Мой пылкий лорд - Фоули Гэлен. Страница 49

— Я никогда не забуду, сколько бы мне ни довелось прожить на свете, этой ночи и как вы были прекрасны, — прошептал Люсьен.

От этих нежных слов Элис расцвела. Он поцеловал костяшки ее пальцев, неохотно выпустил руку и отошел. Она с рассеянным видом прижала к сердцу руку, которую он поцеловал, и с мечтательной улыбкой смотрела, как он идет к двери. Люсьен открыл дверь и повернулся к ней.

— Вам нужно отдохнуть, — посоветовал он. — Вам придется привыкнуть поздно вставать. — Он лихо подмигнул ей и выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь.

Все еще красная от его неприличного намека, Элис вздохнула и снова опустилась на кровать, голова у нее кружилась от блаженства. Она обняла подушку, наполненная до краев любовью, и возблагодарила Господа за новый день, за солнечный свет, за время года, за весь мир и за Люсьена. Но после такого радостного начала день не задался.

Время шло, и Элис чувствовала, что атмосфера сгущается. Пять раз Люсьен сказал, что ему нужно сделать только еще одно дело и они смогут отправиться к мистеру Уитби. Его дела заняли большую часть дня, и в результате она осталась одна в такое время, когда была наиболее уязвима, больше всего нуждалась в утешении от того, кому в эту ночь отдала свою невинность.

На следующее утро она легко позавтракала одна у себя в комнате, собрала вещи для поездки в Гретна-Грин, немного поспала, а проснувшись, обнаружила, что Люсьен все еще занят. На этот раз Элис рассердилась всерьез. Она сошла вниз по лестнице и с суровым видом осведомилась у мистера Годфри, не знает ли он, где можно найти его милость. Дворецкий довольно охотно сообщил, что его милость у себя в студии. Вспомнив о том, что ему нужно постоянно быть в хорошей боевой форме, потому что у него есть враги, Элис нахмурилась, надела бесформенный шерстяной плащ, который она одолжила у одной из горничных после того, как ее ротонда пришла в негодность от грязи и дождя. Ужасные гости Люсьена уже начали прибывать. Элис повернулась к ним спиной и пустилась по аллее мимо конюшен к студии.

Она окинула взглядом нависшее серое небо. «Не вздумайте устраивать дождь, — посоветовала она тучам. — Я не хочу, чтобы раскисшие дороги задержали здесь этих ужасных людей и нам пришлось снова отложить поездку в Гретна-Грин».

Элис подошла к студии, открыла дверь и удивленно остановилась, увидев, что все помещение заполнено одетыми в черное стражниками Люсьена, пятью молодыми людьми, которые тренировались вместе с ним, и большинством лакеев. Впереди стоял Люсьен, отдавая распоряжения на эту ночь голосом, в котором звенела непререкаемая властность.

— Второй человек, за которым вы должны следить, это русская. — Он резко замолчал, и его острый взгляд остановился на Элис, нерешительно застывшей в дверях. — Что случилось, дорогая? — Его глаза нетерпеливо вспыхнули, и он предостерегающе добавил: — Не сейчас.

Элис заколебалась.

— Я иду к мистеру Уитби, — сказала она, бросив на него многозначительный укоризненный взгляд и смутившись перед всеми этими крупными, дюжими мужчинами.

— Прекрасно, дорогая, передайте ему поклон от меня. — Люсьен очаровательно улыбнулся ей с почтительным видом и замолк, выжидая, когда она уйдет.

Элис сердито посмотрела на него, повернулась и вышла. Это просто невыносимо!

Почему прислуга знает о том, что происходит, а она, которая скоро станет хозяйкой в доме, не посвящена в его тайны? Почему все знают эти пятеро молодых остряков? Почему он им доверяет больше, чем ей? И почему Люсьен смотрел сейчас на нее так, словно она ему мешает? Ее охватил панический страх. Неужели теперь, когда он овладел ею, он собирается ее бросить?

Ах какой тревожный день! Элис понимала, что мучится от неуверенности. Она чувствовала себя одинокой, унылой и ненужной. Возможно, приближение женских недомоганий делает ее сверхчувствительной. Ей так хотелось, чтобы Люсьен обнял ее!

