Венец проигравшего - Коваль Ярослав. Страница 14

Почему мне так казалось? Не знаю. В какой-то степени я боялся лезть в дебри своих неосознанных внутренних рассуждений, потому что там могло обнаружиться и кое-что совсем не радостное. Но по большей части причина этого желания отстраниться от размышлений была немудрящей, простой, как жизнь. Во-первых, страшно, а во-вторых, всё равно скоро увижу, кто был прав — мой скепсис или настойчивая надежда покончить с войной прямо здесь, прямо сегодня, а желательно вообще прямо сейчас.

— Милорд, смотрите! — охнул Рехаб, и я проследил за взмахом его руки, вооружённой адъютантским блокнотом. В той стороне, где за лесами и холмами скрывалось море, по небу ходила упругая волна практически бесцветного огня.

Собственно, это был не огонь, а магия, её отзвук, видимый каждому человеку, даже не умеющему правильно на магию смотреть. Такому, как я, например. Этот отблеск, едва проявив себя, сразу схлынул, и вот проявился снова. В магии я, конечно, понимаю меньше, чем корова в бифштексах, но уж по внешнему-то виду масштабного чародейства могу определить, какого оно типа, хотя бы из какой оперы. И, судя по всему, что видно, армии под командованием Бехтана действовали строго по уставу и в соответствии с планом. Мощная магическая обработка противника — вот она, красавица, в полный рост.

— Милорд?

— Нет, пока магией не атакуем. Но защитную приказываю держать наготове.

Мне опять повиновались с относительной готовностью. Кажется, мои люди и сами в растерянности. Может, видят какие-нибудь странные признаки, или тоже чутьё включается — оно, в принципе, есть у большинства пока ещё живых военнослужащих. А значит, скептицизм имеет, увы, право на существование.

Впрочем, может быть, сомнения мучают их именно потому, что не разрешено пока держать под рукой палочку-выручалочку под названием «магия». И без того трудно, беспокойно, а тут ещё и искусственное ограничение наложено… Вообще-то рано падать духом. Я и не собирался, просто… Просто понимал, что чуда не случилось, и к сегодняшнему дню судьба отказывается делать мне дорогой подарок.

Через полчаса стало ясно, что вал не удержать. В общем, логично, ведь сдали его тем же кочевникам, когда всё было в полном порядке — и сама стена стояла, и магия при ней держалась стационарно. А сейчас-то… Не дожидаясь вопроса со стороны Тархеба, заверил, что считаю отступление вполне своевременным и уместным. Почему бы нет? И мой собственный глава вооружённых сил со стеклянными от напряжения глазами повернулся к своим людям, словно от тех только и требовалось, что правильно прочесть выражение его лица. Отчасти так ведь и было. Он — хороший управленец и набрал себе отменных аналитиков, снабженцев, командующих и управленцев рангом пониже.

Что-то у них там закипело, и на второй капитальной стене появились вперемежку строители и маги. Тут-то всё понятно, передняя стена была размётана в хлам, местами в проломы могли бы войти бок к боку два крупных транспортных ящера. Сразу видно, наши не отдали позицию просто так. И теперь нечего и думать, что удастся из развалин за полчаса соорудить конфетку. Да и получаса-то нет. Вон на том фланге прорвались, а значит, сейчас станут отступать все. Иначе под угрозой сокрушительного удара окажутся даже успешно обороняющиеся группы.

«Быстрее!» — махал сигнальщик. Да тут хоть измашись, быстрее, чем возможно, не получится. Разумеется, ребята делают всё, что возможно, это ж не только их долг — это их жизнь.

А потом пришла магия. Её приход был подобен вспышке. Показалось, что подняло меня взрывной волной и понесло, кувыркая, за тридевять земель… В действительности же оказалось, что я просто сильно отшатнулся и врезался спиной в парапет, причём даже не ушибся, потому что был правильно запакован в доспех. А вот по ушам стукнуло очень крепко, перед глазами потемнело. Словно в полуобмороке наблюдал я расплывающееся в небе пятно бесцветного огня, и опустил глаза в уверенности, что я единственный сумел выжить, что нет уже ни моих войск, ни магов, ни строителей, ни остатков штаба.

