Война за корону - Коваль Ярослав. Страница 29

— Снижаемся, — предупредила женщина, полуобернувшись. А потом встала в стременах, и юноша даже ненадолго зажмурился — Феро скользил по ветру с такой дикой скоростью, что, как казалось петербуржцу, вставать в полный рост в этой ситуации мог только самоубийца.

Однако госпожа Элейна действовала с уверенностью божества. Ей даже воздух, бьющий в лицо, будто бы совсем и не мешал, и шапочка, надвинутая глубоко на брови, не норовила слететь с головы. Виверн с гудением пошёл к земле, но страшно почему-то не стало — что-то сокровенное таилось в этом падении, упругом, как полёт рыжего осеннего листка, в нём были твёрдость и основательность. Илья даже вытянул шею, разглядывая приближающуюся земную твердь.

Впереди лежала заснеженная пустошь с частыми тёмными пятнами, и холмики шатров сперва показались такими же снежными холмиками, как и остальные. Потом появились клочки дымков, чёрные кострища, какие-то неопрятные груды вещей, много-много людей-муравьишек, да ещё виверны-червячки и огромные автомобили, слева от лагеря разворотившие белое покрывало аж до самой земли.

Госпожа Шаидар красиво и прямо-таки неразличимо-мягко приземлила Феро, соскочила на землю и оглянулась на Илью. Лукаво улыбнулась, причём не столько губами, сколько глазами.

— Ну как?

— Ох!

— Я вас не слишком разочаровала?

— Да вы что! Вы просто… Просто мастер, вот!

— Ну, немного успокаивает, что вы оцениваете меня столь высоко. Потому что если не найдётся более искусной и более свободной одиночки вместо меня, то вам так и придётся летать на Феро. Военная обстановка, вы должны понять. От искусства маневрирования зависит всё, в первую очередь жизнь.

— Да я понял…

— Ваши сомнения я тоже понимаю. Женщина-наездник вызывает у вас недоверие, это вполне простительно.

— Знаете, дело совсем не в этом.

— Ну и отлично, — она снова стала деловитой. — О! Руэн! Вы очень кстати. Сопроводите-ка нашего юного друга в шатёр лорда Даро, — весело крикнула она одному из проходящих мимо мужчин.

Мужчина обернулся, и Илья с некоторым смущением узнал лорда Мирдамара, с которым ему пришлось пообщаться на приёме в замке отца Санджифа. Тогда он показался ему человеком малоприятным, к тому же с какими-то слишком уж безжизненными глазами, и не слишком-то любезным. Здесь он тоже был хмур и сдержан и на юношу взглянул без выражения, но просьбу воспринял спокойно.

Впервые юноша увидел, что такое большой шатёр, выше добрых двух человеческих ростов, разделённый на несколько помещений тяжёлыми тканями. Здесь тоже было шумно, да ещё и — вот чудо — оказалось не таким сложным делом взять да заблудиться. Илья, заплутавший в грудах вещей, низко свисающих покрывалах и группах что-то обсуждающих людей, лишь через несколько минут вышел обратно ко входу. Подоспел Санджиф, он-то и показал Илье закуток, где грудой валялись чужие сумки и где можно было пристроиться на отдых.

— Замёрз? — спросил он. Илья лишь передёрнул плечами — в шатре было студёно. — Можно пойти раздобыть чего-нибудь горячего.

— Странно, что даже в шатре лорда не топят. Как мы тут будем спать?

— Топят не весь день, а только вечером, чтоб ночью не перемёрзнуть. Всё равно днём постоянно ходят туда и сюда, выстужают. Вечером все покрывала поднимают, подвязывают вот там, видишь? — Сын лорда ткнул пальцем под свод шатра. — Чтоб тёплый воздух свободно ходил, и тогда печка греет всё пространство. А утром покрывала опускают и греются в непроходных закутках. Всё продумано.

— Разве ткань может держать такой холод?

— Очень хорошо держит. Будь уверен. Конечно, дров требуется чуть больше, чем для бревенчатого дома, но всё же не под открытым небом. Это ведь не простая ткань.

