Отражения (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна. Страница 108

— Ох... Если все ваши внучки такие, я, пожалуй, поостерегусь посещать ваш дом, дедушка, — признался я.

— Ну, все — не все, а есть ещё и...

— Всё, не желаю больше ничего знать! Разрешите откланяться? Я хочу спать. Просто зверски!

— Подожди. — Юджа протянула мне свой медальон. — Возьми. Заслужил. Ты ведь теперь тоже... один из нас.

— Да уж... — сконфуженно вздохнул я, принимая подарок.

— До встречи, seyri [37]!

— Да будут твои дороги легки, а годы — долги! — пожелал старик.

— Береги дедушку, красавица. — Я осмелился чмокнуть йисини в щёку и поспешил вывалиться в окно, пока меня не поймало в сети очередное злоключение...

Всё же ваш покорный слуга лукавил. Совсем чуть-чуть. В комнате я отчаянно зевал, а стоило плюхнуться на своё лежбище и плотно задёрнуть полог фургона, сон как рукой сняло, потому что целая армия мыслей настойчиво топталась в той части тела, которую я считаю своей головой.

Как бы ни был огромен подлунный мир, он всё же тесен, словно крохотная шкатулка. Встретить в этой глуши старейшину рода иль-Руади? Только моё сумасшедшее везение могло отколоть столь изощрённую шутку! Ну почему, скажите на милость?! Именно там и в тот миг, когда я решил немного «размяться». Ай-вэй, надо будет хорошенько напрячь память на предмет любых случайных и неслучайных знакомых, их знакомых и знакомых их знакомых, иначе... Иначе я буду попадать впросак. Везде и всегда. Дедушка, конечно, не промах — подглядел, как я расшугиваю «тех, кому не спится», и с полной и безоговорочной уверенностью решил: этот парень — то, что мне нужно! Наверное, у меня на лбу громадными буквами написано что-то вроде: «Обращайтесь с любыми просьбами, я настолько глуп, что непременно вам помогу». Печальная картина вырисовывается...

Впрочем, не могу сказать, что так уж сожалею о потраченном вечере. События, в которых мне пришлось принять участие, оказались весьма забавными, познавательными и поучительными. Ах да, ещё и — прибыльными! Теперь я — счастливый обладатель двух грандиозных знаков отличия. Ну, что касается «Длани Йисиры», представляю, какое лицо будет у первой же встреченной йисини, когда она узрит сию красоту на моей груди... М-да, пожалуй, не буду рисковать — спрячу в карман. А вот вторая штучка... Здесь всё куда сложнее. Сложнее и любопытственнее.

Старый иль-Руади решил, что эльф, заказавший «рубиновую росу», убил первенца Заффани. Могу понять праведный гнев старика, лишившегося одного из внуков, хотя и не одобряю. Сахим сам был виноват. И в том, что занялся контрабандой, и в том, что в качестве покупателей выбрал эльфов.

Листоухие не подчиняются людским законам. Точнее, лишь делают вид, что уважают Уложения Четырёх Шемов, но на самом деле вспоминают о них в последнюю очередь. Не буду спорить: многие законы не только глупы, но и опасны в первую очередь для тех, кто их исполняет, так что пренебрежение эльфов можно понять и простить. Неприятность заключается в том, что по давнему, испокон веков, так сказать, принятому соглашению эльфы и не должны согласовывать свои действия с людьми. Как и люди — с эльфами. Вооружённый нейтралитет, одним словом. Поэтому, если хотите иметь дела с листоухими, имейте. Но — на свой страх и риск. С этой точки зрения желание купца выглядит странным, и первый напрашивающийся вывод таков: старичок растерял последний ум. Ну, да это его личное дело. Гораздо хуже, что я с неподражаемой элегантностью ухитрился вклиниться в намечающуюся вражду. Старика жалко, но своя шкура всё-таки дороже, верно? Верно. Жаль только, что вспоминаю об инстинкте самосохранения в последний момент. Если вообще вспоминаю.

