Моя понимать - Костинов Константин. Страница 6

Слева от батьки Жака восседал осадной башней огромный тролль, рослый и ужасающе широкоплечий даже для своей расы. Темно-синий распахнутый мундир мушкетера – Димка не был настолько искушен, чтобы определить полк. В руке – картечница, выглядевшая как обычный пистолет. Даже не особенно крупный.

Вот персонаж справа насмешил бы, увидь его Димка в кино, а не в паре шагов от себя и друзей. Хуманс, с длинным вытянутым лицом, на ослепительно-белой лошади, грива и хвост которой обильно переплетены розовыми ленточками. Цвет камзола было сложно определить из-за золотого шитья, покрывавшего его. На голове – черная дворянская шляпа, на шее – позолоченный кинжал, на голой груди, как у Маугли, потому что под камзолом рубашки не было. На поясе – меч. Да, именно меч.

– Кто такие? – выкрикнул раззолоченный.

– Мы – бедные циркачи, господин, – наклонил голову господин Шарль.

– Очень бедные?

– Очень бедные.

– Каким же это образом бедные циркачи умудрились справиться с целым отрядом?

– Это были не мы, господин…

– Не ври мне! Не люблю.

– Тихо, Теодор. – Хрюн тронул коня и подъехал к господину Шарлю.

– Здесь пахнет свежей кровью, значит, их перебили минут десять назад. Так что не надо врать. Ты знаешь, кто я такой?

– Если я не ошибаюсь, вы господин Жак…

– Маршал Жак.

– Маршал Жак, известный своей справедливостью…

– Кто же дал мне такую рекомендацию на Острове черных эльфов?

– Откуда господин маршал узнал мою родину?

– По выговору. Так кто?

– Один ваш знакомый. – Господин Шарль указал на клетку. Жак мельком взглянул туда и замер. Подъехал поближе. Посмотрел на Димку:

– Будь я проклят… Это же…

– Моя дать твоя это. – Димка указал на пистолет.

Конники шарахнулись: говорящее чудище из страшных сказок пугает, даже в клетке.

– Верно… – Жак медленно погладил пистолет. – Из него я застрелил сеньора… А ты стал лучше говорить. Хоть и ненамного…

Маршал нахмурился:

– Кто посмел запереть в клетке моего друга?

– Моя сама идти сюда, – заторопился объяснить Димка. – Моя идти сюда, люди думать, моя бояться не надо, моя идти дорога, люди думать, моя есть люди…

Жак ожидаемо озадачился:

– Что?

– Хыгр говорит, господин маршал, – подошел господин Шарль, – что если он не поедет в клетке, а пойдет пешком, то его будут пугаться люди. А у него от выстрелов все чешется.

Димка почесался, тут господин Шарль был прав.

– Тогда выпустите его! Мои ребята не из пугливых.

Ребята поддержали командира одобрительным гулом. Но от клетки все же отъехали. Кто его знает, этого клыкастого друга, может, он голоден…

– Господин Хыгр.

Димка кивнул, извлек из набедренной повязки ключ и отпер замок. Откидывающаяся стена была придумана как сюрприз для нападающих. А что это за сюрприз, если видевшие его остались в живых и могут рассказать?

– Привет, Хыгр. – Жак обнял Димку. Обниматься с яггаями удобнее всего именно сидя на коне.

Тут батька Жак отстранился и слегка недоуменно оглядел Димку:

– А чего это ты такой белый?

Столица крестьянской республики батьки Жака находилась в нескольких сотнях миль от места встречи с циркачами, а перемещаться крестьянская армия предпочитала на рысях, и цирковые фургоны за ними бы не поспели. К тому же батька Жак спешил, однако решил потратить ночь на то, чтобы пообщаться со старым приятелем.

Димка, господин Шарль, Флоранс, Жак, раззолоченный Теодор и молчаливый тролль Леон, бывший сержант семнадцатого мушкетерского, а теперь крестьянский генштабист, – все они разместились вокруг стола в шатре, который повстанцы разбили для своего обожаемого маршала.

