На вершине отчаяния (СИ) - Велесова Светлана. Страница 48

Видимо разочарование сорвавшимися планами было написано у него на лице крупными буквами, так как Люсьен сделал большие глаза и отошел от него подальше в угол.

— Дед? Ты чего? Тебе плохо?

— Хорошо. Собирайся, мы идем по магазинам.

— Я пас. — Тут же оживился Люсьен. — Если тебе надо прошвырнуться по базару, то возьми с собой маман, а еще лучше Люсиль. Вот кто знает толк в покупках.

— Люсьен… — Ласковый голос Зарима заставил вздрогнуть молодого человека. — Если бы я собирался купить подарок даме сердца, я бы так и поступил. Но не думаешь же ты в самом деле, что Люсиль способна купить достойный подарок Каннингему?

— О…о… если так, то я иду. — Люсьен сразу засобирался, опасливо косясь на дедулю. — А ты чего стоишь, не проходишь?

— Не могу. — Зарим вздохнул, начиная успокаиваться. Определенно внучик был отдушиной для сердца. — Подай мне кафтан, пожалуйста. И захвати побольше золота.

Пока Люсьен возился надевая свой кафтан и распихивая по карманам как можно больше золота, Зарим тем временем впустил в комнату охрану и тоже переоделся.

Чтобы избежать встречи с Зурабом и того пуще с Жизель и Люсиль они не сговариваясь покинули гостиницу через черный ход, где их уже поджидал десяток солдат, одетых в штатское с тем чтобы слиться с толпой и следовать за охраняемыми как можно незаметнее. Люсьен от удивления присвистнул, а Зарим улыбнулся. Хорошее настроение было восстановлено. Как все-таки хорошо иметь дело со столь понимающими людьми как Миррон.

— Откуда они узнали, где мы выйдем?

Они с Люсьеном шли по улицам, от порта к центру города. Четверка пантер разошлась по сторонам, оставив Зариму очень мало места для маневров. И он твердо решил попозжа потолковать с ними об этом. Остальная охрана вообще исчезла с горизонта, создавая иллюзию, что они гуляют сами по себе.

— Я говорил вчера и повторяю теперь. Во всем полагайся на Миррона, он не даст тебя в обиду. И многому научит. Только держи от него подальше свою сестру. Неровен час, окажется у него в наложницах, а это недопустимо.

Люсьен сначала не понял о чем это говорит дед, а когда до него дошло, что ему навязывают Люсиль, чуть не взвыл от отчаяния.

— Ты не сможешь оставить ее со мной. Маман не позволит.

— При чем тут Жизель. Я прикажу, и она останется. Ты все еще никак не поймешь, что мое слово по отношению к вам может отменить только Аликай, его отец или Ализир. Подчинение в клане идет снизу вверх, а приказы сверху вниз. И это не политика кланов, а закон крови. Люсиль просто не сможет ослушаться, даже если сильно этого захочет. Кровь ей не позволит. Именно поэтому среди нас нет предателей. И вообще. Обещал же я ей пристроить ко двору. Вот и сдержу слово.

Люсьен выслушивал деда молча, потом вообще прикрыл глаза прислушиваясь к чему-то внутри себя, а когда вновь глянул на него Зарим увидел в глазах юноши страх.

— Значит любой, кто старше меня, может приказать мне что у годно, и я выполню, даже если это противозаконно? Так?

— В теории да. Но поверишь ли ты, что скотов и сволочей среди нас нет. Просто потому, что мы любим своих потомков и не можем сознательно причинить им вред.

— А то, что ты делаешь с папан, тогда как называется?

— Это называется дипломатия, которой тебе еще только предстоит обучиться. Разве ты слышал, чтобы я отдавал ему категоричные приказы? Или что-либо приказывал тебе или Миррону? Или если уж на то пошло капитану и его людям? Нет. И еще раз нет. И вообще… — Зарим не договорил. Его глаза мечтательно закрылись, и из груди вырвался не то вздох, не то рык. — Чудесное будущее, жаль, что я его лишен.

— Это ты сейчас о чем говоришь?

— О птичках Люсьен. О птичках. Не обращай внимания, это у меня чувство юмора такое. Просто сведу твоего отца с направляющим, и устрою ему первое обращение. Увидишь, побывав в шкуре зверя, он сразу угомонится и станет мягче во сто крат.