Раздражаясь на свое непостоянство, Элис отправилась в долгий путь к дому мистера Уитби. Сама мысль об этом славном старике несла утешение. Он, конечно, обрадуется гостье! От ходьбы в голове у нее немного прояснилось. Как бы то ни было, праздничные сборища, которые происходят у нее за спиной в Ревелл-Корте, ее ничуть не интересуют.

Когда Элис спустя какое-то время постучалась в дверь мистера Уитби, его экономка, миссис Малоун, предложила ей войти. Старик сидел, как и в прошлый раз, в гостиной у потрескивающего огня, нацепив очки на переносицу и читая один из тех увесистых томов, что принес ему Люсьен.

— Мисс Монтегю, как чудесно! — воскликнул он, когда она подошла к нему и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку.

Он с надеждой заглянул ей за спину.

— А где же ваша тень?

— Сегодня не придет, — ответила Элис с мрачным видом, и на лице ее отчетливо выразилось неудовольствие. — Его милость устраивает очередной прием. Сегодня я его почти не видела.

— О Боже, — огорченно сказал старик.

— Вы понимаете, почему я пришла к вам? Я очень нуждаюсь в обществе цивилизованного джентльмена. — Элис положила плащ на спинку софы и, сев на оттоманку рядом с мистером Уитби, обхватила руками его скрюченные пальцы и ласково погладила их. — Мистер Уитби, у меня для вас есть новость!

— Что же это за новость, дитя мое?

— Вы были правы — Люсьен сделал мне предложение.

Его морщинистое лицо просияло от восторга, и неуверенность Элис сменилась радостью.

— Когда?

— Вчера! Завтра мы едем в Гретна-Грин.

Она пробыла у него около получаса, взволнованно рассказывая о своей будущей жизни в качестве леди Люсьен Найт. И еще она вытянула у старика, сколько смогла, сплетен о герцогской семье, в которую собиралась войти. Ей страшно хотелось, чтобы они полюбили ее, хотя она всего лишь дочь барона.

— Мое дорогое дитя, вам нечего бояться, — успокоил он ее со смешком. — Они встретят вас с распростертыми объятиями.

Вскоре Элис заметила, что старик устал, обняла его на прощание, опять надела плащ и перчатки и ушла. Она торопливо шла по лесу к Ревелл-Корту, потому что ранние осенние сумерки быстро сгущались и становилось совсем темно.

Вернувшись через парк, она пробежала мимо кустов мускусной розы и вошла в дом. Плащ развевался за ней, лицо было затенено капюшоном. Когда она вошла в дом через заднюю дверь, ее встретил лакей. По ее просьбе он проводил ее до комнаты по лестнице для слуг, и она таким образом избежала встречи с распутниками, которые входили в дом через парадный вход.

— Пожалуйста, передайте лорду Люсьену, что я вернулась и хочу его видеть, — приказала она лакею, входя в свою комнату и снимая перчатки.

— Э-э! Мне очень жаль, мэм. Его милость уже ушли в Грот и приказали, чтобы его не беспокоили. Разве только есть какая срочность?

— Никакой срочности нет, — ответила Элис, закатив глаза. — Не беспокойтесь.

— Прошу прощения, мэм, он еще потребовал, чтобы вы весь вечер оставались у себя в комнате.

— О, вот как? — Элис повернулась к слуге, сложив руки на груди. — Черт побери, да у меня вовсе нет желания еще раз присутствовать на этом зрелище, — тихонько пробормотала она. — Мне бы хотелось поесть. И еще — вы не могли бы принести мне порошок от головной боли?

— Слушаю, мэм, — сказал слуга, с облегчением кланяясь.

Она отпустила его кивком головы. Элис знала эту головную боль, которая всегда сопровождала ежемесячные визиты «французской дамы». Как всегда, «дама» появилась точно по графику. Элис разочарованно вздохнула и, подойдя к окну, взглянула на пьяных кутил, высаживающихся из экипажей в освещенном факелами дворе, точно так, как они это делали неделю назад, когда она приехала в это странное место.

Пламя над факелом, укрепленном в железном светце, высоко взлетало в ночь, плясало на призрачном отражении Элис в окне.

Прошло несколько часов, и в Гроте все шло как положено. Люсьен находился на своем наблюдательном пункте — комнатушке позади драконьих глаз, — задумчиво глядя на толпу гостей. Он решил окончательно выяснить, где находится Клод Барду и что он делает, и поэтому ему нужен был толстый коротышка американец Ролло Грин.