Украденный трон - Гейдер Дэвид. Страница 14

Логэйн сложил костер, что само по себе было делом нелегким, поскольку дождь и туман пропитали сыростью почти все вокруг. Он копался в грудах валежника, добывая клочья сухого мха и мелкие сучья. А потом еще целую вечность возился с дымящимся, слабо тлеющим кострищем, клюя носом и отчаянно стараясь не задремать. Когда пламя наконец занялось, Логэйн готов был заплясать от радости и дорого заплатил бы, чтобы только услышать, как Мэрик на разные лады вопрошает, каким это чудом ему удалось добыть огонь.

Он осторожно подкармливал пламя, подбрасывал понемножку обломки сырой древесины, клочки мха, мелкие веточки и сучья, а когда все это просыхало и занималось огнем, добавлял новую порцию топлива. Наконец он добился своего — костер запылал с бодрым треском, и тепла от него было гораздо больше, чем дыма. Тогда Логэйн подтащил Мэрика к огню — близко, но так, чтобы тот случайно не обгорел, — и уселся рядом. Вскоре свет и тепло костра сделали свое дело: веки Логэйна отяжелели и он погрузился в сон.

Проснувшись через несколько часов, Логэйн обнаружил, что принц не только пришел в себя, но и присматривает за костром. Он был еще бледен и слаб, но выглядел заметно лучше. Мэрик кивнул спутнику, смущенно улыбнувшись в знак благодарности, но Логэйн в ответ только насупился.

— Ты хотя бы представляешь, сколько мне пришлось с тобой возиться? — сердито осведомился он.

Мэрик потер ладони, зябко поежился.

— Я… э-э-э… безумно рад, что остался в живых. И что ты не бросил меня здесь умирать.

— Ты бы не успел замерзнуть. Волки сожрали бы тебя раньше.

— Да, это утешает.

Логэйн встал и повернулся, чтобы уйти.

— Пойду поохочусь, пока есть возможность. Буду очень признателен, если ты в мое отсутствие не замерзнешь до смерти. Как по-твоему, справишься?

Он не стал дожидаться ответа и испытал тайное злорадство при виде обиженного лица Мэрика.

На четвертый день Логэйн понял, что за ними следят.

Волки так и не вернулись, и это было странно. Какое-то время Логэйн не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают, а потом из зарослей донесся шорох. Кто бы там ни засел — а Логэйн был свято уверен, что это не зверь, — следопыт он был явно искушенный. Сколько юноша ни всматривался в сумрак зарослей, заметить так ничего и не смог.

Он поднял руку, подав Мэрику знак притихнуть.

— Головой не верти, — прошептал он одними губами, — сдается, мы здесь не одни.

К чести Мэрика, тот замер и не стал озираться по сторонам.

— Ты уверен?

— Знаешь, мало что еще можно расслышать, когда ты лопочешь над самым ухом.

— Я не лопочу!

— Да ну? Неудивительно, что ты едва не замерз насмерть, если у тебя все силы уходят на болтовню.

Во время этой пикировки они оба опасливо осматривались, стараясь делать это как можно незаметнее.

Мэрик едва различимым жестом указал налево. Логэйн глянул туда, хотя и не верил, что его спутник вправду мог заметить что-то первым. И увидел, что прямо перед ними, в густом сумраке между двумя высокими деревьями, мерцают два ярких огонька — точь-в-точь кошачьи глаза в темноте.

Кошачьи? Эльфийские!

— Проклятие! — ругнулся Логэйн, в панике на миг потеряв самообладание.

Одним движением он толкнул Мэрика на землю и сорвал с плеча лук. И уже пригнулся, чтобы нырнуть в укрытие, когда услышал смертоносный свист. Стрела вонзилась в плечо с такой силой, что он опрокинулся навзничь и застонал от боли.

— Логэйн! — закричал Мэрик.

Вскочив, он бросился к распростертому на земле спутнику и вскрикнул, увидев стрелу, которая проткнула плечо юноши почти насквозь. Глаза Мэрика округлились от страха.

— Беги! — прохрипел Логэйн, пытаясь одновременно ухватиться за древко стрелы и подняться на ноги. Поздно.

