Королева Тьмы - Бишоп Энн. Страница 107
— Нет, — прерывисто дыша, ответила Доротея. — Теперь я не могу сказать, на что он способен.
Много веков Кровь в Террилле звала его Садистом. Теперь она наконец поняла почему.
Карла наблюдала за тем, как Терса строит странное сооружение из коричневых деревянных блоков. Она была благодарна женщине уже за одно ее присутствие здесь и знала, что Габриэль испытывает те же чувства.
Джанелль исчезла через некоторое время после разговора с ними. Они, в свою очередь, побеседовали с остальным ковеном, сказав им только одно: мальчиков необходимо любой ценой удержать в Цитадели еще на несколько дней. Они никому больше не упомянули о том, что Ведьма сама объявит войну Терриллю — в одиночестве. Они поняли этот так и невысказанный приказ, как только Джанелль наконец показала им истинный облик мечты, жившей под человеческой плотью.
Поэтому ковен, безрадостный, но наконец-то единый, согнал мальчиков в кучу, прежде чем те успели сбежать с привязи. Это было нелегко, и враждебность мужчин возросла — они расценивали подобное поведение девушек как предательство. Карла невольно задумалась, продолжат ли свое существование браки, заключенные между некоторыми членами Первого Круга. Некоторые из них могли бы разрушиться прямо здесь и сейчас, если бы не появилась Терса и не выбранила мальчиков за недостаток любезности и обходительности. Поскольку у них не было ни малейшего намерения огрызаться на нее, бунт прекратился.
Почти целые сутки вынужденного соседства не сняли повисшее напряжение, однако это был единственный способ убедиться в том, что мужчины не улизнут из крепости. Даже по стандартам Цитадели гостиная, которую ковен выбрал в качестве места принудительного заключения, оказалась большой комнатой, с невысокими перегородками, несколькими мебельными ансамблями и мягкими коврами — и вместе с тем все равно была слишком маленькой. Девушки, принадлежащие к ковену, предпочитали лишний раз не вставать с диванов и кресел, чтобы не нарваться на очередной рык раздраженного мужчины. А мальчики, в свою очередь, предпочитали держаться своей компанией, бормоча что-то вполголоса, разумеется, пока один из них не принимался метаться по комнате.
— Сколько еще дней нам придется провести вот так? — пробормотала Карла себе под нос.
— Столько, сколько потребуется, — негромко отозвалась Терса.
Она критически изучила свое последнее творение, а затем развалила его.
Деревянные блоки с громким стуком рассыпались по длинному столу перед диваном, но на сей раз никто не подскочил на месте — все привыкли к то и дело повторяющемуся грохоту. На странные творения Терсы особого внимания тоже не обращали. Мальчики, пытаясь доказать, что могут быть любезными и внимательными, восхищались самыми первыми… сооружениями… и расспрашивали ее о них, однако по мере того, как ответы становились все более запутанными, они один за другим отошли, оставив женщину в покое.
На самом деле Карла готова была поспорить, что их не особенно волновало происходящее вокруг — пока Ладвариан не вошел и не потрусил к ней.
Шэльти выглядел утомленным, в его карих глазах застыла глубокая печаль и обвиняющее выражение.
«Карла?» — произнес Ладвариан.
— Маленький Брат, — отозвалась та.
На низеньком столике рядом с креслом Карлы появились две миски. Одна была наполнена…
Карла осторожно подняла странную бусину двумя пальцами, изучила ее.
…Пузырьками воды, окруженными щитами, как кожей. Во второй плавал один-единственный алый пузырь.
«Мне нужно по капле крови каждого из вас», — произнес Ладвариан.
— Зачем? — спросила Карла, глядя на пузырек.
Потрясающее, мастерское использование Ремесла.
«Для Джанелль».
Услышав это, Шаости мгновенно вклинился в беседу:
— Если Джанелль что-то нужно от нас сейчас, она может сама попросить!
— Шаости, — прошипела Габриэль.
Тот зарычал на нее.
Ладвариан скривился, ощутив гнев, повисший в комнате, но глаз с Карлы по-прежнему не сводил.
— Зачем? — повторила та.
