Враг империи - Удовиченко Диана Донатовна. Страница 21

Взлетев на коня, Лилла собралась уже пришпорить его и с криком «джа!» вылететь на узкую улочку, ведущую к торговому тракту. Но вдруг ощутила на себе чей—то пристальный взгляд. Она подняла глаза и увидела, что сверху через разноцветные мозаичные кусочки витража на нее смотрит Солнцеподобный. В который раз девушка поразилась одухотворенности его лица, угольному жару черных глаз, их священной одержимости. «Как он прекрасен, наш великий учитель», – подумала она, склоняя голову и краем сознания улавливая ласковую улыбку на этом чудесном лице. Ради него Лилла готова была пройти через любые испытания: затеряться в чуждом Галатоне, изображая дочь торговца или невесту ремесленника, жить в глухих деревнях, работать день и ночь над заготовками, не иметь дома, вечно странствовать, словно перекати—поле… и даже взойти на костер или принять любую другую смерть. Все будет блаженством, потому что в трудное мгновенье можно вспомнить эту нежную, тайную, сладкую улыбку, адресованную только ей одной.

Ирияс смотрел, как одиннадцать всадников покинули двор, и долго еще стоял у окна, распахнув створку и наслаждаясь благоуханием цветущего жасминового куста. Требуется время. На Востоке умеют ждать…

– Подъем, ребята! – зазвенел над головой голос Лютого.

Я раскрыл глаза: наступал вечер, серебро озера окрасилось в алые закатные тона, кусты отбрасывали длинные плотные тени. Рядом с Омом стоял Йайли, зеленая физиономия которого выражала решимость.

– Пора выступать. Я поведу вас тайными тропами, Рийк, – прозвучало в моей голове. – Дойдем до Тала – так мы называем реку, а в его устье, там, где Тал впадает в Шард, я вас покину. Малому племени нельзя ходить дальше.

Уже знакомые гоблинши принесли нам изрядный запас провизии, и мы вслед за Йайли двинулись вдоль берега озера. Ушастик уверенно шел впереди, опираясь на короткое копье. Периодически он кидал через плечо какие—то семена, одновременно нашептывая нечто вроде заклятий на своем странном языке. Вскоре на землю опустилась тьма, а мы взобрались на холм, и оттуда спустились в густые джунгли. Гоблины обладали способностью видеть в темноте, и наш проводник даже не замедлил шаг. Однако, оглянувшись на спотыкающихся и поминающих всех богов Аматы воинов, он щелкнул пальцами, и над нами засиял белый шар, ярко освещая окрестности в радиусе десятка шагов. На всякий случай я все—таки воспользовался зрением мрака, чтобы не пропустить опасность. Но поведение Лютого меня успокоило: он совершенно точно не ощущал никакого преследования. Идти было гораздо легче, чем вчера. Сайм и Флиннел шли сами, из—за чего скорость передвижения отряда существенно возросла. Глядя на бодро шагающих воинов, я не мог поверить словам Йайли об их неминуемой гибели. Попытался нащупать сознание гоблина, спросил мысленно:

– Сколько осталось воинам?

– Думаю, дней пять, не больше, – тут же пришел ответ.

– Как это произойдет?

– Они просто тихо уснут, без боли, без страдания. Я постарался подкрепить их силой Зеленого сердца, но это ненадолго. Магия джунглей чужда людям, и излечение невозможно.

– Что? – вмешался Дрианн. – Вы о чем?

Пришлось с помощью мыслеречи объяснять магу, что случилось с парнями. Про то, что сказал гоблин о самом Дрианне, я умолчал, решив, что мальчишка и сам понимает: с ним творится неладное. Если захочет, поговорит со мной сам. А мне надо пока все как следует обдумать. Между тем Йайли указал куда—то и уже вслух произнес:

– Тал.

Я всмотрелся в хитросплетения высокой травы и лишь с помощью измененного зрения разглядел узкую полоску черной воды, почти скрытую смыкавшимися над ней растениями. Воины же видеть ее не могли – и даже светлым днем обнаружить словно нарочно спрятанную от любопытных глаз реку было бы непросто. Река скорее походила на ленивый ручеек, медленно и тихо, без журчания струившийся между густыми зарослями. Я хотел было подойти поближе и рассмотреть ее – уж больно странного цвета была вода. Но гоблин, зашипев, как встревоженная змея, остановил меня.

