Одна ночь соблазна - Фоули Гэлен. Страница 21

Алек откинулся на спинку скамьи и проговорил со скептической ноткой в голосе:

— Давай-ка, милая, лучше сначала. Бекки кивнула.

— Пять дней назад, утром в четверг… День начался, как обычно… — стала рассказывать Бекки, зажала в кулак подол нижней юбки, оторвала полоску ткани и отложила ее в сторону для перевязки. — Я была в огороде, занималась своими травами и овощными грядками. Тут в Толбот-Холле появилась группа местных жителей из деревни.

— В Толбот-Холле?

— Да, это мой дом, — призналась Бекки и вдруг ощутила острый приступ тоски по своему старому дому. — По крайней мере был. Когда умер дедушка, его унаследовал Михаил. И все остальные владения — тоже.

Алек насторожился.

— Твой дедушка?

— Граф Толбот, — сообщила Бекки и напряглась, ожидая его реакции.

Алек молча взглянул на девушку, потом наклонился, положил локти на колени и опустил голову на ладони.

— Ты благородного происхождения, — бесстрастно произнес он.

— Да, — просто ответила Бекки.

— И прошлой ночью, после бутылки шампанского, я лишил тебя девственности.

— М-м-м… Да. Коротко говоря, это именно так. Послушай, не смотри так мрачно, — с отчаянием воскликнула Бекки. — Я же этого сама хотела.

Он бросил на нее косой взгляд.

— Продолжай.

— Клан Толботов всегда был связан с международной политикой и дипломатией, — сообщила Бекки. — Морские перевозки, связи с Ост-Индской компанией. Мама всегда говорила, что в их семье всего три правила. И пусть их мало, но они нерушимы и каждому члену семьи предписывают определенную роль. Старший сын становится графом и в палате лордов голосует за тори. Все дочери выходят замуж за пэров Англии. Все младшие сыновья отправляются на дипломатическую службу его величества. Сыновья рода Толботов распространили славу нашего рода при всех королевских дворах Европы и за ее пределами, — усмехнувшись, сказала она. — До самых отдаленных уголков на земле, от Кантона и Калькутты до Константинополя и России.

— Отсюда — иностранный кузен, оказавшийся князем, по-нашему, принцем, — сделал вывод Алек, выпрямился и протянул длинные ноги под скамью впереди себя.

— Так и есть, — с несчастным видом кивнула Бекки, лишь отчасти умиротворенная тем, что в Европе титул принца используется иначе, чем в Англии.

В Европе принцы, по-русски — князья, считались немного выше, чем герцоги, но все же ниже, чем великие князья и эрцгерцоги. В Англии же титул «принц» относился только к представителям королевской фамилии.

— У моей мамы было два брата, — продолжала Бекки. — Майкл, старший, должен был стать графом. Михаила назвали в его честь. Он умер от лихорадки в возрасте сорока лет, так и не получив титула, потому что тогда дедушка был еще жив. Моя мама, Мария Толбот, была средним ребенком, а младшего сына звали Джонатан. Он много лет назад вступил, в соответствии с семейной традицией, на дипломатическое поприще. Он был привлекательным молодым человеком, и его назначили атташе к британскому послу при дворе Екатерины Великой. В Санкт-Петербурге он познакомился с прекрасной русской девушкой, княжной Софьей Курковой, дальней родственницей царя. Говорят, что ее братья участвовали в перевороте, когда с престола был свергнут Павел Первый, отец императора Александра. По слухам, император Павел был сумасшедшим.

— Я знаю, кто такой император Павел, — язвительно вставил Алек. — Я интересуюсь не только светскими сплетнями.

Бекки отвела взгляд. «Нам не следует препираться с ним под церковными сводами».

— В любом случае, — продолжала Бекки с восхитительным, на ее взгляд, терпением, — дядя Джонатан, обладая всей практичностью Толботов, стал ухаживать за княжной Софьей. Женился на ней. В результате родился Михаил. От одного из своих русских дядьев он унаследовал титул князя, по-европейски — принца. А от отца он теперь унаследовал и титул графа Толбота. Очень жаль, что у дяди Майкла не было сыновей, но он умер, не успев даже жениться.

— Мои соболезнования. Бекки фыркнула.

— Я его в глаза не видела. Если у меня и есть еще родственники, я их не знаю. Вся семья делает вил, что меня не существует. Мы связаны кровно, по родственных отношений не поддерживаем.

Алек хмуро смотрел ей в лицо.