Этим объяснением петербуржец вполне удовольствовался и, перестав опасаться грядущей ночи, позволил другу потащить себя дальше, на экскурсию. Правда, гулять по лагерю оказалось не так просто, кое-где ребят просто не пустили, а к чужим вивернам страшно было подходить. Всюду были ровными (а иногда и не очень ровными) рядами понаставлены палатки, крохотные, если сравнивать их с большим шатром. В отдалении были видны холмы других шатров, должно быть, принадлежащих другим лордам.

— Вот там — стоянка господина Мирдамара. Рядом — шатёр лорда Аовера. Вот там, — показывал Санджиф, — господин Тервилль. Помнишь его?

— Как не вспомнить!

— Вот там — госпожа Шаидар и её родственники… Ты же, кажется, летел сюда с госпожой Элейной?

— Угу…

— А кому принадлежат остальные шатры, я пока не знаю. Отец не успел рассказать.

— Как думаешь, чем мы тут будем заниматься? Твой отец зачем-то же потащил тебя с собой. Да и меня заодно.

— Понятно, почему он счёл нужным взять с собой меня, — рассудительно пояснил Санджиф. — Я должен уметь вести войны, защищать свои владения. Теории меня учили, теперь будут учить практике. К тому же в центре армии, в штабе, почти так же безопасно, как в замке, который тоже можно осадить и взять штурмом. Теоретически. Почему он взял тебя, я догадываюсь…

— И почему же?

— Да ты, думаю, и сам догадываешься.

— Слабо представляю, честно говоря. Ты намекаешь на мои способности? Ну так они у меня есть и тут, и в замке, и в школе. Зачем на передовую-то тащить?.. А это что? Полевая кухня?

— Не полевая, но кухня. Зайдём?

— Хорошо бы…

— Понимаешь, в нашем мире всё по-другому, чем у вас. У нас войны ведутся лордами, которые так или иначе представляют интересы своих людей, живущих на своих землях. Поэтому очень велика приверженность традициям. И чтобы увереннее противостоять соотечественнику, ни с того, ни с сего объявившему себя императором, не помешает веский довод. А желательно — два или три. Первый — это то, что у лорда Ингена слишком мало прав на престол. Они настолько малы, что и говорить о них не стоит…

— Но они есть? — насторожился Илья.

— Они есть почти у каждого, чьи предки носили титул триста и более лет назад. Большинство знатных семейств состоят в родстве со старой династией Рестер хоть через какую-нибудь правнучатую племянницу троюродного прапрадедушки. Дом Инген тоже.

— А ваша семья?

— Конечно. Мой прадед был женат на младшей сестре императора. Детей у них, правда, не было, но сам факт брака — был. По сути получается, что у моего отца намного больше прав на престол, чем у лорда Кернаха… — Илья не знал всех нюансов местного этикета, но по выражению лица своего друга догадался, что тот в сложившейся ситуации, назвав врага по имени, пусть и с присовокуплением «лорд», заочно выразил ему неуважение. — А если говорить о лорде Лонагране, так он внук сестры одного из императоров и вообще был близок к семейству Рестер.

— Да, я знаю. Молочный брат, и всё такое…

— Словом, первый аргумент — это то, что у нашего самопровозглашённого монарха на это нет никаких прав. А второй аргумент — это ты, обладающий императорским Даром. В смысле если есть ты, то всем остальным «родственникам» Дома Рестер, не обладающим теми же способностями, лучше не высовываться.

— Но ты же знаешь, что я императорам не родственник.

— А это не имеет значения, поверь. Я вот, когда учителя мне рассказывали о ваших царях, запомнил, что в каком-то там вроде бы шестнадцатом веке при выборе претендента на престол большее значение имела родственная связь с женой последнего правителя, чем прямое происхождение от какой-нибудь сестры или тётки этого же правителя. Так было, кажется, с вашим царём Годуновым, или как он там… А почему так? Потому, что таковы были ваши законы и традиции. Вот у нас — другие законы и традиции. Если бы не было тебя и твоего Дара, можно было бы считать, кто по родственным связям ближе к его величеству Эйтарду Рестеру, но ты есть. Поэтому становится очевидным, что лорду Ингену тут искать нечего. И ты тому зримое доказательство.

— Офигеть раскладик!..

— К тому же отец предпочитает держать тебя на глазах, потому что из штаба труднее кого-то выкрасть, чем из замка… Хотя и из замка тоже трудно, но ты же мог, к примеру, от охраны улизнуть и пойти погулять…