Влюбленный герцог - Фоули Гэлен. Страница 21

Он требовал самого лучшего, потому что только роскошью мог ответить на оскорбления, которыми ее осыпали представители высшего света.

Хоук не знал, раздражало или забавляло его то, что он стал покровителем красавицы, за которой все охотятся. Скорее, его удручала мысль, что он хотел бы быть единственным, кто привлекает ее внимание. Но она была слишком вежлива, чтобы не обращать внимания на странную смесь приятных мужчин, идущих у нее в кильватере — несколько легкомысленных старых сквайров и отставных кавалеристов, горстку помешанных на лошадях денди, даже одного крохотного жокея, который присоединился к их компании. И давал Белинде дельные советы, как выбрать лучших лошадей для своей упряжки.

Хоук крепко прижимал ее к себе. Любой посторонний решил бы, что она действительно его любовница, которая заставляет своего покровителя тратить на нее бешеные деньги, но на самом деле именно она возражала против цены, назначенной за пару отличных вороных и изящный двухместный экипаж, которые выбрал он. Эта коляска напоминала его экипаж в миниатюре, которым она так восторгалась.

— Роберт, это слишком дорого, — тихо возразила она, увлекая его в сторону.

— Вам он не нравится?

— Не нравится? Я никогда не видела ничего изящнее, но… Он сделал жест агенту, и экипаж стал ее собственностью.

«Ах, Хоуксклиф, как ты рисуешься!» — упрекнул он себя, с улыбкой глядя в землю и сунув руки в карманы, в то время как она с детской радостью ласкала своих лошадей.

Когда он вывел ее из сарая, где стояли лошади, вид у нее был ошеломленный. Они решили пешком прогуляться по городу и неторопливо шагали по улицам, дерзко демонстрируя свой союз перед осуждающими взглядами прохожих.

Обогнув угол у Хеймаркета, они чуть не столкнулись с тремя офицерами в красных мундирах. Те извинились, Хоук раздраженно пробормотал «пардон» и вдруг заметил, что Бел не спускает глаз с военного, идущего посредине.

Лицо ее стало пепельно-серым.

Красивый и самодовольный молодой офицер с копной каштановых волос тоже вдруг изменился в лице.

— Бел?

— Мик, — чуть слышно проговорила она.

Лукавое лицо молодого человека озарилось радостью.

— Это моя девушка! — С веселым криком, раздавшимся на всю оживленную улицу, он, обхватив ее за талию, приподнял и закружил в воздухе. — Не могу поверить, что это ты! Что ты делаешь в Лондоне? Это та девушка, о которой я вам рассказывал! — крикнул он своим друзьям.

— Отпустите меня! — Она с силой вывернулась из его рук и, как только он ее отпустил, бросилась к Хоуку.

Тот, не говоря ни слова, положил ей руку на талию, чтобы оградить от посягательств незнакомца. Чувствуя, что его захлестнула ревность, он устремил неприязненный взгляд на офицера и склонил голову к ее уху.

— Милая, не послать ли за экипажем? — прошептал он достаточно громко, чтобы его услышал тот, другой.

Закипая от гнева, Мик — как она назвала его — в замешательстве посмотрел «на Хоука. Он раскрыл рот, похоже, собираясь посоветовать Хоуку отойти от нее, потом снова закрыл его, потому что Белинда посмотрела на Хоука взглядом, полным молчаливой благодарности, и сказала:

— Да, ваша светлость, прошу вас.

Хоук кивнул ей в знак поддержки, повернулся и тихо отдал приказание лакею. Экипаж тут же подъехал к ним. Он нерешительно взглянул на Белинду, подумав, что ей, вероятно, хочется на минутку остаться наедине со своим другом — если этот малый действительно ее друг. Несколько шагов дались ему нелегко, но ведь нужно же быть джентльменом.

— «Ваша светлость»? — услышал он сердитый вопрос Мика. — Кто это, черт побери?

Хоук, сунув руки в карманы, с мрачным видом обернулся и увидел, как в глазах молодого офицера проступает понимание. Его юношеское лицо побледнело, когда он окинул взглядом ее роскошное платье.

— Что случилось, Бел? — спросил он, бледнея.

Хоук увидел, как Белинда подняла подбородок, снова став похожей на мраморную Венеру — прекрасную и недоступную.