— Что ж, это очень печально. Почему они игнорируют тебя до такой степени?

— Потому что мама нарушила семейные традиции, — с грустью в голосе ответила Бекки, подняла голову и встретила сочувственный взгляд Алека. — Вместо того чтобы выполнить свой долг и выйти замуж за лорда, она сбежала с моим отцом, обычным морским офицером.

— И слава Богу, что она это сделала, иначе мы все сейчас говорили бы по-французски, — с легкой насмешкой произнес Алек.

Бекки оторвала еще одну полоску ткани от своей нижней юбки и отложила ее в сторону, чтобы прочистить и перевязать рану.

— Дедушка так и не простил моей маме побег. Папины подвиги на море его не смягчили. Несчастным влюбленным не помогло даже ходатайство адмирала Нельсона. После смерти отца мы, как могли, боролись, чтобы выжить. К несчастью, финансовые дела на флоте оказались расстроены. Денежное довольствие задерживалось. Мы так и не смогли получить пенсию и положенные нам деньги. Нам нечем было прокормиться. Мама страшно не хотела, но у нее не осталось другого выхода, как только смиренно обратиться к своим родственникам за помощью.

— Тяжело, наверное, ей было.

— Нам повезло, что лорд и леди Толбот вообще согласились нас принять. Сначала дед хотел выбросить Маму на улицу, но бабушка напомнила ему о семейной репутации. Как это будет выглядеть, если они позволят одной из Толботов умереть с голоду прямо на улице? Таким образом, было решено, что мы получим помощь, но дорога во дворец его сиятельства в Беркшире, резиденцию графов Толботов, для нас будет закрыта. Чтобы не смущать родню, нас отослали с глаз долой в самое дальнее и незначительное из графских владений — Толбот-Холл в Уэст-Райдинге. Настоящая глушь, — мечтательно добавила Бекки. — Старинный охотничий замок на краю пустоши.

— Звучит устрашающе.

— Нет, там прекрасно, — возразила девушка. — Тихо, спокойно и очень красиво. Мне так хочется, Алек, чтобы ты его увидел. Баклион-Хит не такое изысканное место, как Лондон, но для меня… — В воображении Бекки возникла маленькая деревенская площадь, привычная, как собственное отражение в зеркале. — Для меня это дом. Первый настоящий дом, который у меня появился. А теперь Михаил собирается его разрушить. Думаю, он только и умеет, что разрушать.

Бекки встала и подошла к небольшой каменной чаше со святой водой у входа в придел.

— Надеюсь, это не святотатство, — прошептала она, окуная полоску ткани в воду.

Алек стащил с плеча рубашку, чтобы она могла обработать глубокий порез у него на плече.

— Мне никогда еще не промывали рану святой водой, — заметил он, с озорной улыбкой глядя на Бекки. — Может, я от нее стану неуязвимым?

Бекки ответила ему мрачным взглядом. «Надеюсь, что так». Легкими движениями промокая его рану, она продолжила рассказ о том, что случилось в прошлый четверг, когда все вдруг рухнуло.

…Это было в четверг утром в Йоркшире.

Бекки стояла в огороде и, широко раскрыв глаза, смотрела на перепуганных жителей деревни, которые гурьбой уходили по освещенной солнцем подъездной дорожке. Девушка развернулась и быстрой походкой пошла к дому, на ходу убирая за уши выбившиеся локоны.

От легкого ветра и быстрой ходьбы юбки из набивного ситца кружились вокруг ее ног. Над головой, на фоне безоблачного синего неба, четко вырисовывались вырезанные из дуба ангелы с мечами и щитами — стражи древнего рода, по одному на каждом углу старого здания причудливой постройки. Толбот-Холл имел множество фронтонов, глядящих во все стороны света. Верхние этажи по моде позднего средневековья нависали над нижними. Густые заросли плюща покрывали стены, огибая ромбовидные окна.

Влетев в дом, Бекки прошла через темный, обитый дубовыми панелями холл, мимо миссис Уитхорн, которая хотела было что-то возразить, но примолкла, заметив яростный взгляд девушки. Дальше путь Бекки лежал по сумрачному главному коридору к большому залу, мимо оружейной комнаты, мимо массивной лестницы елизаветинских времен с украшенными богатой резьбой четырехугольными сосновыми пилонами со знакомым портретом шестнадцатого века. На нем была изображена загадочная улыбающаяся дама по имени леди Агнес с огромным, размером с каштан, рубином на шее.