День Дракона (Месть орков) - Кнаак Ричард Аллен. Страница 18

Вспышка — и перед Красусом заискрилось белое облако. Постепенно оно сгустилось и двинулось по воздуху навстречу тянущимся к своей жертве щупальцам.

Первые щупальца, едва коснувшись облака, сморщились и, упав на пол, превратились в золу. Красус с облегчением вздохнул… и тут с ужасом увидел, что второй пучок щупальцев поглотил его белое облако.

— Этого не может быть… — бормотал маг, глаза его расширились от изумления. — Этого просто не может быть!

Так же как предыдущие уничтожили стул, эти чёрные конечности обвили облако, поглотили его и сожрали целиком,

Красус понял, с чем столкнулся. Так действовал только Безудержный Голод — запрещённое заклятие. Маг никогда раньше не видел эту мразь в действии, но любой колдун, посвятивший изучению магии столько же времени, сколько посвятил этому Красус, без труда определил бы, что перед ним. Ответное заклинание должно было остановить Безудержный Голод, но в самой сущности чёрного заклинания что-то изменилось, и теперь второй пучок щупальцев тянулся к магу, а он не знал, что предпринять, чтобы не дать себя сожрать.

Красус мог бы бежать из замка, но понимал, что это чудовищное порождение зла будет преследовать его повсюду, где бы он ни пытался скрыться. Это было главное оружие чёрного Безудержного Голода — неотступное преследование доводило жертву до изнеможения, и, в конце концов, она сдавалась.

Нет, это надо остановить здесь и сейчас.

Оставалось лишь одно заклинание, способное выполнить эту задачу. Конечно, оно лишит его сил, и несколько дней после этого он будет недееспособен, но только это заклинание сможет избавить его от смертельной угрозы.

Правда, заклинание это может убить его с такой же лёгкостью, как и ловушка, устроенная лордом Престором.

Одно из щупалец чуть не коснулось Красуса, он едва успел отскочить в сторону. Времени на раздумья уже не было, оставались считанные секунды на то, чтобы произнести заклинание. Голод продолжал наступать, стремясь проглотить мага.

На слух простого человека заклинание, которое шептал древний колдун, показалось бы словами, произнесёнными наоборот, с неправильно расставленными ударениями. Красус старательно проговаривал каждое слово, понимая, что малейшая ошибка уничтожит его навсегда. Он выбросил левую руку вперёд, навстречу надвигающейся черноте, и постарался сфокусироваться в самом центре увеличивающегося в объёме ужаса.

Чёрные тени двигались неожиданно быстро, быстрее, чем ожидал Красус. С последними словами, слетевшими с губ колдуна, Голод схватил его. Тонкое щупальце обвило безымянный и средний пальцы вытянутой руки мага. Боли никакой не было, Красус только видел, как плоть его начинает исчезать, уступая место глубоким, кровоточащим ранам.

Он успел произнести последний слог, и страшная боль пронзила все его тело.

Казалось, само солнце взорвалось в убежище колдуна.

Щупальца растаяли как лёд, брошенный в очаг. Яркий свет залил все вокруг и ослепил мага, хотя тот плотно зажмурил глаза. У Красуса перехватило дыхание, он схватился за израненную руку и повалился на пол.

Злобное шипение заполнило комнату, сердце Красуса бешено колотилось и едва не выпрыгивало из груди. Жар, невыносимый жар иссушал его кожу. Красус молил о быстром конце.

Шипение переросло в рёв, который становился всё громче, словно в центре комнаты вот-вот взорвётся вулкан. Красус попробовал открыть глаза, но свет по-прежнему был невыносимо ярким. Маг принял позу эмбриона и приготовился к встрече с неизбежным.

А потом… свет просто исчез, и комната погрузилась в умиротворяющую темноту.

У мага не было сил даже пошевелиться. Если бы в этот момент Голод пришёл за ним, Красус оказался бы лёгкой добычей. Несколько минут маг пролежал без движения, а когда чувство реальности вернулось к нему, он собрался с силами и остановил кровотечение из своих страшных ран.

Он провёл здоровой рукой над раной, затянув глубокие порезы, но ничто не могло заживить раны, оставленные прикосновением чёрного заклинания.

