пожалеешь, что вообще осмелился явиться в Каф. Может, лучше просто сыграем в нарды? — насмешливо предложил он.

— Я не умею, — отказался Креол.

— Жаль, у меня давно не было достойного соперника… — вздохнул аль-Шугеддим. Он очень любил нарды. — Ну, тогда начинай!

Креол принял боевую стойку, выкрикнул слово-ключ и швырнул в аль-Шугеддима Огненный Молот. Царь джиннов только слабо улыбнулся, даже не пытаясь отклониться. Концентрированный сгусток сверхгорячей плазмы, способный мгновенно превратить слона в обгорелый скелет, обтек Великого Хана и бесславно испарился. Маг равнодушно пожал плечами.

— А теперь я покажу тебе все сто двенадцать превращений! — торжествующе воскликнул аль-Шугеддим. — Я не буду убивать тебя сразу, я сначала поиграю с тобой — мне уже давно никто не бросал вызова!

— Пустые слова, и только-то, — криво усмехнулся Креол. — Кроме этого ты на что-нибудь способен? Пока я вижу только пустые слова.

Великий Хан гневно взревел, стремительно меняя форму. Исполинский красный тигр хлестнул хвостом по полу и бросился на Креола. Из руки мага выросла огненная плеть, он взлетел в воздух и стеганул зверя по морде. Тот мгновенно переметнулся в плюющуюся кобру, раскрыл пасть и изрыгнул в противника комок яда. Блеснул Щит Эа, яд бесславно растекся и ушел в пол. Креол снова хлестнул аль-Шугеддима плетью, другой рукой швыряя сразу горсть Огней Шамаша. Джинн начал расти и покрываться перьями, пока не оборотился гигантским грифоном. Чудовищный полулев-полуорел сипло крикнул и ударил клювом, целясь в голову мага. Бронзовый Доспех, выросший в последнее мгновение, принял на себя смертельный натиск, но тут же рассыпался.

Верховный Маг Шумера и Великий Хан Кафа добрый час швыряли друг в друга смертоносные заклятия. Джинн постоянно менял облики, пытаясь найти такой, против которого в арсенале Креола не окажется защиты, поливал его огнем, метал самые разные снаряды. Маг едва успевал сменять защитные заклятия, чередуя их с атакующими. Если бы не магический полог, отгораживающий зрителей от поединщиков, тронный зал уже превратился бы в груду обломков.

В конце концов аль-Шугеддим превратился даже в сонную блоху и впился в кожу Креола. Но тут же отлетел назад и начал отплевываться — заклятие Ядовитой Крови, давным-давно вложенное великим магом в собственное тело, надежно ограждало его от кровососов любого порядка.

Мана у обоих противников подходила к концу. Из ладони Креола выскочил Меч Бури, и он взвился в воздух. Джинн уклонился от удара, превратившись в дымное облако, лишился определенной формы, окутал мага клубами горячего пара, но несколько холодных электрических вспышек заставили его вернуться к прежнему обличью. В руках аль-Шугеддима материализовался длинный смерч, и он хлестнул им Креола. Меч Бури встретил его на полпути, и две родственные стихии начали давить друг друга. Со стороны они напоминали два вихря, встретившиеся в небесах и не желающие уступать друг другу дорогу.

Креол все больше слабел. Все-таки он был человеком, и физически порядком уступал царю джиннов. Обоих противников окутало огненное облако — их ментальные щупальца соприкоснулись, перейдя к прямому единоборству. Маг яростно процедил: