Черное копье - Перумов Ник. Страница 16

Второго апреля по календарю хоббита они вступили в предлесные области. Степи уступали место густым дубравам; судя по всему, недалеко было и до границ Торговой области, если Герет ничего не напутал.

Дорога сбегала по длинному пологому спуску в неглубокую широкую впадину, густо заросшую островерхими елями. Торин внезапно натянул поводья – дорогу перегораживало здоровенное поваленное дерево. Шагах в тридцати от преграды друзья спешились.

– Что-то это мне не нравится, – обронил Фолко, вытащив лук.

Его вновь охватило знакомое чувство близкой опасности. Встав спиной к спине и выставив клинки, друзья шаг за шагом стали приближаться к преграде. Ни у кого не возникло и мысли свернуть в сторону – без дороги они пропадут через несколько дней… Нужно было прорываться.

– Там кто-то есть, – шепнул Фолко Торину.

Тот угрюмо кивнул и опустил на лицо забрало глухого шлема. Надвинул на глаза начищенную сталь и хоббит. Приручённые пони смирно трусили вслед за ними.

Тихо-тихо было в ложбине, но чуткое ухо Фолко всё же уловило неясный звук, донёсшийся из зелёного сумрака под елями, – кто-то неосторожно переступил с ноги на ногу. В тот же миг прозвенела тетива. Стрела вонзилась в ствол, и одновременно Торин воскликнул, потрясая топором:

– Эй, кто тут есть?! Выходи и говори, что нужно!

Ни звука. Лишь чуть вздрогнули лапы у ближайшей ели.

– Теперь бей по-настоящему, Фолко, – одними губами сказал гном.

Малыш поудобнее перехватил меч и, словно ему надоело ждать, решительно зашагал к поваленному дереву. Чёрная петля аркана взвилась, будто дождавшаяся добычи змея бросилась наконец из своего убежища. Но ещё быстрее оказалась стрела Фолко. Чьё-то тяжёлое тело с треском проломило ветви лежащего на дороге дерева и упало в снег. И тотчас раздалось слитное пение доброго десятка тетив, и стрелы невидимых врагов стегнули по шлему и доспеху хоббита. Малыш тем временем быстро разрезал упавшую ему на плечи петлю.

Тишина. В снегу вокруг друзей валялись стрелы, бессильно отскочившие от мифрильных бахтерцов. Они стояли спина к спине, закрывая собой своих пони, испуганно пятящихся к подъёму из ложбины.

– Нужно прорубиться через эту ёлку, – нагнувшись, шепнул хоббиту Торин. – Иначе они нам всех пони перестреляют…

Но враги ничем не обнаруживали себя, и друзья – лук и топор наготове – шаг за шагом двинулись вперёд, туда, где стоял, выставив перед собой клинки и хищно озираясь, Маленький Гном. Зелёные разлапистые ветви загородившей им путь ели медленно приближались. Там, за укрытием, был враг, и он тоже затаился, считая и соизмеряя шаги подходящих. Злая воля, противостоящая им, напряглась, воздух, казалось, застыл, и жуткая тишина окружила их.

Арканы вновь взвились, бесшумно и одновременно, хотя никто из друзей не услышал ни команды, ни иного сигнала; две верёвочные петли захлестнули плечи Торина; одна упала на Фолко и одна – вновь на Малыша.

– Режь! – отчаянно выкрикнул Торин.

В тот же миг рухнули сплетённые из ветвей маскировочные щиты по обеим сторонам дороги; на колею выскочило десятка два странно одетых вооружённых людей; сильный рывок почти свалил Фолко с ног, чтобы разрезать потащившую его верёвку, пришлось на миг выпустить из руки лук. Тут же на хоббита прыгнули сверху, стараясь спутать ему руки той же верёвкой. Фолко успел выдернуть из ножен свой короткий меч, его правую руку скрыли снег и еловые лапы поваленного дерева, и враг увидел опасность слишком поздно. Короткий взблеск стали, хруст входящего в плоть клинка, стон – и Фолко ужом вывернулся из-под сразу обмякшего тела, срывая с себя последние остатки аркана.

Он успел подхватить лук за миг до того, как на него вновь набросили петлю. Верёвка натянулась, среди ветвей поднялся здоровенный мужик, потянувший хоббита к себе. Лишь краткое мгновение хоббит видел его круглое красное лицо под низкими кожаными складками странного подобия боевого подшлемника; искривлённый в беззвучном крике рот, выкаченные глаза… Стрела, выпущенная в упор, пронзила незащищённое горло врага, и Фолко вновь избежал гибельного аркана. Поспешно отскочив в сторону и торопливо накладывая новую стрелу, он попытался осмотреться.