— Зачем-зачем!.. — раздраженно пробубнила Терса, в очередной раз развалив непонятное строение. — Люди не могут дать даже такой малости, не задавая бесконечных «зачем». Это для твоей Королевы. Что еще тебе нужно знать? — Затем, словно этой вспышки не было, Терса преспокойно принялась сооружать следующее нагромождение.
Карла вздрогнула, глядя на Ладвариана. Его «для Джанелль» можно понять по-разному. Либо пес был всего-навсего посыльным и должен доставить капли крови ее подруге, потому что они нужны ей для чего-то… Или же он просил их за Джанелль. Однако как задать правильный вопрос и получить менее размытый ответ?.. Карла была уверена, что песик начнет увиливать, если попытаться надавить на него.
— Я не уверена, что могу дать тебе свою кровь, маленький Брат, — осторожно произнесла Карла. — Она по-прежнему отравлена ядом.
— Это не окажет ни малейшего воздействия, — рассеянно произнесла Терса, обратившись к Ремеслу, чтобы удержать строение в воздухе. — А вот то, что в твоем сердце… Да, чувства, безусловно, повлияют на результат.
— Почему? — глупо спросила Карла и содрогнулась, когда Терса выразительно посмотрела на нее. Тогда Королева Иннеи вновь повернулась к псу: — Значит, это все, что мы должны сделать? Просто поместить каплю крови в каждый шарик?
«Когда даете кровь, вы должны думать о Джанелль. Добрые мысли», — с рычанием добавил он, покосившись на мужчин.
Карла покачала головой:
— Я не понимаю. Почему…
— Потому что Кровь будет петь Крови, — тихо ответила Терса. — Потому что Кровь — река памяти.
Немало раздраженная странными ответами, Карла взглянула на женщину, но ее внимание привлек ее очередной шедевр.
Спираль. Мерцающая черная спираль.
Затем коричневые деревянные блоки снова рухнули на стол.
«Карла», — мысленно позвала Габриэль.
«Да, я тоже видела», — отозвалась та. Карла вновь посмотрела на Терсу, которая ответила ей чистым, не замутненным странными видениями взглядом. «Она знает. Мать-Ночь, что бы ни должно было произойти… Терса знает. И Ладвариан тоже».
И, поняв это, Карла осознала, что нет больше причин спрашивать «зачем».
Она взглянула на Ладвариана, безмолвно спрашивая разрешения, а затем выпустила легкий ментальный импульс, касаясь красного шарика.
Ладвариан, совсем щенок, учится у Джанелль ходить по воздуху. Вот она расчесывает его шерстку и гладит. Снова учит…
Она попятилась. Эти воспоминания были личными, он взял лучшее из того, что мог отдать ей.
Карла сглотнула и ощутила привкус слез.
— То, что Джанелль собирается сделать… Это опасно?
«Да», — коротко отозвался Ладвариан.
— А другие представители родства принесли этот дар?
«Все, кто знает ее».
«И могу поспорить, никто из них не начал задавать бесконечных „зачем“», — недовольно подумала Карла, покосившись на остальных членов Первого Круга. Ни следа гнева. Больше никакой ярости. Они обдумают поведение и действия Джанелль за последние несколько недель и придут к правильному выводу.
— Хорошо, маленький Брат, — произнесла Карла.
Однако прежде, чем она успела уколоть указательный палец ногтем большого, Габриэль прикоснулась к ее плечу.
— Я думаю… — Она помедлила, а затем сделала глубокий вдох и выпалила: — Думаю, это должно быть сделано ритуально.
Чтобы вложить в кровь все их воспоминания и всю силу.
— Да, ты права, — отозвалась Королева Иннеи, опустив шарик воды обратно в миску.
— Я принесу все, что нужно, — предложила Габриэль.
— Я с тобой, — подхватилась Моргана.
Когда девушки проходили мимо стоящих поодаль мужчин, Шаости и Кхари прикоснулись каждый к своей жене, безмолвно прося прощения, и отступили прочь.
Устало вздохнув, Ладвариан попятился, пропуская их, и лег.
Терса поднялась.
— Терса, — удивленно позвала ее Карла, — разве ты не отдашь дар?
Чистые, ясные глаза вновь заглянули в ее душу. Затем Терса с улыбкой произнесла: