Мятежный дух - Хенди Барб. Страница 31

Винн сказала, что своей белизной она напоминает лилию. И сейчас легкие золотистые искорки в глазах самки напомнили Мальцу сердцевинку этого цветка.

Самка подошла ближе, потянула носом. Ее запах сплетался с запахами плодородной земли и влажных листьев. Малец замер, ощутив, как ее нос скользит по его щеке, шее, касается шерсти за ухом. Затем она прижалась к нему головой, висок к виску.

В сознании Мальца мелькнул серебристый силуэт, озаренный лунным светом.

Это ее мать… белоснежная самка показала ему облик своей матери.

Малец вспомнил, как бегал по эльфийской лужайке с братьями и сестрами.

И опять перед его мысленным взором промелькнуло видение из чужой памяти. Щенки борются за право забраться на ствол поваленного дерева, и их шубки облеплены хлопьями лишайника, который осыпается на них, увлеченных невсамделишной дракой.

Белоснежная самка увидела его воспоминание и ответила своим.

Беседовать вот так, без малейших усилий, делиться воспоминаниями вместо того, чтобы вылавливать их в чужом сознании… Как будто он обрел дар речи и теперь, после долгих лет в одиноком безмолвии, услышал тех, кто рядом.

Щенком Малец этого не умел. Быть может, просто не успел научиться до того, как его забрала Эйллеан, чтобы отдать маленькому Лисилу. Быть может, это умение приходило вместе со взрослением, как, например, человеческая речь. В памяти Мальца возникли Нейна и ее сын-полукровка, узники в стенах Веньеца.

Белоснежная самка отпрянула. Она не знала ни людских городов, ни человеческого образа жизни, и это видение, похоже, было ей неприятно. Малец тихонько заскулил и лизнул ее в морду.

Она нисколько не возмутилась. Тявкнула на него, развернулась и помчалась в лес. Потом остановилась и оглянулась на него.

И весь мир для Мальца перестал существовать — только мягкая земля под лапами, только пряный запах ее шерсти. Он бросился следом.

Спящий перевернулся на другой бок. Во сне налетевший ветер нещадно бил ему в лицо, сдирал с плеч черный плащ. Спящий летел над скалистыми утесами, покрытыми льдом и снегом.

Никогда еще во сне он не забирался так далеко.

В глубоком ущелье, между каменными клыками двух горных хребтов, стоял замок о шести башнях. Высокие башни были увенчаны коническими шпилями, карнизы у их основания обросли бахромой льда. Спящий хотел пролететь над внешней стеной замка и опуститься во внутреннем дворе, но отказался от этой мысли. Вместо этого он приземлился на хрустящий промороженный снег у ворот замка и тут же провалился по колено, когда наст проломился у него под ногами.

Створки ворот, прихотливое чугунное кружево, смыкались вверху, образуя высокую арку. Металл там и тут был покрыт пятнами ржавчины, но на прочность это не влияло. За воротами виднелась широкая лестница, ведущая к дверям замка, — тоже двустворчатым и сплетенным из чугуна.

На лестнице что-то шевельнулось.

Женщина. Безупречно черные волосы. Вначале спящему показалось, что на ней белое облегающее одеяние, но, когда она сделала первый шаг вниз по лестнице, стало ясно, что она полностью обнажена. Над ее правым плечом возникла и забила крыльями черная тень. И превратилась в ворона, который, шурша оперением, устроился на плече женщины.

Лицо у нее было такое бледное, что казалось прозрачным, и странные глаза…

Видение исчезло.

Спящий стоял в каменном зале, со всех сторон окруженный шкафами с книгами, свитками и связками бумаг. На столе из посеревшего от времени дерева лежало черное перо, а рядом стояла приземистая склянка, наполовину наполненная чернилами.

В дальнем конце зала виднелись еще одни двери, плотно закрытые и заложенные массивным, неподъемным на вид железным засовом.

Мучительный голод, терзавший спящего, исчез бесследно. Его плоть не желала ничего.

Это здесь…

Шепот повелителя его снов донесся сразу со всех сторон, хотя и не видно было громадных колец, покрытых черной чешуей.

Шар… сестра мертвых поведет тебя…

И его вышвырнуло из сна — обратно, в холодный мир яви.

