Смертельная схватка - Швайкерт Ульрике. Страница 77

Нет, она ни в коем случае не пыталась помешать профессору посетить этот прекрасный город и навестить Брэма Стокера. При определенных обстоятельствах визит ван Хельсинга будет даже желательным, но пока для него не самое подходящее время. Профессору нужно повременить и оставаться в Амстердаме, пока Иви не напишет ему снова.

Ван Хельсинг очень удивился. С чего это ирландской вампирше вздумалось ему писать? Кроме того, профессора немного разозлил тон Иви. Почему она решила, что может указывать, что ему делать?

Сначала профессору захотелось поступить наперекор всем советам вампирши. Он уже поднимался на чердак за чемоданом, чтобы начать упаковывать вещи, но внезапно остановился и задумался о том, чего Иви хотела добиться этим письмом. Речь шла не о том, чтобы удержать ван Хельсинга подальше от Лондона, пока там учились наследники. Нет, это предположение профессор сразу же отбросил. Зачем тогда она стала бы добавлять, что его присутствие может потребоваться позже?

Возможно, вампирша опасалась, что Дракула узнает о ее пребывании в Англии и снова примчится за ней? Разве в Карпатах отец всех вампиров не дал им понять, что он отступил лишь на время, чтобы зализать свои раны и продолжить борьбу?

Ван Хельсинг долго размышлял над этим. Могло ли быть так, что Иви собиралась позвать его на помощь, потому что боялась нового нападения Дракулы? Охотник на вампиров должен был защитить ее от отца всех вампирских кланов? Ведь однажды профессор уже помог ее спасти. Может быть, и так, но ван Хельсингу казалось, что он разглядел между строк письма кое-что еще. Он спрашивал себя, кто дергал за ниточки в этой игре? И кто исполнял роль послушных марионеток?

Сколько раз ван Хельсинг ни перечитывал письмо Иви, понять это ему не удавалось. Однако вампирша смогла пробудить в нем любопытство, и он готов был немного подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Профессор написал Брэму, что ненадолго задержится в Амстердаме из-за нескольких важных исследований и сообщит, когда начнет собирать чемоданы для поездки в Лондон.

Затем ван Хельсинг погрузился в научную работу. Он как раз занимался одним интересным случаем. Речь шла о девушке, с которой после поездки в далекую Трансильванию стали происходить странные изменения. Она начала ходить во сне, очень ослабела и побледнела. Ни ее отец, старый друг профессора, ни домашний врач не могли понять причины болезни девушки и вызвали ван Хельсинга — специалиста по необычным заболеваниям. Профессору стало ясно, что случилось с несчастной, сразу же, как только он увидел две крошечные незаживающие ранки на ее шее. Однако его удивило, что изменения в состоянии пациентки продолжаются, хотя она находилась за сотни миль от вампира, оставившего на ней свою метку. Ван Хельсинг вспомнил о Латоне, которую он обследовал в Вене и которая позже, когда профессор завоевал ее доверие, рассказала ему столько интересных подробностей. Может быть, ему стоит еще раз поговорить с ней? Да, это было бы очень познавательно.

Пока же профессор методично испытывал на своей новой пациентке разнообразные методы лечения, но ни один из них не давал положительных результатов. Девушка становилась все слабее и слабее, болезнь как будто пожирала ее изнутри.

К черту Иви с ее интригами! Неужели Абрахам ван Хельсинг позволит какой-то ирландской девчонке указывать ему, что делать?

Профессор уже решил, что не будет больше откладывать поездку в Лондон, когда получил от Иви еще одно письмо. Ван Хельсинг торопливо разорвал конверт и развернул лист плотной дорогой бумаги.

Словно громом пораженный, охотник на вампиров несколько минут смотрел на портрет, лежавший в его руках. Это был всего лишь набросок, очевидно срисованный с картины, о чем свидетельствовала начерченная вокруг портрета рамка. Глаза изображенного на портрете человека смотрели прямо на профессора.

И хотя Иви — если она действительно нарисовала этот портрет сама — нельзя было назвать выдающейся художницей, ей удалось уловить характер картины и передать черты лица так, что ван Хельсингу не составило труда догадаться, кто был изображен на этом портрете. На мгновение профессору показалось, что он смотрит на самого себя, однако он сразу же понял свою ошибку. Нет, прическа и несколько деталей одежды свидетельствовали о том, что портрет был написан в прошлом веке. Если эта картина висела где-то в Лондоне, а изображенный на ней мужчина был так похож на профессора, речь могла идти только о его прадеде Георге ван Хельсинге, рассказами о подвигах которого Абрахама в детстве развлекала и время от времени пугала бабушка. Да, возможно, именно эти истории побудили ван Хельсинга пойти по стопам прадеда — великого охотника на вампиров, который так рано ушел из жизни.

К сожалению, когда Абрахам начал изучать эти истории критически, бабушки, которая могла бы объяснить ему противоречивые места и заполнить пробелы между отдельными рассказами, уже не было в живых. Профессору до сих пор не удалось найти ответы на интересовавшие его вопросы о прадеде. Со временем ван Хельсинг почти позабыл об этих неразгаданных тайнах и перестал пытаться выяснить что-то новое. И вдруг в его руках оказался портрет, с которого на профессора задумчиво взирал его знаменитый предок. Под рисунком было написано всего несколько строк.

«Хотите закончить то, что не удалось ему?» — С такого провокационного вопроса начиналось послание Иви.

«Тогда наберитесь терпения. Не совершайте необдуманных поступков и не спешите отправляться в Лондон прямо сейчас! Я знаю, что вам все сложнее сдерживаться и вы сгораете от любопытства. И все же прошу: оставайтесь на месте, пока я вас не позову».

Терзаемый противоречивыми чувствами, ван Хельсинг смотрел на письмо, которое лежало в его руках. Для охотника на вампиров не было ничего сложнее, чем ожидать сложа руки. Больше всего ему хотелось вскочить и тотчас же начать собираться в дорогу. Однако профессор не двигался в места и пытался делать то, что получалось у него хуже всего: сидеть и ждать, что произойдет дальше.

СКОТЛЕНД-ЯРД

Разван беспокойно ходил вдоль стены, высматривая повелителя, который рано вечером отправился на охоту и пока еще не вернулся.

И где он мог так задержаться? Накануне Дракула обмолвился, что все вот-вот начнется. Разван выполнил поручение хозяина и самостоятельно, лопата за лопатой, наполнил проклятой карпатской землей все гробы, выстроенные в ряд посреди каменной часовни. Все было готово, вот только к чему? Это был главный вопрос, который мучил горбуна, но повелитель не спешил на него отвечать.

С той ночи, когда Дракула приказал слуге приготовить гробы, изменилось лишь одно: сам повелитель! Теперь в нем кипела жажда деятельности. В последний раз горбун наблюдал такое оживление перед поездкой хозяина в Вену. Дракула все чаще покидал крепость и возвращался почти на рассвете. В древних стенах Поенари царила особая атмосфера. Что-то происходило. Шли какие-то приготовления, и Развана раздражало то, что он ничего о них не знает.

Свист крыльев заставил горбуна обернуться. Краем глаза он увидел летучую мышь, которая приземлялась на площадку круглой башни. Спустя мгновение из тумана вышел Дракула. Разван почтительно поклонился.

— Надеюсь, вы приятно провели ночь и хорошо поохотились, повелитель.

— Пара глоточков крови на ходу, — отмахнулся вампир. — Но если ты спросишь меня, была ли эта ночь удачной, я с полной уверенностью отвечу «да», — добавил он и посмотрел на слугу с торжествующим видом.

— Мне радостно это слышать, — сказал горбун, еще раз поклонился и еле сдержался, чтобы не попросить повелителя наконец-то рассказать ему о своих планах.

Дракула внимательно посмотрел на слугу, и на его лице промелькнуло насмешливое выражение.

— Вижу, тебя распирает от любопытства, но должен признать ты научился владеть собой. За это я проявлю милость и немного утолю твою жажду знаний.