Гиппопотам - Фрай Стивен. Страница 34

Она открыла дверь и увидела в руках Майкла большую книгу.

– Это моя книга клиентов, – пояснил он. – Каждый раз, как в магазин заходит покупатель, я разговариваю с ним, выясняю, что ему нравится, а после записываю сюда марку его любимого табака или сигарет, сорта сладостей и вечером заучиваю все наизусть. Возьми книгу. Проверь меня.

Озадаченная Роза открыла книгу и прочла: «Мистер Г. Блейк».

– Годфри Блейк, – сказал Майкл, – проживает на Годманчестер-роуд, выкуривает в день сорок «Плеер Вейт». Раз в неделю покупает пачку «Крейвен Эй» для жены, которая курит только по уик-эндам. У него есть сын, служит в Северной Африке, а дочь – в Женской вспомогательной службе ВВС. Сам он – помощник уполномоченного по гражданской обороне, был ранен в бедро под Ипром, тайно влюблен в Дженет Гейнор. Питает слабость к мятным леденцам, я всегда даю ему один-два, если у него выходят купоны. Он платит мне полкроны за то, что я мою его машину по воскресеньям.

– Ну и ну! – сказал тетя Роза. – Мистер Тони Адамс?

– Подполковник авиации Энтони Адамс, – сказал Майкл, – штаб ВВС в Уитоне. Его возлюбленная, Венди, работает под Уисбичем, в подразделении «Земледельческой армии», [192] два раза в неделю он ездит туда на мотоцикле, чтобы увидеться с ней. Курит табак «Парсонс Плеже», уже растертый, в офицерской кантине его не продают, любит анисовое драже, а для Венди покупает шоколад «Фрайс Файв Бойс».

– Майкл. Зачем ты все это заучиваешь?

– Да затем, что эти люди курят и покупают сладости. В первый раз мистер Блейк заглянул в магазин просто потому, что шел мимо. Теперь он, чтобы попасть сюда, дважды в неделю проходит лишние полмили. Когда после войны дело начнет расширяться, привязанность клиентов станет для нас очень важной.

– Когда дело?... Нет, вы его только послушайте. Майкл, это же всего-навсего лавочка.

– Это зерно, тетя Роза. Так вот, через неделю я возвращаюсь в школу. В будние дни хозяйничать тут будете вы с тетей Ханной. Я оставлю вам эту книгу. Постарайтесь тоже выучить ее наизусть. Всем следует знать ее назубок – Данни, Дите, Мириам – всем, – чтобы они могли, когда помогают вам по выходным и после школы, внушать покупателям ощущение их значимости.

По мнению семьи, судьба Майкла была предрешена – как если бы он родился принцем Уэльским. В Майкле была сила – только и всего.

В следующие школьные каникулы, по мере того как близилась к концу война, дело и впрямь начало расширяться – то самое зерно проросло и дало побеги. Добавилась разноска газет – утренняя работа для Данни, его сестры и кузин; на полках маленького торгового зальчика стало тесновато от хлеба, картошки, цветов и все более разнообразных консервных банок, и в конце концов Майкл с Ричардом решили, что имеет смысл купить соседний дом, пробить в смежных стенах дверь и создать тем самым уменьшенную копию магазина «Отечественные и колониальные товары».

В 1947 году Майкл получил стипендию, позволявшую ему поступить в Кембридж, и отклонил таковую.

– Теперь можно по-настоящему заняться делами, – сказал он.

Однако отклонить пришедшую на следующий год повестку о призыве на военную службу было не так легко. Давний защитник Майкла по подготовительной школе, Эдвард Уоллис, получивший отсрочку для учебы в Оксфорде, который он как раз в то время заканчивал, уговорил Майкла подать вместе с ним прошение о зачислении в Королевский норфолкский полк.

– Не бог весть что, и отлично, будем с тобой петухами в курятнике. Получим кучу времени для скачек и женщин.