— Нет!

Вельстил открыл глаза и обнаружил, что Чейн сидит на корточках в палатке и неотрывно смотрит ему в лицо.

Сестра мертвых поведет тебя.

Издевательское обещание. Вельстил слышал его слишком часто.

— Что случилось? — спросил Чейн. — Почему ты кричал?

Вельстил сел, ничего не ответив.

Они ехали ночь за ночью, и кони, получавшие все меньше корма, почти обессилели. Вельстил опасался, что скоро им с Чейном придется идти пешком, и хотел выжать из лошадей все до капли, прежде чем они рухнут замертво.

— Укладывай вещи, — сказал он.

Горечь понемногу рассеивалась. Повелитель на этот раз показал ему куда больше, чем обычно, но опять разрозненными обрывками, которые невозможно было соединить в осмысленное целое. Он видел обитательницу крепости, — быть может, одну из древних? И ощутил покой, исходящий от предмета своих желаний.

Там, во сне, голод плоти угас, и на смену ему явилось страстное желание обладать тем, что он так долго искал. Отчего же он, пробудившись, испытал такую горечь?

Сестра мертвых поведет тебя.

Все сходилось на Магьер. Что бы ни показывал Вельстилу повелитель его снов, этого всегда было недостаточно, чтобы определить точное местонахождение его цели… и всякий раз звучало напоминание о том, что ему необходима Магьер. Но она сейчас далеко, опять свернула с нужного пути по наущению Лисила. Но Вельстил снова найдет способ привести ее под свою руку.

Он отбросил со лба черные волосы. Надо верить повелителю, но полагаться и на себя, не жалеть стараний, но и не давать волю эмоциям. Вельстил вышел наружу, а Чейн принялся сворачивать палатку.

— Почему ты кричал? — снова спросил он. — Раньше такого никогда не было.

Вельстил почуял неладное.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты говоришь во сне.

Вельстил смог сохранить бесстрастный вид, не показать тревоги. Как давно это началось, и почему Чейн выбрал для откровений именно эту минуту?

— И что же я говорил во сне?

— Ничего внятного. Но таких криков не было ни разу. — Чейн замялся и переменил тему: — Мне бы хотелось в пути продолжить изучение нуманского.

Он закончил седлать своего отощавшего коня и сел верхом.

Вельстил последовал его примеру.

— На чем мы остановились? Кажется, на прошедшем времени неправильных глаголов?

— Да.

Урок продолжался, но мысли Вельстила постоянно возвращались к закованному в лед замку, к не виданному прежде залу со свитками и к безмерному покою, который он испытал, глядя на заложенные железным брусом двери.

Погруженный в эти мысли, Вельстил вздрогнул, когда в стылом ветре ему почудился бестелесный шепот:

Сестра мертвых поведет тебя.

ГЛАВА 7

Что такое горячая ванна, Магьер помнила несколько смутно, пока не погрузилась в воду рядом с Винн, прислушиваясь к почти сладострастным постанываниям своей юной спутницы. Вымывшись, Магьер натянула эльфийскую одежду из тонкой шерсти и хлопка. Кожа после мытья пахла медом и укропом. Потом пришел черед Лисила. На ворчание по поводу мыльной воды, которую никак не удавалось окончательно спустить из ванны, чтобы набрать свежей, ему понадобилось больше времени, чем собственно на мытье.

Остаток вечера Магьер провела, сидя со скрещенными ногами в большой комнате, в обществе гостеприимных хозяев. Слева от нее сидел Лисил, а с другой стороны от него пристроилась юная Леанальхам. Девушка с любопытством поглядывала на Лисила и, уверенная, что этого никто не замечает, рассматривала его глаза, уши, черты лица. Смутилась, обнаружив, что Магьер наблюдает за ней. Магьер вовсе не возражала против такого интереса юной эльфийки к Лисилу, — по крайней мере, так она себе говорила.

Леанальхам явно была ошеломлена тем, что еще кто-то в этом мире так же отличается от ее сородичей, как она сама. Магьер хорошо понимала, что значит быть не такой, как все, — ей самой приходилось с этим жить, и недостатка в тех, кто напоминал ей об этом, никогда не ощущалось.