Наконец Красус решился открыть глаза. В первое мгновение даже тёмная комната показалась ему ярко освещённой и слепила глаза, но, постепенно привыкнув, старый маг различил очертания двух предметов. Это были остатки мебели и ничего более.

— Свет, — чуть слышно прошептал он.

Под потолком вспыхнула изумрудная сфера и залила комнату мягким светом. Красус осмотрелся — тёмные силуэты действительно оказались остатками мебели, только стул исчез без следа. Что касается Голода, — он был окончательно уничтожен. Хоть цена и была высока, Красус вышел из схватки победителем.

А может, и нет. Всего несколько секунд, и такие катастрофические последствия, а он даже не смог ничего противопоставить враждебной силе. Его попытка исследовать замок Престора потерпела неудачу.

И всё же… всё же…

Красус с трудом поднялся на ноги и вызвал новый стул — точную копию первого. Маг буквально рухнул на него и, чуть отдышавшись и убедившись, что рана на руке больше не кровоточит, вызвал голубой кристалл, чтобы ещё раз оглядеть жилище Престора. Страшная догадка пришла ему в голову.

Вот оно! Следы колдовства были очевидны. Красус, соблюдая крайнюю осторожность, чтобы снова не пробудить нечисть, с которой ему едва удалось справиться, шёл по этим следам, наблюдая за их переплетениями.

Все сомнения исчезли, догадка нашла своё подтверждение. Мастерство, с каким был наслан на него Безудержней Голод, то, как изощрённо менялась его сущность, в результате чего первая контратака мага оказалась безрезультатной, — всё это указывало на технику, которой не владели ни лучшие из представителей человеческой расы, ни эльфийские колдуны.

Но существовала ещё одна раса, ещё более древняя, чем эльфы.

— Теперь я знаю, кто ты… — выдохнул Красус, призвав изображение Престора. — Какое бы обличье ты не принял, теперь я знаю, кто ты!

Маг закашлялся, схватка с Безудержным Голодом вымотала его, но осознание того, с какой силой ему пришлось столкнуться, поражало больше любого заклинания.

— Я узнал тебя, Смертокрыл!

Глава 7

Данкан потянул за удила и остановил коня.

— Что-то тут не так.

Ронин тоже почувствовал неладное. Его подозрения усугублялись тем, что с ним произошло на стене замка, и он не мог избавиться от мысли, что то, что он сейчас наблюдает, каким-то образом связано с его миссией.

Перед ними лежал Хасик, но опустевший, погруженный в тишину Хасик. Маг не слышал ничего, ни единого звука не доносилось до его ушей. А в таком порту, как этот, обычно кипит суматошная жизнь и её звуки распространяются далеко по округе. Однако ничего, кроме щебета парочки птиц, маг не слышал.

— К нам не поступало никаких тревожных сообщений, — убеждал Верису предводитель паладинов. — Если бы такой сигнал поступил, мы бы уже давно были здесь.

— А может, это нам просто кажется, — ответила эльфийка, но даже она почему-то говорила вполголоса.

Они уже слишком долго стояли на месте. Ронин пришёл в себя первым. К удивлению рыцарей и Верисы, он вдруг пришпорил свою лошадь и поскакал в сторону Хасика, нимало не заботясь о том, последует за ним кто-то или нет.

Вериса тут же устремилась за магом, а за ней, естественно, поспешил и лорд Сентерес. Ронин не выразил никакого удивления, когда рыцарь Серебряной Длани обогнал его и поскакал во главе отряда. Он в состоянии ещё немного потерпеть их напыщенный вид и пренебрежительное отношение. Так или иначе — порт конечный пункт их совместного путешествия.

Конечно, при условии… что порт ещё существует.

Даже лошади нервно потряхивали гривами, реагируя на гнетущую тишину. И Ронину разок пришлось пришпорить свою кобылу, чтобы заставить её двигаться дальше.

К всеобщему облегчению, приблизившись к городу, они всё-таки уловили какие-то звуки, свидетельствующие о близости человеческого жилья. Стук молотков. Голоса перекликающихся людей. Скрип колёс движущихся повозок. Не так много, но достаточно для того, чтобы убедиться в том, что Хасик не превратился в город-призрак.