– И куда же вы направляетесь? – Жак спрашивал Димку, но ответил господин Шарль:

– Мы ищем замок Трррр, в котором живет сеньор Тррррр…

– И зачем он вам?

– Он известен своими исследованиями в области магии…

– Магия. Самое время заниматься ремеслом, когда страна в огне, – проворчал Теодор.

То, что Димка знал о магии

Кому-то, может, покажется странным сравнение магии с ремеслом. Маги не ремесленники! Маги – это ух! Маги – это ого! Да любой маг средней паршивости способен одним щелчком пальцев разгромить целую армию! Правда, при таком раскладе не очень понятно, зачем вообще было собирать эту самую армию.

Так вот. Где-то, может, магия – это круто и вау, а магов боятся и уважают. Вот миру Свет не повезло. Здешняя магия заключалась в следующем: любому предмету можно придать магические свойства. Для этого достаточно нанести определенным образом нужные надписи – и вуаля! Фляжка сохраняет воду прохладной на любом солнцепеке, сигара прикуривается от обычной железяки, замок открывается только «родной» пластиной-ключом.

Всего здесь применялось четыре направления магии: огненная, воздушная, водная и земляная. Судя по всему, на этой планете тоже делили все сущее на четыре стихии.

Огненные руны, похожие на языки пламени, позволяли сделать предмет теплым, горячим или холодным при определенных условиях. Так, фляжка охлаждала, только если была наполнена, игла пистолетного замка становилась раскаленной только в момент проникновения в пороховой заряд.

Воздушная магия, чьи руны напоминали извивающихся змей, работала в основном со светом (то есть название «воздушная» было сильно притянуто за уши). Именно благодаря воздушной магии работали чудо-лупы господина Шарля, с помощью которых можно было увидеть и замытую кровь, и находящихся в соседней комнате, и многое другое.

Водная магия меняла свойства вещества, на которое были нанесены ее руны, похожие на извилистые русла рек. Дерево приобретало прочность кости, тончайшая ткань – жесткость кожи.

Земляная, меньше всего распространенная магия творила, казалось бы, настоящее чудо – двигала предметы. Но только до тех пор, пока вещь имела опору. То есть можно было заставить ее ползать по земле или полу, но никак не летать. Поэтому использовалась такая магия разве что в замках.

Казалось бы, за чем дело стало: черти руны и твори все, что хочешь. Но как говорят англичане: «Дьявол – в мелочах». В местной магии такой мелочью стало словосочетание «определенным образом».

При начертании рун требовалось учесть: время года, время суток, место начертания, материал стола, на котором происходило начертание, предмет, на который, собственно, наносились руны, материал предмета, вес предмета, форму предмета, действие, которое должно было выполняться, условия, при которых действие должно выполняться… Каждое условие меняло порядок начертания рун и сами руны настолько, что достаточно было перенести стол мага, на котором наносились руны, из одной комнаты в другую или заменить стол из сосны на стол из дуба, и руны, отвечающие за выполнение одного и того же действия, переставали совпадать процентов на девяносто девять.

Плюс для каждого условия необходим был новый состав чернил, которыми чертились руны, а чернила состояли иногда из сорока и более ингредиентов.

Поэтому здешняя магия была широко распространена – даже у крестьян встречались фляги с магическим охлаждением, – но при этом очень узка по спектру действий. Практически все возможности местной магии ограничивались изготовлением предметов с магическим действием на продажу.

Здешние маги не грозные и могущественные волшебники.

Они ремесленники.

– То дворяне поднимают голову, – проворчал Теодор, – и собирают армии против нас, то горожане, которым, видишь ли, нечего есть… Самое время податься в ученики…

– Сеньор Трррр… – задумчиво проговорил Жак, отпивая вино. – Помню… Он жил в своем замке не так далеко отсюда…

Димке не понравилось слово «жил». Господину Шарлю тоже.

– Простите, что значит «жил»? Вы его…

Дворяне там, где бунтуют крестьяне, выживают действительно редко.

– Нет, – отверг обвинение Жак. – Мы не воюем с дворянами. Мы воюем только с теми из них, кто считает себя вправе угнетать нас. А сеньор… Он умер за месяц до революции. Старый был.