Как-то раз, еще обучаясь в Уилтшире на офицера, Майкл прочитал рассказ Сомерсета Моэма и почерпнул из него идею, которую давно искал. Речь в рассказе шла о жившем в городе одного из центральных графств молодом человеке, которому однажды под вечер понадобилась пачка сигарет. Он пошел по улицам, отыскивая табачную лавку, и протопал добрую милю, прежде чем нашел ее. Вместо того чтобы забыть об этом и идти дальше по своим делам, молодой человек вернулся туда, где его посетила мысль о сигаретах. «Открою-ка я здесь табачную лавочку, – сказал он себе, – ее здесь явно не хватает». Предприятие ожидал громовый успех. «До чего же все просто», – подумал молодой человек. Последующие двадцать лет он разъезжал по городам Британии и бродил по их улицам, ища сигареты. Всякий раз, обнаружив место, с которого за сигаретами приходилось ходить далеко, он открывал очередной магазин. К тридцати пяти годам молодой человек стал миллионером.

– Ну, Тедвард, – сказал Майкл своему другу Уоллису, – Бог да благословит мистера Моэма.

– А ты не думаешь, – спросил Уоллис, – что кто-то другой уже мог попробовать проделать этот фокус?

– Тебе следует понять, Тедвард, что «другие» никогда ничего не «пробуют». Они оставляют это занятие людям вроде нас с тобой.

– Меня, дорогуша, – ответил Уоллис, – можешь со счетов сбросить. Тут попахивает работой.

Полтора года спустя Майкл познакомился с леди Энн Брессингэм, и это знакомство дало ему цель, для достижения которой стоило потрудиться. В ту пору ей было одиннадцать, а Майклу еще не исполнилось двадцати, и все же он с самой полной, какая только бывает, уверенностью осознал, что из девочки вырастет именно та женщина, какая ему нужна.

Уоллис обозвал его извращенцем.

– Нет, Тедвард, нет, ты не понял. Тут все дело в улыбке. У нее правильная улыбка. Сейчас она просто костлявая девочка, но я знаю, кем она станет. Важны не глаза, не красота, не фигура – только улыбка. Когда она улыбнулась, я сразу все понял. Это же так просто.

К 1955-му Уоллис имел случай заметить однажды, что газетно-табачные магазинчики Логана стали на главных улицах английских городов таким же привычным зрелищем, как собачий помет и светофоры.

– Рационирование одежды скоро отменят, – сказал Майкл. – Людям понадобится хорошая, умело пошитая одежда, яркая и дешевая. Подросткам потребуются американские джинсы. Пора заняться всем этим.

В 1959-м, на вечеринке по случаю выхода в свет «Од гнева» Эдварда Леннокса Уоллиса, Логан отвел подающего надежды поэта в сторонку.

– Я собираюсь заняться издательским делом, Тедвард. Мы купили «Эй-пи-си Мэгэзинс Лтд.». Что ты об этом думаешь?

– Женские журнальчики и детские комиксы.

– Да, главным образом. Но у нас есть и другие издания. «Новое видение», например.

– «Новое видение» старо, как Бог, и точно так же мертво.

– Вот и скажи мне, кого следует нанять, чтобы выходить этот журнал и вернуть его к жизни? Мне говорили, что Марк Аниэнс – растущий талант.

– Даже Стенли Мэттьюс понимает в поэзии и литературе больше, чем Марк Аниэнс. Марк Ани-энс и хворую полевку выходить не способен.

– Может, мне шафера моего пригласить?

– Твоего кого?

– Мы с Энн собираемся пожениться. Я надеялся, что доставать обручальные кольца из жилетного кармана будешь ты.

В следующие шестнадцать лет принадлежащие Логану разношерстные компании преобразовались в подобие королевства, а там и в то, для чего обычно находится только одно название – империя. Гений, с чем соглашаются все, – это гибкость стратегии, способность ухватывать детали и беспощадное умение собирать исчерпывающие, утомительно технические разведданные. В середине пятидесятых Майкл, едва услышав от американского друга о том, что в лабораториях ученых создано нечто, именуемое транзистором, поднял телефонную трубку и приказал продать приносившую ему высокие прибыли фабрику, которая производила электронные лампы.

– Ты только имей в виду, – предупредил его друг, – на рынок они выйдут очень не скоро. У ламп еще есть в запасе годы и годы.

– Это означает, что сейчас я получу за фабрику хорошую цену. Думаешь, кто-нибудь предложит такую же через год, когда все уже будут знать об этих ваших транзисторах?

В самом начале шестидесятых Логан купил производство винила и искусственного волокна, а пять лет спустя продал его, в аккурат перед тем, как хлопок, шерсть и кожа вновь триумфально вошли в моду. Просто-напросто юная дочь одного из администраторов Майкла сказала ему, что нейлону скоро капут, потому как он устарел да и вообще липа.