– Там опасно, – донеслась до меня его мысль. – Даже я не смогу помочь.

Ну, ничего удивительного. В каком месте этих джунглей не кроется опасность? Пожав плечами, я постарался держаться от Тала как можно дальше. И расшифровал замечание Йайли отряду.

– Да что ж это такое—то? – возмущался мастер Триммлер. – Какой—то мрак на земле! Куда ни плюнь – монстры, звери дикие, недоброжелатели какие—то! Вот у нас в Гольтенвейер…

– Да надоел ты со своими горами! – взъярился Добб, дрыгая ногой, в попытке стряхнуть с сапога вцепившуюся в него зубастую голубую лягушку. Тварь висела на коже обувки на манер злой собаки и не собиралась сдаваться. В конце концов, капрал шарахнул ногой о дерево и, раздавив тварь в лепешку, принялся обтирать ногу травой. – У вас там под землей тоже всякого хватает! – закончил он.

– Ну, так там все объяснимо, – миролюбиво проговорил гном.

Вдруг гоблин резко остановился и сделал знак замолчать.

– Кто—то идет, – тихо пробормотал Лютый, вскидывая арбалет.

Я прислушался: никаких подозрительных звуков не было. Жутковато вскрикивали ночные птицы, еле слышно шелестели листья под редкими набегами слабого ветерка. Больше ничего. Однако Ом насторожился, а Йайли так и вовсе весь словно бы встопорщился в ожидании.

– Отойдите от реки, – услышал я его мысленное распоряжение, – и не надо оружия.

Отдав воинам приказ, я замер в ожидании неизвестного существа, которое, судя по взгляду гоблина, должно было появиться со стороны реки. Довольно долго ничего не происходило, и неугомонный мастер Триммлер уже выразил предположение, что нашему проводнику что—то почудилось. На гнома зашикали и правильно сделали, потому что в этот момент появилось невероятное существо. Оно подошло совершенно бесшумно, словно призрак. Да и выглядело так же. Большое, выше человеческого роста, лишенное шкуры тело, стоящее на длинных тонких конечностях, было полупрозрачным, так что кости скелета и внутренности твари выставлялись на всеобщее обозрение. С отвращением я увидел в ее чреве полупереваренные останки какого—то мелкого зверька. Существо шло на задних лапах, передними лишь опираясь о землю, своими движениями напоминая гигантскую обезьяну. Вот только вытянутая морда была больше похожа на шакалью: пасть снабжена острыми клыками и хищно оскалена. Глаза же, огромные, как у лемура, но кроваво—красные, зловеще светились в ночной темноте. Хотя плоть зверя и просвечивала, она нисколько не напоминала желеобразное тело медузы. Судя по уверенным движениям, существо было вполне плотным и земным. И оно явно собиралось поохотиться.

– Не смотрите на него! – сказал мне Йайли.

Я передал его приказ остальным. Воины, памятуя о встрече с дикой кошкой, которая была способна зачаровывать сознание, поспешно опустили глаза. Но меня разбирало любопытство. Я не выдержал и взглянул исподлобья, надеясь увидеть, как гоблин будет останавливать жутковатого зверя. Напрасно я это сделал! Мой взгляд тут же попал в плен красного свечения, изливавшегося из глаз твари. В отличие от белой кошки, это существо было вполне зрячим, я понял это по тому, как в свете гоблинского шарика его зрачки то сужались, то расширялись. Я попытался отвести глаза, но не сумел: в сознание вонзилась острая игла боли. Мощная сила заполонила разум, закружила его, а затем поволокла куда—то, пытаясь вышвырнуть из реального мира в какой—то чужой. Перед мысленным взором замелькали жуткие картины этого иного, бесплотного мира: какие—то бесформенные существа, трансформирующиеся из одного образа в другой, серые потоки то ли жидкости, то ли грязного воздуха, призрачный свет неведомых светил…

– Вернись! – прозвучал жесткий приказ Йайли, и в следующий момент я обнаружил себя стоящим на коленях неподалеку от Тала. Голова разламывалась, глаза, казалось, сейчас лопнут и вытекут от боли. Бунтующий желудок подпрыгнул к горлу, и я был близок к тому, чтобы расстаться с его содержимым. Дрианн с мастером Триммлером подхватили меня и поставили на ноги. Меня шатало от слабости, поджилки тряслись, тело покрывалось холодным липким потом.