— Где вы были, Мик?

— В разных местах… Кто это, Бел?

— Это герцог Хоуксклиф, мой покровитель. Всего хорошего, капитан Брейден, — сухо кивнула она.

Хоук направился к ней, решив, что может выйти неприятность, но Мик ошарашенно смотрел на Бел. Кажется, драки не будет. Услышав имя Хоука, спутники Мика притворились, что рассматривают витрину соседней лавки и не имеют никакого отношения к происходящему.

В эту минуту к ним подкатил экипаж Хоука и лошади остановились, звеня сбруей. Грум спрыгнул, чтобы открыть перед ними дверцу. Хоук предложил Бел руку, чтобы помочь ей подняться в карету. Она оперлась о его руку, но на него не смотрела.

— Бел, постой… — Мик шагнул к ней, но Хоук преградил ему дорогу и бросил на него угрожающий взгляд; лицо у него посуровело.

Юноша отступил; он был настолько сбит с толку, что не знал, как себя вести, а Хоук уселся в карету рядом с Бел, и лошади тронули.

Белинда смотрела в окно, но ничего не видела. Лицо ее превратилось в застывшую маску, и Хоук понял, что ей сейчас не до него и лучше пока не задавать вопросов.

Когда они приехали в Найт-Хаус, она пробормотала какое-то извинение и бросилась к себе. Плечи у него поникли, когда он смотрел, как она взбегает по широкой лестнице.

Он был совершенно не приучен к эмоциональным всплескам, хотя делать вид, что ничего не произошло, — значит, проявить полное бессердечие. Пожалуй, нужно заглянуть к ней — из простой любезности. Он не желает выглядеть грубым.

Неторопливо направляясь по коридору к ее двери, он подумал, что это своего рода испытание его храбрости. У двери он прислушался и вздрогнул, услышав тихий плач. Он нахмурился; он рассердился; он боролся с собой; и наконец он постучал — уверенный, что это никудышная идея.

— Белинда?

Он подождал, но ответа не было. Нахмурившись, он приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Белинда лежала съеживщись на кровати, длинные белокурые волосы раскинулись по плечам. Она не пригласила его войти, но и не прогнала. Не зная, на что решиться, Хоук подумал, что благороднее будет предложить свою помощь. Он подошел и сел на край кровати. Она лежала к нему спиной. Он нерешительно коснулся ее шелковистых волос и прошептал:

— Бедняжка. Ну, будет. Все не так уж плохо. Тихий плач не смолкал.

Он потрепал ее по плечу.

— Вы не хотите сказать мне, кто это был? — спросил он самым ласковым голосом, на какой был способен.

Она долго молчала.

— Юноша, за которого я должна была выйти замуж, — наконец прошептала она.

Боль, прозвучавшая в ее тихом ответе, подействовала на него как удар. Он закрыл глаза и покачал головой, потому что она снова заплакала.

— Дорогая, у всех у нас сердце когда-нибудь да разбивается. Вы молоды. Вы исцелитесь. — Он откинулся на изголовье кровати и погладил ее волосы. — Вы снова полюбите, когда появится тот, кто вам нужен.

— Я никогда никого не полюблю, — сказала она с тихим отчаянием, не поворачиваясь к нему.

— Откуда вы знаете? — удивился он, осознав, что ее девическая клятва хранить верность своей печали соответствует тому, что он испытывал после смерти Люси.

— Потому что куртизанка не имеет права на любовь. Она перевернулась на спину и взглянула на него; на длинных темных ресницах повисли слезы. Никогда еще она не казалась ему такой красивой. Он задрожал от охвативших его чувств.

— Все меня предают, Роберт, — проговорила она, глядя на него, — юная девушка с разбитым сердцем и утраченными иллюзиями.

— Я не предам, — заявил он не задумываясь, к своему великому изумлению.

Последовало молчание. Он выдержал ее взгляд, размышляя, не пообещал ли больше, чем намеревался ей дать.

Но похоже, молодая красавица ему не поверила, хотя и выразила благодарность за добрые намерения слабой улыбкой. Она вздохнула, закрыла глаза и положила голову на его бедро.

— Вы добрый человек.

Он ласково погладил ее по щеке, но голос его прозвучал странно грубо:

— А вы, мисс Гамильтон, слишком хороши для этого легкомысленного юного вояки.