Обольстительная леди - Фоули Гэлен. Страница 34

Выражение его лица оставалось непроницаемым. Однако в глазах светилось веселье. Ему, должно быть, казалось забавным ее замешательство. Одновременно взгляд Блейда предупреждал ее об опасности. Никто не должен был заметить, что они уже знакомы. Напоминая об этом, он легонько сжал ее пальцы.

— Разрешите пригласить вас на танец, миледи, — промолвил он.

Ошеломленная, сбитая с толку, Джесинда пробормотала что-то бессвязное. Истолковав этот лепет как согласие, граф Рэкфорд взял ее за руку и увлек прочь от родных с таким решительным видом, как будто уводил навсегда. Джесинда растерянно оглянулась, но ей не оставалось ничего другого, как только следовать за ним. Он протискивался сквозь толпу с той же самоуверенностью и чувством собственной значимости, с какой повелевал в логове разбойников. Когда они достигли свободного пространства, оркестр заиграл вальс, и граф Рэкфорд обнял партнершу за талию.

— Ты умеешь танцевать? — изумленно воскликнула Джесинда, вновь обретая дар речи. Впрочем, заданный ею вопрос был совершенно абсурдным.

— Нет, но ради тебя я готов выставить себя на посмешище, — негромко промолвил он.

— Блейд!

— Рэкфорд, — мягко поправил он. — Помоги же мне, дорогая. Мне кажется, твоя рука должна лежать вот здесь.

Он положил ее ладонь на свое правое плечо, а затем с улыбкой протянул ей левую руку.

Джесинда совсем растерялась. Когда она заговорила, ее голос заметно дрожал.

— Ты подстриг волосы.

Он криво усмехнулся.

— Не волнуйся, Далила, я не утратил свою силу.

— Что ты здесь делаешь?

— Моя дорогая Джесинда, я все тебе объясню, но мы должны двигаться, иначе нас растопчут вальсирующие пары.

— Но мне не разрешают танцевать вальс, — заявила она. — Роберт рассердится на меня за непослушание.

— Позволь, я сам улажу дело с Робертом, — с улыбкой промолвил он. — Возьми мою руку.

Джесинда взглянула на его протянутую ладонь и вдруг вспомнила роковую ночь и события, произошедшие в темном переулке лондонских трущоб. Тогда он тоже протянул ей руку, чтобы помочь подняться из-за кучи мусора. Его шершавая мозолистая ладонь была перепачкана грязью и засохшей кровью. Теперь же рука графа Рэкфорда была затянута в безупречно белую замшевую перчатку.

Джесинда медленно, с замиранием сердца положила свою правую руку на его левую ладонь.

— Так-то лучше, — прошептал он и добавил: — Господи, как ты прекрасна.

Правая рука графа легла на ее талию, и от этого прикосновения по телу Джесинды пробежала дрожь. Подозрения вновь проснулись в ее душе.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — прошептала она, чувствуя бессильную ярость.

— Расширяю свой кругозор, — ответил он и, загадочно улыбнувшись, увлек ее в круг танцующих.

— Именно этого я и боялась. Ты продал бриллианты, которые я оставила у тебя, и явился сюда, изменив внешность, чтобы спланировать новые, еще более дерзкие ограбления. Это так?

— Ты разгадала все мои замыслы. Черт возьми, ты видела картины в галерее герцога Девоншира? Да это целое состояние…

— Ты с ума сошел! — воскликнула Джесинда, охваченная тревогой. — Даже не помышляй об этом! Блейд, ты должен сейчас же уйти отсюда и больше никогда не появляться в светском обществе. Если тебя поймают, ты погиб, тебя обязательно повесят. Поверь, у тебя ничего не выйдет.

— Но почему? Ты же не собираешься донести на меня, правда? В конце концов, я ведь могу кое-что рассказать о тебе твоим знакомым. — Он крепче сжал ее в своих объятиях и приблизил к ней свое лицо. Джесинда уловила легкий аромат его духов. — Я не забыл, как ты таяла в моих руках. Надеюсь, наши отношения продолжатся. Я должен преподать тебе еще пару уроков.

— Не упоминай о той ночи.

— Но почему? — спросил он, обнажая в улыбке крепкие зубы. — Ты же получила удовольствие. Теперь ты моя должница.

— Блейд…

— Рэкфорд, — шепотом напомнил он.

