Одна ночь соблазна - Фоули Гэлен. Страница 15

О Господи, да ведь он, Алек Найт, даже предложил Бекки стать его любовницей! Так почему же она ушла, не сказав ни единого слова? Неужели эта тонкая, но такая прекрасная связь, что возникла между ними, не что иное, как игра воображения?

Что ж, у нее не получится так просто от него избавиться.

Алек сердито выпятил челюсть. «Надо ее догнать!»

Захлопнув входную дверь, он бросился в гардеробную и начал торопливо натягивать на себя одежду. «Проклятие! — думал он, просовывая ноги в ботинки. — Безрассудная девчонка!» Может, она считает, что ее детская улыбка и эти волшебные глаза помогут ей поймать какого-нибудь пэра с набитыми карманами, вроде его собственного братца? Почему подобная девушка должна довольствоваться простым младшим сыном?

Он шагнул из гардеробной, но, зная разбойничьи нравы тех районов Лондона, где прятались эти сомнительные заведения, задержался в спальне, чтобы прихватить из полукруглого резного комода шпагу и пистолет. Остановившись застегнуть вокруг талии портупею и пристроить оружие, он рассеянно смотрел в спальню. Его взгляд упал на кровать.

Бекки.

Глядя на постель, где она отдалась ему с такой решимостью, Алек заметил голубой халат, кучкой лежащий на том месте, где спала Бекки. Алек помнил, что халат был как раз под ними, когда он овладел ею. Сейчас его внимание привлекло алое пятно, ярко видневшееся на голубом шелке.

Что за дьявол!

Он подошел ближе, осторожно протянул руку, взял двумя пальцами ткань, поднял ее, присмотрелся и замер как громом пораженный.

В самом центре лазоревого полотна недвусмысленно блестело алое пятно. От его вида Алеку стало дурно. У него отвисла челюсть.

Нет.

Первой появилась мысль, что он нечаянно ее поранил. Она же просила, чтобы он проявил терпение, но, наверное, он был слишком груб и нетерпелив. Нет, невозможно. Он же старался…

Нет, нет, нет!

Ни в коем случае…

Но вот кусочки головоломки стали складываться у него в мозгу.

Доверчивый взгляд. Невинный смех. Робкие поцелуи.

Нет! Я бы не стал…

«Будь со мной помягче, Алек».

Его собственная инстинктивная нежность к ней, словно бы его тело чувствовало правду, скрытую от затуманенного разума.

Девственница.

— О Господи! — Алек выронил из рук халат, как будто он жег ему пальцы. Сердце его сначала заныло, потом начало колотиться с бешеной силой. Как же он не почувствовал барьер? Из его губ вырвался целый поток проклятий, закончившийся приговором самому себе — идиот!

Самый известный во всей Англии любовник даже не понял, что лишил девственности свою ночную гостью. Он никогда не связывался с девственницами. Никогда!

Но если она не проститутка, то кто она, дьявол побери! И куда делась?

Теперь он даже не был уверен, что Бекки Уорд — ее настоящее имя. Он лишь понимал, что страшно ошибся и что его долг чести — исправить свою ошибку. «О Господи, мне, может быть, придется на ней жениться!»

Сейчас он не мог даже этого обдумать, иначе его хватил бы апоплексический удар.

Алек судорожно сглотнул, сердце не желало успокаиваться. Сначала нужно найти Бекки. Он вылетел из комнаты. Какая мистическая сила заставляет его охотиться за этой девушкой? Обычно дело обстояло как раз наоборот. Но сейчас все по-другому. Сколько из рассказанного ею вчера вечером было ложью?

«Шутки кончились. Когда я до тебя доберусь, моя крошка, я сверну твою хорошенькую лживую шейку».

Перескакивая через ступени, Алек слетел с лестницы и выскочил во двор.

Спросил привратника:

— Куда пошла эта девушка?

— Она спросила, как добраться до Сент-Джеймс-сквер. — Привратник указал рукой в сторону ворот на Пиккадилли.

— Благодарю. — Алек выскочил из тихого, ухоженного дворика «Олторпа» на шумную, многолюдную магистраль. Его недоумение все увеличивалось.

Сент-Джеймс-сквер? Что могло ей там понадобиться?

