Золотой ключ. Том 3 - Роун Мелани. Страница 21

Это удивило и встревожило Рохарио. Во дворце его отца к людям, проявлявшим такой энтузиазм, относились с подозрением. Он сделал вид, что ничего не замечает.

— Вы видели репродукции? Работы художников, о которых я говорю? — Она наклонилась вперед.

Ее волосы, украшенные гребешками из слоновой кости, и простое жемчужное ожерелье сияли в неверном свете канделябров.

Слова Элейны вдруг с удивительной четкостью напомнили Рохарио недавний бунт: молодые подмастерья набросились на него с такой же яростью; а потом бессмысленно погиб санкто Лео. Что их спровоцировало? О чем еще он не знал, чего не понимал в этом мире, о существовании которого совсем недавно даже не догадывался?

— Нет, — негромко сказал Рохарио, сдерживаясь. — Мне не попадались их работы. Мой отец хочет, чтобы в Галиерре выставлялись только полотна живописцев из Тайра-Вирте, а Великая герцогиня Хоанна не слишком интересуется искусством. — Потом, надеясь, что ее лицо снова засияет, он добавил:

— Однако вы, может быть, расскажете мне об этих художниках?

Назавтра Рохарио, как обычно, проснулся в полдень, но обнаружил, что в гостиной, где подавали завтрак, уже пусто. Он едва попробовал свежие рогалики и чай и сразу вышел из дома.

Сады располагались за стеной внутреннего дворика. Когда-то стена была частью крепости, а теперь представляла собой живописные развалины. Сквозь бреши виднелись петляющие тропинки, подстриженные кусты и деревья, ряды белых цветов, распускающихся во время дождей. Последние капельки утреннего ливня еще дрожали на траве и листьях, хотя небо уже очистилось и на нем ярко сияло солнце.

Там, среди цветов, он увидел Беатрис. Она аккуратно срезала стебли и бережно укладывала цветы в длинную корзинку. Женщина показалась Рохарио невероятно привлекательной. На ней была красивая шляпка и утреннее платье, открывающее изящную шею.

Она весело и без тени смущения с ним поздоровалась.

— Какой прелестный сад, дон Рохарио. Ваш садовник сказал, что было решено не заниматься лекарственными растениями, и они заросли сорняками. — Беатрис умолкла, но на ее лице ясно читалась просьба.

Он вежливо улыбнулся.

— Я уверен, Эдоард не станет возражать, если вы займетесь садом. — Рохарио осмотрелся. — А где ваша сестра?

— Она уже взялась за кисть, — ответила Беатрис. Тут Рохарио заприметил угол мольберта, который торчал из зарослей рододендрона.

— Граццо.

Взялась за кисть! Конечно. Она ведь Грихальва, а Матра даровала всем Грихальва талант. Рохарио так и не научился лгать, когда речь шла об искусстве. Никогда. Даже если приходилось оценивать собственные произведения.

Элейна, целиком погруженная в работу, не заметила, как он подошел. В отличие от дуэньи, конечно: Мара вежливо кивнула ему и снова принялась за свою вышивку. Рохарио ее не интересовал. Он остановился на почтительном расстоянии и наблюдал за возникающим на холсте рисунком.

Элейна использовала палитру из шести красок, работала быстро и уверенно. Прямо у него на глазах вырастал сад, рухнувшая стена, поникшие деревья, ярким световым пятном выделялись цветы и среди них, на коленях, Беатрис. Вероятно, она стояла так примерно час назад — теперь девушка переместилась в сторону. Каким-то непостижимым образом тучи, башня, сад — все заставляло перевести взгляд на Беатрис, которая, в своем белом платье, с волосами, выбившимися из-под шляпки, казалась олицетворением утра. В отличие от художников, которые придерживались модного в последнее время стиля, добиваясь, чтобы поверхность картины была гладкой и блестящей, почти без следов кисти, Элейна такой задачи перед собой не ставила. В результате мазки стали неотъемлемой частью фактуры холста.

Рохарио, стараясь не мешать, молча стоял в стороне. Когда к нему торопливо подошел слуга, жестом попросил принести стул. Теперь он сидя продолжал наблюдать за Элейной и так увлекся, что совершенно забыл о времени. Кисть Элейны была неустанной.

Матра Дольча! Она знает свое дело! Даже при одновременной передаче формы и цвета и выборе композиции Элейна писала с такой легкостью и уверенностью, какая не снилась самому Верховному иллюстратору Андрео. Конечно, в ее картине есть недостатки, но композиция пейзажа необычайно интересна.

Слуга принес кофе и пирожные с изюмом, поставил их на столик. Только теперь Элейна почувствовала движение у себя за спиной и взглянула на Рохарио. Улыбнулась, осознав, что он любуется ее картиной, и снова принялась за работу. Рохарио улыбнулся в ответ. И вдруг понял, что еще никогда в жизни не был так счастлив.

— Я закончила. — Элейна откинулась на спинку стула.

— Очень красиво!

Рохарио вскочил. Потом, немного смутившись, степенно подошел к мольберту.

Казалось, Элейна удивилась. Ее шляпа с широкими полями сползла на спину, а голубые ленты расположились на груди.

— Вы так считаете? Вам не следует меня хвалить ради соблюдения приличий.

— Вы замечательный живописец, вам это должно быть известно! Конечно, есть некоторые шероховатости, но вы закончили работу за один день, без предварительных набросков, что придает особое очарование полотну.

Ее улыбка показалась Рохарио ослепительной.

— Так вы поняли!

Он понял.

На мгновение Рохарио показалось, что на солнце набежала туча, потому что его взор затуманился. Но солнце продолжало ярко светить. Он как будто снова оказался посреди уличных волнений, его бросало то в одну сторону, то в другую, он был не в силах устоять на ногах и справиться с охватившими его чувствами.

Рохарио понял, что влюбился… Что он без ума от женщины из рода Грихальва, которая — несмотря на внутреннее сопротивление — согласилась стать любовницей его брата, наследника, и воспользоваться многочисленными привилегиями своего нового положения.

Он с трудом улыбнулся в ответ и замешкался в поисках слов, которые скрыли бы столь нежданно нахлынувшие чувства.

Беатрис смотрела куда-то вдаль. Потом встала, держа в руке корзину с цветами. Девушка была прелестна.

И тут они увидели всадника. Конечно, сад не совсем подходящее место для конных прогулок, особенно если учесть, что лошадь плохо слушалась и пугалась каждого куста или клумбы.