Эльфы один за другим возникали из окружавшего их сумрака. Все они были в кожаных охотничьих доспехах, и лица их были покрыты цветной татуировкой — символами языческих эльфийских божков. Их нечеловеческие глаза горели убийственным огнем. Одни эльфы держали наготове луки со стрелами, другие были вооружены янтарного цвета ножами из железного дерева.

Мэрик взмахнул кинжалом, но в этот миг на беглецов рухнула плотная сеть. И тут же эльфы скопом навалились, хватая за руки, за ноги и что-то разъяренно крича на своем древнем языке. Логэйн отбивался, шипя от боли — под тяжестью сети стрела все глубже входила в тело, — однако все его усилия были напрасны. Рядом безуспешно извивался Мэрик, затем раздался громкий глухой стук — и принц обмяк и осел на землю. Миг спустя на голову Логэйна обрушилось что-то тяжелое — и наступила темнота.

Когда Логэйн пришел в себя, голова у него раскалывалась от боли, а в лицо била тугая волна нестерпимого жара. Он слышал, как совсем близко ревет пламя большого, очень большого костра. Еще не открыв глаз, Логэйн сумел определить, что сидит на земле, привалившись спиной к какому-то шесту, а руки его крепко связаны. Зажарить его собрались, что ли? Запечь на вертеле? Неужели эльфы балуются людоедством? Вряд ли — рану в плече обработали и перевязали. Что ж, по крайней мере, он наконец согрелся.

Логэйн открыл глаза — и они туг же заслезились от яркого света.

Так и есть, его привязали перед огромным костром, а рядом валяется без сознания Мэрик. По ту сторону огня на лесной прогалине стояли кружком несколько длинных крытых фургонов. У каждого из них имелась мачта с треугольным парусом. Логэйн никогда прежде не видел сухопутных кораблей.

Кое-что прояснялось. Это долийцы — кочевники, живущие кланами с тех незапамятных пор, когда было уничтожено эльфийское государство. Многие из них тогда склонились перед владычеством людей и стали жить в городах, стали гражданами второго сорта, однако долийцы отвергли такую участь. Они бежали и по сей день жили замкнуто, враждебно относясь ко всем без исключения чужакам. Долийские эльфы поклонялись странным богам и кочевали в самых отдаленных, безлюдных местах, в глухих лесах — и беда незадачливым путникам, которые ненароком наткнутся на них!

Логэйн понятия не имел, насколько правдивы все эти истории, он сам впервые видел долийцев так близко, однако засада, которую устроили эльфы, говорила сама за себя.

Жар от костра был так невыносим, что кожа на щеках, казалось, вот-вот лопнет. Лицо саднило, по щеке ползла густая липкая струйка — рана на голове до сих пор кровоточила. С ароматом жареного мяса смешивался другой приторный запах… жасмина? За пеленой дыма Логэйн разглядел нескольких эльфов. Одежда на них была самого простого покроя и разных цветов, в основном красного, синего и золотистого. Эльфы ели из деревянных мисок, изредка поглядывая на людей.

Мэрик, валявшийся на земле, шевельнулся и страдальчески застонал. Наконец он не без труда приоткрыл один глаз.

— Дыхание Создателя! — прохрипел принц и сразу же надрывно закашлялся.

— Полегче, — предостерег Логэйн.

— Мне уже до чертиков надоело получать удары по голове.

— Скажи об этом долийцам. Может, они примут твою жалобу к сведению.

Мэрик сел, сощурился, глядя сквозь дымное пламя.

— Они так называются — долийцы? Я все гадал, почему у них так разрисованы лица.

— Ты ничего о них не знаешь?

— Ну… — Мэрик пожал плечами. — Так вышло, что я был занят изучением совсем другого предмета.

— Это какого же?

— Как угодить в плен к шайке изгоев — какого же еще?

Логэйн хихикнул:

— Думаю, этот предмет ты уже выучил на отлично.

Долийцы прислушивались к их разговору. Еще несколько эльфов вышли из темноты и, остановившись у сухопутных кораблей, откровенно разглядывали чужаков. Вид у них был недружелюбный и подозрительный, если не сказать — неприкрыто враждебный. Что они все-таки задумали? Логэйн чувствовал себя заморским зверем устрашающего вида, к которому зеваки опасаются подойти вплотную.

Мэрик принюхался, и его передернуло от отвращения.

— Чем это так пахнет? Жасмином?

— Все может быть.

— Что эти эльфы с ним делают? Набивают в самокрутки и курят?