Гномы уже вовсю рубились, стоя спина к спине, и один из нападавших уже валялся на покрасневшем снегу. А ещё трое волочили к лесу их пони со всей поклажей. Туда-то, не обращая внимания на устремившихся к нему врагов, и рванулся Фолко.

С пробитой головой рухнул один из противников, двое других бросили добычу и повернулись к хоббиту; один выхватил короткий меч, другой поспешно сорвал с пояса аркан. Сзади тоже набегали враги, и хоббит взялся за меч.

Против него оказалось сразу двое – второй подоспел сзади – и, если бы не уроки Малыша, Фолко пришлось бы плохо. Но нападавшие, как ни странно, оказались не слишком умелыми мечниками; их удары были сильны, но не быстры и очевидны – хоббит легко угадывал их направление. Раз, другой, третий – его клинок отбивал обрушивающиеся с двух сторон удары; в первый миг он краем сознания удивился, почему ему никто не угрожает со спины, а потом, улучив момент, понял, что его сумели прикрыть гномы, и теперь они стояли вместе в большом кругу, в самой середине которого оказались выскользнувшие на время из внимания хоббита их лошадки.

О шлем хоббита вновь сломалась стрела, и звон в ушах неожиданно прояснил его мысли. Он вдруг прыгнул прямо на цепь двигающихся врагов и громко заверещал, высоко поднимая руку в латной рукавице с окровавленным (он успел зацепить одного из нападавших, рассёк ему предплечье) мечом:

– Остановитесь, безумные! Именем Вождя приказываю! Санделло вам ещё пропишет…

Словно по волшебству, нападавшие остановились. Страшная тишь повисла над местом схватки, и хоббит с трепетом ждал, почти перестав дышать, – подействует или нет?!

– Так они ж наши! – изумлённо прогудел в тишине чей-то гулкий бас. – Что ж вы сразу не сказались? Разрази вас гром, бездельники! – Один из противостоявших им, могучий воин в медвежьей шкуре, повернулся к своим. – Почему сразу не спросили? А вы – почему сразу не сказали?

– Слугам Вождя Эарнила, спешащим со срочным заданием, нет времени объясняться с каждым, кто решит проверить крепость их мечей! – заносчиво крикнул Торин. – Разиня, сейчас порубили бы вас! Нет, Санделло мы непременно всё расскажем!..

При этих словах все без исключения нападавшие, как по команде, повалились на колени, раздался многоголосый гомон, в котором сперва было трудно что-то понять, но потом Фолко уразумел – нападавшие просили прощения; затем их вожак, поднявшись, просил путников не побрезговать их басканской трапезой в знак того, что они не держат обиды на слуг великого Вождя.

– Как бы не было новой ловушки, – пробормотал Малыш.

Однако во временном лагере их опасения рассеялись. Басканы так стремились угодить новоприбывшим, что вожак даже не обиделся на просьбу Торина, чтобы тот отпил первым из поднесённого им большого кубка. В дальнейшем они черпали горячее дурманящее питьё из общего котла, откуда брали и все остальные; да и в здоровенного кабана – одного на всех – тоже трудно было напихать отравы именно для трёх путников.

Фолко, верный своему обычаю побольше узнавать о новых землях и народах, подробно расспрашивал оказавшихся за одним костром с ним недавних врагов.

Участь этого народа оказалась и впрямь жалкой. Всеми забытые, вытесненные в неплодородные лесные земли, басканы только и могли, что вымещать злость на беззащитных и невинных путниках с большой дороги, которая, однако, опустела после набега хазгов год назад. Хоббита поразило, как его собеседники говорили о Вожде:

– Он солнцеликий, при нём я чувствую, что мы ещё поднимемся и отомстим всем этим эльфийским подручным (Фолко вспомнил, что именно так говорил и Герет), мы вышибем их из их домов и сами пойдём на новые западные земли, где хватит места всем, кто будет преданно служить Вождю, да продлятся его дни вечно! Он первым пришёл к нам после стольких лет забвения… Он пришёл, и уважительно говорил с нами, и показал нам свою силу, поражая всех страхом, идущим из глубин его существа. Он приходит, и словно могучая сила подхватывает тебя, и ты чувствуешь, что в тебе хватит силы и злости перегрызть горло десятку врагов, прежде чем погибнешь сам… И ты знаешь, что он наступит, тот великий день, когда мы отвоюем себе новые земли – и те, которые укажет Вождь. Ему ведомы пути и способы!