Завещание предков (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович. Страница 28

Вдруг, над рекой появился образ Богородицы.

Она скорбно взирала на нас.

Мать моя! Я, зная, что это простой морок, наведённый лешим, сам почувствовал, как по спине побежали мурашки. А что с боярами? Обернулся. Горин и Велесов, часто крестясь, отбивали поклоны, стоя на коленях.

Туман рассеялся.

Ну и кино, блин! Осипу режиссером работать бы. Такой боевик показал. Бояре, вскочив, кинулись к стоянке. Я, вздохнув, поплёлся за ними. Забравшись на склон, увидел ворона. Посмотрел вокруг, Осипа не видно.

— Осипу передай спасибо. Думаешь, помогло?

Мне показалось, что птица сначала кивнула, а потом пожала крыльями.

Ладно, будем дальше воздействовать на бояр. Подключу деда Матвея, может, получится убедить упертых.

Выйдя к стоянке, сразу направился к своему месту. В предрассветных сумерках потухшие костры курились лёгким дымком. Из-под куста, где сидел на часах Митяй, торчали ноги. Заглянул, раздвинув ветки. Сон на посту? Бардак, однако.

Лагерь спал, внося в фон утреннего щебета птиц многоголосый храп на все лады.

А прохладно с утра. Быстро подошел к костру. Кубин дремал, откинувшись на спину. Собрав остатки дров, подкинул в костёр. Сел и задумался.

Сейчас мне уже не казалась удачной мыслью демонстрация, что Осип устроил. Но, как говорится — будем посмотреть. Убедить в необходимости поиска монгольского отряда не получилось. Пока. Где они сейчас? Я посмотрел туда, где Велесов и Горин спали. Хм, не видать. Странно. Подобрал ветку и, обламывая по частям, стал бросать в огонь.

— О чём задумался, Владимир Иванович? Что случилось?

Кубин поднял голову и смотрел на меня. Я бросил остатки ветки в костёр.

— С Велесовым и Гориным поговорил. Неудачно.

Дед Матей сел.

— Вот как. Когда успел? И о чем разговор был?

— С час назад до ветру отошел, затем на берег вышел. Тут они пришли.

Кубин удивился, но промолчал.

— Я выразил мысль, что не просто тут крутятся мелкие отряды степняков. Сказал, что, скорей всего это один отряд и у него есть конкретная цель — разведка. А потом будет нападение. А их, скорей всего, больше тысячи.

— С чего ты взял, что их тут много? И откуда их тут тысяча?

— Осип сказал.

— Кто такой Осип?

— Здешний леший.

Кубин плюнул.

— Тьфу ты, Господи прости и помилуй!

Перекрестился.

— Ещё один? А он откуда знает? Ты ему веришь?

Я посмотрел на деда Матвея.

— Ты знаешь — верю. Почему? Не знаю, но верю. Осип от Кочура привет передал. Сказал, что тьма идёт. А предупредили потому, что монголы все города выжгут.

Кубин кивнул.

— Понял. Так, а бояре что сказали?

Я достал новую пачку сигарет, оглянулся, все спят и достал сигарету, предложил Кубину. Закурил сам.

— Говорят, что дозоры предупредили бы давно.

Дед Матей помолчал и поднялся.

— Пойдём, поговорим с ними вместе.

Я вздохнул и сказал.

— Погоди, не сейчас. Они от видения ещё в шоке.

Кубин замер.

— От какого видения?

Я хмыкнул.

— Осип постарался. Показал как в ки… синематографе, что случится. Закончил тем, что явил лик Богородицы. После этого бояре в глубоком ауте.

— Отче наш, Иже еси на небесех!…

Кубин закончил молитву и строго посмотрел на меня.

— Не стоит шутить так.

Я бросил окурок в костёр.

— Матвей Власович, прости, я не хотел, так уж получилось. Ты просвещённый человек и прекрасно знаешь историю.

Хмурый Кубин кивнул.

— Знаю. Только не было нападения на Русь до зимы. НЕ БЫЛО. Нет в истории документов об этом.

— Да. Документов нет, но они, может, были, да пропали. Мало ли что случилось. Пожары, например. Сколько их на Руси было? Ведь деревянное все строилось. А Китеж? Это вообще легенда. Можно сказать, небылица. А он есть. Ведь есть?

Кубин кивнул.

— Есть.

— Знаешь, Матей Власович? Я ведь просто на Китеж хотел посмотреть и вернуться. Хоть и готовился основательно. Но… — Я проглотил ком в горле и шумно выдохнул. — Но сейчас не могу я уйти. Просто не могу. Русский я. Помочь хочу. Защитить Россию. Как отец мой. Как оба деда моих, на войне. Понимаешь?