Хорошо ещё, что я так быстро покинул благодарного купца: объяснять, с какой такой радости первый встреченный им на постоялом дворе оборванец знаком с обычаями не самого открытого в Четырёх Шемах общества, мне не с руки. И вовсе не потому, что я не могу это сделать. Могу. Но тогда придётся углубляться в иные материи, не подлежащие разглашению среди неподготовленных слушателей. А между тем всё очень просто. Внешний Круг Стражи — это цепь, в которой много звеньев. И одно из них носит гордое имя «Длань Йисиры»...

Впрочем, оставим в покое смуглых дочерей Юга, в ряды которых мне пришлось затесаться. Подумаем об эльфах. И об одном и о другом. Старшенький опасен. Весьма. Мне удалось заставить его задуматься, и только благодаря этому и я и старый купец живы и здоровы. Вот только... Если он знает про «Белую Фалангу», то это означает, что и сам lohassy входит в аналогичную компанию. Уж не буду гадать, как она имеет честь называться, но при определённом напряжении памяти и умелом использовании подручных материалов вполне могу выяснить. Если нечем будет заняться. И если возникнет настоятельная потребность. А пока мне достаточно знать, что листоухий принадлежит к Орлиному Гнезду эльфийского розлива. Может быть, предупредить купца, чтобы оставил свои попытки отомстить? Нет, не буду: моё появление вызовет поток ненужных вопросов. К тому же я заронил в нём сомнение, и сего достаточно. Отговаривать не буду, потому что знаю, чем заканчиваются мои отговоры. Тем, что я должен буду собственноустно расхлёбывать чужие проблемы. Увольте!

Перейдём ко второму номеру. Малыш с романтическими наклонностями. Очень мило и очень тягостно. Для меня, конечно. Остаётся надеяться, что строгая йисини в лице вашего покорного слуги наставила листоухого на путь истинный. Подумает, погрустит, напишет пару песен — и будет свободен от юношеской увлечённости тем, что недоступно. Да, пожалуй, так оно и случится. В конце концов, он подарил мне не «чувство», а «разум», что не может не радовать. Если, конечно, у этого мальчика нет предрасположенности к тому, чтобы сердце загорелось от искры, коснувшейся ума. Как у одного донельзя странного парня, который начинает влюбляться исключительно с головы...

Похоже, я продешевил. Можно было снять с купца несколько полновесных монет или камушков. Ладно, как-нибудь в другой жизни. Когда я стану рассудительным и мудрым. Когда научусь ценить не только всех вокруг, а прежде всего — себя. Может быть...

Я спал сладко-сладко, сам себе удивляюсь: даже не заметил наступления утра и отправления в путь. Мне снились чудесные сны о... Нет, не помню о чём. Было светло, немного печально, но невыразимо прекрасно. Наверное, мои сновидения, впитав впечатления от беседы с эльфами, пытались изобразить нечто похожее. И надо признать, им это удалось! Я открыл глаза только в разгар дня.

Впрочем, день был очень похож на вечер, потому что небо, вчера ещё удивительно ясное, спряталось за пеленой низких сиреневых туч, намекавших на близость дождя. Почему Матушка решила покинуть постоялый двор в такое неподходящее время? Разве что с утра погода оставляла надежду на сухой и тёплый день. У меня не было других объяснений тому, что фургон стоял посреди леса. Точнее, на лесной поляне, несколько удалённой от торгового тракта, с которого не доносилось ни звука: видно, другие путешественники оказались куда прозорливее и не стали покидать стен гостиницы. Что ж, если Матушка считает нужным...

— Вылезай!

О, какой грозный голос! Она встала не с той ноги? Печально. И, разумеется, виноват в этом ваш покорный слуга...

Я спрыгнул на землю, старательно делая вид, что ничего не понимаю. В принципе, растерянность была почти не наигранной: откуда мне знать, что на уме у предводительницы нашего маленького каравана?

Матушка встретила меня взглядом исподлобья и скрещёнными на груди руками. Нано, справедливо решив не участвовать в приближающейся потасовке, занимался лошадьми, Хок маячил где-то на заднем плане, а принцесса безучастно наблюдала за происходящим, устроившись на поваленном дереве.

Я вопросительно посмотрел на Матушку. Только посмотрел, потому что говорить мне не предлагали. Женщина, встретив мой невинный взгляд, недовольно раздула ноздри. Я в чём-то виноват? Ну так скажи, не надейся, что я умею читать мысли!