— Как бы ты ни называл себя, у тебя ничего не выйдет. Тебе не избежать беды! Кроме того, ты поступаешь жестоко по отношению к лорду и леди Труро, выдавая себя за их сына…

— Джесинда, душа моя, я и есть их сын. Все, что я до этого говорил тебе, всего лишь шутка.

Растерявшись, она внимательно вгляделась в его глаза. Ее поразило серьезное, без тени лукавства выражение его лица.

— Но как это могло случиться?

— Как я стал их сыном? — с усмешкой переспросил Рэкфорд. — Самым обычным, я бы сказал, естественным образом. Он засмеялся. Но его ироничный ответ рассердил Джесинду.

— Клянусь, я навсегда покинул преступный мир и полностью преобразился. Чего не сделает человек, если ему грозит петля.

— Какая петля?

— Та, которую мне собирались накинуть на шею, после того как арестовали и бросили в Ньюгейтскую тюрьму. Если бы не это, я никогда не появился бы здесь, в этом унылом месте.

— Ты находился под арестом?

Рэкфорд мрачно кивнул.

— О'Делл навел на нас полицию. Он запугал малыша Эдди, и тот рассказал ему о наших ближайших планах. А затем этот мерзавец донес на нас на Боу-стрит, и полицейские устроили засаду. Так О'Делл решил, не пачкая рук, расправиться с «огненными ястребами». Но я еще не сказал своего последнего слова. Джесинда с изумлением смотрела на Блейда. Они в такт музыке кружились по залу, и она слушала его историю с замиранием сердца.

— Надеюсь, Эдди остался цел и невредим, — промолвила она.

— Ему, конечно, пришлось изрядно понервничать. Но ты ведь знаешь этого Щипача, он видел и не такое. Не раскрывая своего имени, действуя как анонимный филантроп, я отослал его на воспитание в сельскую школу-интернат. Надеюсь, что. из него выйдет порядочный человек.

— А какова судьба Найта и других?

— Их отправили на каторгу в Австралию. Именно поэтому я здесь. Если бы я не открыл своего настоящего имени, нас всех повесили бы.

— Но ты мог соврать, выдав себя за другого. Я не верю тебе. Твой обман не пройдет. И не надейся, что я стану помогать тебе. Признайся, именно этого ты добиваешься? Если тебя разоблачат, тебя ждет худшая беда, чем виселица…

— Джесинда, поверь, я говорю тебе правду! Постарайся понять меня, — мягко сказал он, видя, с каким недоверием она смотрит на него. — В ту ночь, которую мы провели вместе в логове «огненных ястребов», я не мог назвать тебе свое настоящее имя, потому что ты знаешь моих родителей. Все эти годы я держал его в тайне. Никто из моих людей даже не подозревал о моем аристократическом происхождении. Если бы они узнали, кто я, то никогда не признали бы меня своим главарем. Помнишь, я сказал тебе, что в детстве убежал из дома?

— Да, но… неужели этим зверем, избивавшим тебя до полусмерти отцом, был маркиз Труро и Сент-Остелл?

— Он самый.

— Никогда не поверю!

— Но это действительно так. Прошлой зимой умер мой старший брат Перси, и я стал наследником. Я не намеревался предъявлять свои права, потому что хотел отомстить отцу за все то зло, которое он причинил мне. Сознание того, что наш род прервется, было для него, по моему мнению, самым страшным наказанием.

— Ты шутишь! — в ужасе промолвила Джесинда.

— Нет.

Мурашки побежали по спине Джесинды. У нее кружилась голова. То ли от жутких признаний Рэкфорда, то ли от быстрого танца.

— Ты все еще не веришь мне?

— Я не знаю, что и подумать! Мне доподлинно известно лишь то, что ты — закоренелый преступник.

Промолвив это, Джесинда настороженно огляделась по сторонам. Она боялась, что их может кто-нибудь услышать. Лицо Рэкфорда омрачилось.

— Если ты действительно так думаешь, что зачем тогда оставила мне свое бриллиантовое колье?

Она невольно покраснела.

— Я тоже хочу задать тебе вопрос. Почему ты не продал бриллианты, а снова занялся грабежами? Если твоим людям действительно нужны были деньги, ты мог сбыть с рук колье.

Рэкфорд закатил глаза.

— Нет, я не мог этого сделать!

— Но почему? Разве ни один из этих мерзких скупщиков краденого не приобрел бы его?

— Дело не в этом, Я не принимаю подаяния, Джесинда. Я хотел вернуть тебе колье. Именно поэтому пытался поговорить с тобой в Гайд-парке. Думаю, ты не забыла тот день?