— Понимаю. — Вздохнул Кубин. — Думаешь, мы не пытались что-то сделать? Пытались. Но нас не слушали. Кто мы для князей? Я и Кулибин всё это время пытались доказать Великим князьям, что Русь надо объединить. Не получилось. А сейчас… Времени у нас мало.

Помолчали, глядя на огонь.

— Как рана, Владимир Иванович?

— Да какая рана? Так, ушиб. Мазью натёр. Сойдёт за три — четыре дня, спасибо бронику.

— Бронику? Ты имеешь в виду бронь?

Я дотянулся до сложенного снаряжения и вытащил бронежилет.

— Вот. Это броник или бронежилет. Выдаётся мили… полицейским и спецвойскам. Этот предохраняет от удара ножа и пуль мелкого калибра. Как видишь, под кольчугу как раз подошёл.

Кубин покачал головой.

— Хочется узнать про будущее подробней. Чудные вещи есть. Интересно.

— Ну, я могу рассказать.

— Нет, подожду. — Дед Матвей замотал головой. — Мыслю, лучше будет сразу двоим говорить. Подожду.

- А почему только двоим? Вас ведь трое было.

Дед Матвей вздохнул.

— Ефпатин в Рязани сейчас. У князя рязанского Юрия Игоревича сотником. Боярином знатным стал. Кстати! Догадайся, как его там называют?

Я пожал плечами.

— Да откуда? Хотя.… Погоди, дай подумать.

Так. Что мне о нём Кубин говорил? Николай Александрович Ефпатин, порутчик. И всё. М-да! Догадайся вот. Стоп. Фамилия! Ефпатин — Ефпатий. Ефпатий Коловрат, что ли? Ну и дела!

Я посмотрел в весёлые глаза Кубина. Он усмехнулся.

— Вижу, догадался.

Я кивнул.

— Ефпатий Коловрат. Но почему? Это же выдуманный и сборный персонаж.

Дед Матвей кивнул.

— Я знаю. Но теперь он настоящий, а не выдуманный. А почему? Так мы его по фамилии называли. Вот и приклеилось. А Коловратом нарекли после того, как он, защищаясь, кол с ограды выдернул, причём самый большой. Бояре смеялись потом: «Поменьше выбрать не мог?». А он злится, не нравится ему, как его называют. Историю он плохо знает. Я ему объяснил, кто такой Коловрат. Но он всё равно ворчал. Потом привык.

— А я думал, что Коловрат от слова «Коло», то есть вечный круговорот, символ колеса. Есть ещё знак, типа свастики.

Кубин пожал плечами.

— Ну, так народ называл.

И, глядя на очередной мой зевок, сказал.

— Поспи, Владимир Иванович.

Да, поспать бы не мешало. Только сейчас почувствовал дикую усталость.

— Посплю часа три. Да! Там часовой спит на посту. Кажется, Митяем зовут.

Дед Матей нахмурился.

— Уши поганцу оборву.

Поднялся и ушел. Я укрылся налатником. Надо бы одеяло или шкуру какую раздобыть. Холодно на земле спать. Засунув руки за голову, закрыл глаза и уснул.

— Р-равняйсь!

— Смиррно!

— К торжестенному маршу!

— Поротно!

— Первая рота прямо, остальные направ-во!

— Шагом марш!

Замершие шеренги слитно отпечатали первый шаг. Мы шли первыми. Уже не курсанты. Офицеры!

— И раз!

Прошли мимо трибуны, где, подняв руку в воинском приветствии, стояло командование училища. Начальник училища, похожий на Брежнева, но имевший кличку «Стеклорез» из-за фамилии Алмазов, с улыбкой смотрел на печатающих шаг молодых офицеров. Может, себя молодого вспоминал?

В конце плаца нас встречали родители и наши девушки. Мои мама и отец приехать не смогли, но была она, моя будущая жена.

— Здравствуй, мой лейтенант.

В легком красивом платье, с обалденно шикарными длинными волосами, она была для меня самой-самой красивой. Королева.

Счастливая улыбка, вдруг сменилась злобной маской. В руке у неё появилась сабля.

— Ты никогда не станешь генералом!

Взмах.

Пытаюсь отклониться, но… правая рука падает на землю.

Толчком проснулся.

Блин, опять кошмар, хоть не спи. Моя бывшая приснилась. Произнесла свою любимую фразу и отсекла мне руку. Ну и сны у меня!

Ёп! А где рука-то? Сплю, что ль, ещё? В панике левой рукой хлопая по правому боку, шипя от боли, вдруг нахожу правую руку за головой. Напрочь отлежал и не чувствую совсем. Поднялся и принялся массировать, приводя конечность к чувствительности. Заодно огляделся. Лагерь ещё спал. Кое-кто поднялся и разжигал костёр.