Но вокруг оказалось полным полно народу, и все в целости. Сперва я встретился с одурелым взглядом Рехаба, который уже выпрямлялся, потом и в глаза старшего аналитика посмотрел. Этот даже не выглядит удивлённым. А вон Тархеб, он когда-то успел вскочить на край верхнего парапета и теперь размахивал сигнальным диском, подавал команду поднимать магические щиты. Впереди продолжалась какая-то активная движуха. Нет, это ещё не конец. Что-то ещё у нас осталось.

Потом постепенно стал возвращаться слух, и зрение прояснилось. Надо же, оказывается, сразу после удара я воспринимал только чёрный, белый, жёлтый цвета и их варианты. Теперь добавился красный, и получившаяся гамма нешуточно напугала. Синий, а вместе с ним и зелёный проявились самыми последними, вместе с ощущением, что теперь всё уже нормально с моим зрением, можно выдохнуть.

Но я и не подумал. Где уж тут расслабляться, веселье только начинается. Впереди воздвигались щиты, и солдаты продолжали воевать, причём чрезвычайно активно, будто кто-то или что-то подстегнуло их в искреннем желании героически пожертвовать жизнью. Даже мне было очевидно, что жахнуло не случайно и не для красоты. Вот бы посмотреть на реакцию наших магов, уж по ней-то сразу всё станет ясно. Но нет, их сейчас нельзя отрывать от дела. Даже ради моего августейшего интереса.

— Эй, что там такое? — крикнул я, сомневаясь, что меня вообще услышат.

— Пускать в ход магию, милорд?

— Тархеб же отдал приказ, что ещё от меня-то нужно?

— Господин Тархеб дал сигнал пускать в ход защитные чары. А что насчёт атакующих?

— Не до церемоний. Пускать в ход всё!

— Слушаюсь! — проорали в ответ восторженно.

И откуда такой восторг, хотел бы я знать? Можно подумать, я из личной вредности что-то им запрещаю.

Бойцы отступали организованно, но быстро. Мимо наблюдательного пункта, на котором я высился гордым символом своего влияния и своей ответственности, тащили в крепость раненых. Ого, как их много! Это не так плохо, как можно подумать. Больше половины тех, кого дотащат до госпиталя, выживут, больше трети из выживших вскоре встанут обратно в строй, а ещё треть примется исполнять свой солдатский долг вне поля боя, но тоже успешно. Отменный результат для любой армии. Надо признать, что магия и в самом деле творит чудеса.

Главное же, что меня радует, когда я вижу количество раненых, направляющихся на лечение, — тот факт, что их вообще сумели вытащить из боя и обременили себя доставкой страдальцев в руки медикусов. Это очень и очень хороший признак.

Самое страшное в нашем случае — потеря управления и паника. Раз военная машина работает безупречно до мелочи, значит, у нас пока есть шанс.

— Укрепления второй линии обороны заняты, — отрапортовали мне. Я даже не обернулся посмотреть — кто именно.

— И насколько вероятно их успешно удержать?

— Милорд?

Ну конечно, какой смысл задавать подобный вопрос порученцу-связнику, по сути, просто живому письму, зачастую даже не вникающему в смысл послания, которое должен передать. Я отпустил его с приказом действовать по ситуации и дождался, когда у Тархеба появилось на меня время.

— Зови своих людей. Сядем кружком и побеседуем.

— Мне кажется, милорду разумнее всего вернуться в крепость.

— Я останусь здесь. Есть ещё замечания не по существу? Нет? Отлично. К делу. Ты уже нанёс позиции на карту?

— Мне нанесли, да.

— Показывай. Донесения с побережья были?

— Сейчас принимаем сообщение из замка. Если бы милорд находился не на передовых позициях, а в штабе…

— Что позволено Аканшу, не позволено Тархебу. Смирись и прекращай нудеть. Как только сообщение закончат принимать, сюда его. Что у нас на карте?.. Песец у нас на карте.

— Милорд?

— Песец. Северный хищный пушной зверь. Семейства псовых.

Несколько мгновений мои собеседники явно не знали, что сказать. Потом один из офицеров осторожно предположил:

— Картографы как-то не так выполнили работу? Что-то не то нарисовали?