Плач демона вне закона (ЛП) - Харрисон Ким. Страница 97

От напряжения у меня сводило одну мышцу за другой. Я пыталась вспомнить, что я чувствовала, когда меня несло по энергетическим линиям. В тот раз мысль об Айви привела меня домой.

Мое лицо вспыхнуло. Тритон сказала, что я люблю Айви больше, чем церковь. Я не собиралась это отрицать, но существовали разные виды любви, и насколько пустой и жалкой я была бы, если моим якорем в реальности была какая-то недвижимость? Этим якорем были люди, которые наделяли мою жизнь смыслом.

Поток ослабел, поскольку я, наконец, вспомнила ощущение, когда душу разрывало на части, и как Тритон удерживала мое сознание, пока я снова не овладела телом. Могло ли перемещение между реальностями разрушать мою душу, или это происходило только с телом?

Я передвинула колени, чтобы почувствовать, что они одеревенели. Открыла глаза и уставилась на новые кольца пыли под люстрами. Я даже не могла больше чувствовать на себе запах жженного янтаря, и это беспокоило меня. Я подскочила, потому что Трент присел возле меня. Я забыла, что он тоже здесь. Пульс участился, и я переместилась ниже на дюйм или два, задаваясь вопросом, что же он хочет. Видимо, беспокоится о получении генетического образца?

— Я, мм… хочу сказать вам спасибо, — произнес он, когда стало очевидно, что я не собираюсь нарушать неловкую тишину.

Удивившись, я посмотрела на часы Айви. Тик-так, Дженкс.

— Пожалуйста.

Он подтянул к себе колени, в его черном комбинезоне такая поза смотрелась странно.

— Разве вы не хотите знать, за что?

С выражением, словно все шло согласно плану, я указала на оскверненный собор.

— За то, что охраняю твою жизнь во время путешествия на ковре-самолете?

Он посмотрел на разрушенное помещение.

— За то, что вы остановили мою свадьбу.

Моргнув, я осторожно ответила:

— Ты не любил ее.

Он опустил глаза, и я заметила, что его волосы белы от пыли.

— У меня не было шанса встретить любовь.

Трент хочет кого-то полюбить. Любопытно.

— Кери.

— Кери не хочет иметь со мной ничего общего, — ответил он. Он выпрямил ноги в коленях, чтобы вытянуть их вниз вдоль лестницы. Его обычно собранное выражение лица было подавленным. — Как бы то ни было, почему я должен на ком-то жениться? Это — политика, и только.

Я уставилась на него, видя молодого мужчину, обладающего властью, от которого требуют жениться, завести детей, жить добродетельной и тихой жизнью, с тайными интригами и под пристальным вниманием общества. Бедный, бедный мистер Трент.

— Не это остановило тебя и Элласбет, — сказала я, заставляя его продолжить.

— Я не уважаю Элласбет.

Не уважаешь или не боишься ее? Я пристально оглядела его от ботинок до кепки.

— Всегда, пожалуйста, — сказала я. — Но я арестовала тебя, чтобы посадить в тюрьму, а не для того, чтобы спасти от Элласбет, — Дженкс помог Квену украсть доказательство того, что Трент убил веров, а ФВБ позволило ему выйти. И все же Трент собирался забрать последний пропуск из Безвременья вместо того, чтобы задержаться здесь и помочь нам заключить еще одну сделку на два перехода. Ну, ладно. Это действительно не его проблема, не так ли.

Его губы изогнулись в слабой улыбке.

— Не говорите Квену, но время заключения в тюрьме стоило того.

Моя улыбка появилась в ответ, но затем исчезла.

— Спасибо за то, что привез домой Дженкса, — сказала я, а затем добавила. — И мои ботинки. Это — моя любимая пара.

Искоса посмотрев на меня, он тоже почти улыбнулся.

— Нет проблем.

— Но я далеко не признательна тебе за то, что ты поставил моих будущих детей под прицел демонов, — сказала я, и выражение его лица стало вопросительным. Боже мой, он даже не понял, что натворил. А я не знала, было это хорошо или плохо. Сквозь зубы я добавила. — Сказав Миниасу, что мои дети будут здоровы и, возможно, способны активизировать магию демонов.

Его челюсть отвисла, и я прижала колени к груди.

— Идиот, — пробормотала я.