Вдруг далеко впереди Алек увидел ее и бросился догонять, но, чуть поразмыслив, решил незаметно пойти следом и узнать, что задумала эта плутовка, и лишь потом ее окликнуть. Осторожно следуя за ней, он увидел, как Бекки рассматривает номера домов и наконец останавливается у огромного городского дома герцога Уэстленда.

Алек знал это место, потому что в прошлом несколько раз бывал в резиденции герцога на светских мероприятиях, включая первый бал прекрасной леди Парфении. Тогда он вместе с Фортом и Рашем пытался уговорить Драксингера заключить пари насчет того, кто из них сумеет растопить лед в сердце этой снежной королевы, дочери Уэстленда.

Всем было известно, что Драксингер и Парфения предназначены друг для друга. Дрэкс погиб сразу, как только увидел эту холодную элегантную красавицу, но оба были слишком горды, чтобы сделать первый шаг. Усилия его приятелей свести поближе Дрэкса и Парфению тоже не дали никаких результатов, а когда ее отец узнал о пари, он очень невзлюбил Алека и его друзей.

Тем временем Бекки пересекла площадь и смело подошла к парадной двери дома Уэстленда.

Дьявол побери, куда она лезет? Какое дело могло привести отчаянную йоркширскую девицу к главе партии вигов? По едва заметному йоркширскому акценту Алек догадался, что по крайней мере эта часть ее истории была правдой.

Прислонившись к углу здания, Алек слегка подвинулся, чтобы следить за Бекки сквозь густую листву платанов в центре площади. Вот она снова попала в поле его зрения. Алек видел, как девушка расправила плечи, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и решительно постучала в дверь.

Выходящая окнами на Беркли-сквер гостиная в доме герцога Уэстленда заставила князя Куркова с тоскою вспомнить о своем прекрасном дворце на берегу Мойки в Санкт-Петербурге, ибо, несмотря на все сплетни, временами он все же выглядел цивилизованным человеком.

Просторная, полная воздуха гостиная была прекрасно обставлена. Яркие лучи утреннего солнца широким потоком вливались через большие арочные окна, танцуя, отражались в серебряных чайных принадлежностях, расставленных на круглом, до блеска отполированном столике красного дерева. Светло-желтые стены служили прекрасным фоном для кресел и диванов, обитых полосатым шелком бледно-лилового цвета.

Сейчас князь ждал, что в любую минуту может появиться его легкомысленная молодая кузина.

Князь в мгновение ока догадался, куда и к кому она может отправиться. Явившись в особняк Уэстленда, он первым делом обратился к дворецкому.

— Милейший, — негромко проговорил князь. — Если во время моего визита к его светлости сюда явится молодая леди с темными волосами, пожалуйста, задержите ее, по возможности без шума. Ее зовут мисс Ребекка Уорд. Она моя родственница, ая, видите ли, ее опекун. После недавней смерти моего деда я принял опеку… Но… Как бы сказать… К несчастью, прекрасная Ребекка страдает умственным расстройством.

— О Боже. Мне очень жаль, ваша светлость, — сочувственно проговорил дворецкий и поклонился.

— Если Ребекка действительно появится, прошу вас, пусть лакеи ее задержат. И сразу пошлите за мной. Я заберу ее домой. И не беспокойтесь, она не опасна. Всего-навсего молодая девушка. Но иногда бывает буйной. Доктора говорят, это истерия.

— Если молодая леди появится, мы обеспечим самый мягкий присмотр, — поклонившись, заверил князя дворецкий.

— Вот и отлично.

Затем услужливый мажордом проводил Михаила в комнату для завтрака, где его собирался принять герцог Уэстленд.

Устроившись таким образом в засаде, Михаил чувствовал раздражение и вполне объяснимое беспокойство оттого, что его маленькая кузина сумела забраться так далеко. Что касается Уэстленда, то он ничего не подозревает. Герцог искренне полагает, что князь приехал лишь для того, чтобы обсудить политическую ситуацию.

Михаил прекрасно знал, что для визитов еще слишком рано, но он не мог позволить, чтобы Ребекка попала в этот дом раньше его, однако князь полагал, что в качестве иностранца может себе позволить не знать тонкостей лондонского этикета. Это, а также его высокий титул и тот факт, что он нужен вигам, лишили герцога всякого желания отпускать замечания по поводу уместности столь неожиданного визита.