Люсьен честно пытался молчать. Правда, пытался. Но любопытство так и подмывало его изнутри. Язык чесался спросить, что могло случиться с дедом, что он утратил дар двуликости. И не утерпел, хотя понимал, что рискует разрушить едва завязавшиеся хорошие отношения.

— Что с тобой случилось, что ты больше не двуликий?

Спросил и отстал на три шага, чтобы не получить с разворота в челюсть или под дых. Зарим остановился, увидел его маневры и весело, хотя и немного принуждено рассмеялся.

— Что? Тоже собираешься сделать ставку?

— Силы Небесные, а что на это уже ставят?

— Сто к одному, что все произошло из-за женщины. — Вдруг высказался один из охранников.

— Да ну? — Удивился Зарим. — И многие уже поставили?

— Все, кто в курсе ваших затруднений. — Заговорил другой.

— Как приятно вновь побывать дома. Сразу чувствуешь себя нужным. Бедные чистокровные, как они будут развлекаться, когда меня не станет.

— Дед, не говори так. Вдруг все еще можно исправить.

— Можно. Только я не знаю, как перехитрить богов. Если ты знаешь ответ, подскажи.

Люсьен не знал, а потому промолчал. Заткнулись и охранники вновь став безучастными свидетелями. Зарим заложил руки за спину и спокойно шел по улицам, делая вид, что внимательно рассматривает витрины и вывески на магазинах. Как будто на самом деле собирался посетить одни из них. А на самом деле, он делал все, чтобы не смотреть в глаза внуку. Люсьен, поняв, что своими вопросами только расстроил деда, пытался придумать как того развеселить как вдруг его взгляд зацепился за витрину одного из магазинов. Вернее не за саму витрину, а за то, что на ней было выставлено.

— Дед. — Окликнул он Зарима, но тот не услышал. — ДЕД!

— Незачем так орать. Я между прочим не глухой. Что ты там высмотрел?

— Кажется, я знаю как решить твою проблему ошейника так, чтобы Каннингем ни о чем не прознал.

Они стояли и как два подростка таращились на красивый кожаный доспех, надетый на манекен воина, но не это привлекло их внимание, хотя доспех был просто великолепный. Сразу чувствовалась рука мастера. На самом деле обоих интересовала только одна деталь воинского костюма. Кольчуга, под кожаными латами. Звенья ее цепи были прикреплены к плоской полоске металла, выполненной в виде ошейника, а не горловины как это делали другие мастера.

— Нет. — Наконец выдал Зарим. — Ты хоть представляешь сколько она весит? Я что должен буду таскать на себе эту тяжесть, каждый раз выходя из дома? Ты в своем уме Люсьен?

— Только один раз, в момент прибытия. Потом устроим пир в честь моего назначения. Естественно пригласим Каннингема вместе с другими послами, там и покажешься уже в настоящем ошейнике, попутно рассказав какую-нибудь байку по поводу его появления. Все будут пьяные, посмеются и к утру никто и не вспомнит что с тобой что-то не так, а если вспомнят, то реакция уже будет такой, какая угодна нам, а не им. Надеюсь у Нирраны большой дом, иначе придется изрядно потратиться чтобы арендовать дом, достойный, чтобы в нем появился Эрл.

Зарим смотрел на внука и не мог нарадоваться. Стоило терпеть ненависть сына, чтобы иметь наслаждение общаться с Люсьеном.

— Люсьен, ты уверен, что правильно выбрал профессию? Насколько я знаю военным такой ум ни к чему.

— Я больше не военный, и благодаря тебе я уже сменил профессию. Так что надо отрабатывать оказанное доверие.

На то чтобы купить и подогнать по размеру кольчугу они потратили добрую часть дня. Зато обошлась она им до смешного дешево. Десять золотых и одна подпаленная шея. Так как пришлось распаивать горловину и спаивать ее прямо на Зариме, чтобы обе железные пластины легли впритык и не мешали вертеть головой.

А потом уже не мешкая отправились покупать дары Каннингему. К исходу дня, Люсьен понял что посол работа не только дипломатическая, но вдобавок и физическая. Навьючив всю свою охрану пакетами и свертками, так, что те дороги не видели, так их было много, сами несли особо ценные вещи. Такие как редкие книги, дорогущие магические амулеты и коллекционное оружие. Которое им продали только потому, что хозяин лавки чудом оказался старинным должником Зарима и тот не постеснялся стребовать с него ответную услугу.