Мой взгляд скользнул на часы, потом на покрытые пеной окна. Свет снаружи покраснел и стал еще неприятнее, ветер усиливался. Горгульи, возможно, могли обеспечить нам здесь безопасность ночью, но как только взойдет солнце, они окаменеют. Но хуже всего не то, что у меня не было времени, чтобы сотворить заклинание, а то, что, возможно, я даже не получу образец. У меня было плохое предчувствие, что Миниас появится здесь сразу же, как только освободиться. Дженкс, поторопись.

Трент скреб ботинком истлевшее ковровое покрытие, обнажая находящееся под ним дерево.

— Жаль. — Ну да. Это меняет дело к лучшему. — Если будет всего один пропуск, то я попробую вернуть вас, — внезапно сказал он.

Удивление захлестнуло меня, почти причинив боль, и я быстро подняла голову.

— Прошу прощения?

Он уставился на входную дверь, выглядя так, будто во рту у него было что-то неприятное.

— Возможно, мы не сделали бы этого без Дженкса. Если Миниас посчитает его за человека, то я попытаюсь договориться еще о двух переходах. Если смогу.

Я вдохнула и позабыла о том, как надо дышать.

— Почему? Ты ничего нам не должен.

Его губы разомкнулись и сомкнулись, он пожал плечами.

— Я хочу быть больше, чем… этим, — сказал он, указав на себя.

Что, черт возьми, происходит?

— Не поймите меня неправильно, — сказал он, украдкой взглянув на меня, и отвел взгляд в сторону. — Если придется выбирать — послать домой вас и стать героем или стать ублюдком, отправившись домой самому, и спасти свой вид, я выберу второе. Но я попытаюсь отправить домой и вас. Если получится.

Я вдохнула и выдохнула, я хотела понять, что изменилось в нем. Должно быть, это Кери. Полное презрение женщины к Тренту начало действовать на него; она не оправдывала его действия и видела насквозь все его поверхностные попытки исправить свои прошлые прегрешения — она думала, что эти попытки делали его хуже, а не лучше. Ее душа была черна, ее прошлое было грязным от немыслимых деяний, но она держалась с достоинством, зная, что, хотя она безнаказанно нарушила закон, она не изменила тем, кому была преданна и кого любила. И возможно, Трент впервые видел в этом силу, а не слабость.

— Она никогда не сможет полюбить тебя, — сказала я, и он закрыл глаза.

— Я знаю, но кто-нибудь смог бы.

— Ты — все еще ублюдочный убийца.

Его глаза открылись — зеленые пятна в окружающей нас пыльной серости.

— Это и не изменится.

Это то, во что я ещё могла поверить. Ощущая необходимость двигаться, я поднялась и направилась к статуе, чтобы встать перед ней.

— Дженкс? — Закричала я. — Лунный свет уходит, у нас заканчивается время! — Уже слишком поздно создавать проклятие. Нам надо хватать образцы и бежать.

— Вы сами не столь невинны, — сказал Трент. — Прекратите бросать в меня камни.

Эти слова заставили меня напрячься, и я обернулась.

— Я получила демонскую копоть, пытаясь спасти свой зад. Никто при этом не умер.

Слегка разозлившись, Трент согнул ноги в коленях и встал на верхнюю ступеньку, повернувшись ко мне лицом.

— Такая хорошая дружелюбная ведьма, помогает ФВБ и маленьким старым леди находить их фамилиаров. Сколько трупов у ваших ног, Рэйчел?

Жар пронзил меня, и дыхание перехватило. О, чёрт. В моем прошлом были мертвецы. Я жила с вампиршей, которая, вероятно, убивала людей, и я охотно приняла это. Руки Кистена также не были чисты. Дженкс убивал, чтобы спасти своих детей, и сделает это снова, не задумываясь. Я преднамеренно убила Питера, хотя он и хотел умереть.

— Питер не считается, — сказал я, подбоченясь, и Трент кивнул головой так, будто я была ребенком. — Ты сам лично убиваешь людей, — с негодованием произнесла я. — Прошлым летом ты убил трех веров из-за денег и собирался позволить моему другу взять на себя вину. А Бретт только хотел ощущать свою принадлежность к чему-то.

То, что это все еще причиняло мне боль, удивило меня.

— Мы — одинаковые, Рэйчел. Мы оба готовы убить, чтобы защитить то, что для нас важно. Просто это происходило со мной намного чаще. Вы убили живого вампира, чтобы защитить ваш образ жизни. То, что он хотел умереть, было просто приятным стечением обстоятельств.