Изгнание - Лампитт Дина. Страница 78

– Тысяча извинений, мадам, – произнес он и отвесил грациозный поклон, который сделал бы честь мистеру Строксу.

У мальчика был просто очаровательный голос, голос, который находится на той стадии, когда юноша начинает говорить, как мужчина. Она поняла это потому, что слово «извинений» прозвучало на целую октаву выше.

– Почему ты не смотришь, куда идешь? – сказала Николь, притворяясь рассерженной. – Ты же мог уронить мою дочь.

Вместо ответа мальчик наклонился и посмотрел на Миранду, которая находилась в нерешительности, не зная, плакать ей или смеяться. Он пощекотал девочку, и она улыбнулась.

– Какой прелестный ребенок! – воскликнул он тоном придворного льстеца. – Осмелюсь сказать, мадам, что эта девочка, когда вырастет, будет разбивать сердца мужчин с такой же легкостью, как и ее красавица мать.

Николь громко рассмеялась, очарованная нахальством этого чертенка.

– Тебя что, учат в этой школе говорить комплименты? – спросила она, показывая на дом, рядом с которым они стояли.

Мальчик снова поклонился, на этот раз его длинные черные волосы почти коснулись его запястий:

– Мне нет необходимости учиться этому, мадам. Это для меня все равно, что дышать.

Милый голосок звучал то выше, то ниже, а темные глаза напомнили Николь удивительный цветок под названием черный тюльпан, к тому же в их глубине вспыхивали озорные огоньки, и актриса не выдержала и рассмеялась от удовольствия еще громче:

– Ты просто маленький озорной чертенок! Ну-ка, скажи мне, сколько тебе лет?

– Тринадцать… скоро исполнится. Мой день рождения двадцать девятого мая.

– Значит, твой знак – Близнецы?

– Да, я близнец. Астрологи матери составили мой гороскоп, когда я родился, и в нем говорится, что я буду любовником многих женщин. Не думаю, что она была в восторге от этого.

– Я тоже так думаю. Надеюсь, она сейчас, когда ты в таком нежном возрасте, хорошо следит за тобой?

Лицо мальчика слегка помрачнело, но он посмотрел прямо в глаза Николь:

– В данный момент она не может этого делать, потому что находится далеко от Оксфорда. Обо мне заботится мой отец.

Николь почувствовала легкое огорчение:

– Надеюсь, вы с ней расстались не из-за политических разногласий?

Мальчишка снова просиял:

– У меня такое чувство, что на этот вопрос кое-кто мог бы ответить положительно, – он опять помрачнел и потупил взор. – Она даже не появится на моем дне рождения, хотя отец устраивает небольшое торжество, – он помедлил, на смуглом, с еще по-детски пухлыми щеками, лице мелькнула белозубая улыбка – А вы, мадам, не хотели бы присоединиться к нашей компании? Я бы почел это за огромную честь. Ведь мы с вами уже друзья, правда?

– А где будет проходить торжество? – осторожно спросила Николь, не желая ставить себя в неловкое положение.

– В доме моего кузена, на Хай Стрит. Их с братом сначала поселили там, но потом они нашли себе другое жилье. А сейчас они оба вообще где-то сражаются, так что дом стоит пустой. Я пришлю вам адрес. Пообещайте мне, что придете, – все его нахальство вдруг исчезло, он превратился во взволнованного подростка.

– Это будет двадцать девятого?

– Да. Это не великолепный обед, мы устраиваем ранний праздничный ужин. Я очень буду вас ждать, – и прежде чем Николь успела еще что-то сказать, мальчишка быстро поцеловал ей руку и исчез за дверями школы.

Она стояла, глядя ему вслед, и размышляла о том, что это самый необычный и очаровательный мальчик, какого она когда-либо видела, он был явно дитя своего времени. Разве можно представить мальчика его возраста в двадцатом веке, имеющего столько шарма и напористости? Но, с другой стороны, вся молодежь этого столетия была похожа на тепличные растения, которым пришлось повзрослеть раньше времени из-за войны. Потом Николь вспомнила о детях, гибнущих в Югославии, о невинных жертвах в странах третьего мира и о тех несчастных обездоленных сиротах, которые находятся в многочисленных британских приютах. Дети лишены любви и заботы, а непростительно легкомысленному обществу нет до этого никакого дела, и она содрогнулась, попробовав и поняв потерянность и незащищенность, которые испытывают дети и подростки во все времена.

Дом на Хай Стрит, куда сквозь духоту городских улиц доставила ее карета, оказался гораздо современнее соседних домов. Это было высокое, изящное здание, построенное несколько лет назад. Рассматривая его через открытое окно кареты, Николь подумала о том, что обстоятельства, приведшие ее к этому дому, весьма загадочны. Во-первых, она не сказала мальчику своего адреса, однако письмо от него посыльный принес в тот же вечер, как если бы этот странный ребенок прекрасно знал, кто она такая и где живет. Во-вторых, в письме сообщалось время и день вечеринки, а в конце стояла подпись: «Близнец», что она отнесла на счет любви каждого мальчишки к тайнам и загадочности. Как бы то ни было, когда карета остановилась перед домом, Николь пришла к выводу, что отец «Близнеца», несомненно, человек состоятельный, так как все окна были ярко освещены, а изнутри доносилась громкая музыка.

Слуга с поклоном провел ее в гостиную, где Николь была встречена мажордомом. Бросив взгляд наверх, она тут же увидела уже знакомого ей мальчика, который, как только ее заметил, издал радостный крик и кубарем скатился по лестнице.

– Не забывайте о своих манерах, сэр, – произнес кто-то строгим голосом, на что ребенок ответил:

– Сегодня они не нужны, папа. Я же предупредил вас, и вы разрешили мне забыть о них по случаю моего дня рождения, – он поклонился Николь. – Дорогая и восхитительная леди Аттвуд, как приятно видеть вас здесь. Сегодня здесь находится придворный художник Уильям Добсон, и я попрошу его, чтобы он вас внимательно рассмотрел и хорошо запомнил.

Он был сама непосредственность, и Николь улыбнулась:

– Ты еще больший шутник, чем показалось мне вначале, и просто очаровательный молодой человек. Как ты узнал, кто я такая, ведь мы с тобой не знакомились?

– Но как же можно не знать очаровательную леди Аттвуд, которая живет возле церкви Святого Илии со своей дочкой и красавцем мужем и которая окружена таким покровом тайны и загадочности, что ее имя не сходит с уст жителей города?