Гарри Поттер и скрижали Грин-де-Вальда (СИ) - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев". Страница 8

– Да-да, профессор, мне говорили, – нетерпеливо прервал её Гарри. – Если позволите, мою внешность мы обсудим позже. Дело в том, что я назначен директором Хогвартса…

Трелони ахнула и схватилась за сердце.

– Бедная, бедная Минерва! Грим! Я видела вчера Грима в своем вечернем чае, – и Трелони зарыдала.

– Профессор, – начал закипать Гарри, он давно уже отвык от манеры общения Трелони и с трудом сдерживался, – профессор МакГонагалл жива и здорова! Она просто уходит в отставку. Я буду директором, а Гермиона Грейнджер, то есть доктор Гермиона Уизли, будет деканом Гриффиндора и профессором трансфигурации. Министр магии объявит об этом на церемонии распределения. Вам я сообщаю эту новость по секрету.

Слезы Трелони мгновенно высохли.

– Миссис Грейнджер? Директор Поттер? Но… Что же будет со мной… с кафедрой прорицаний?

– А что такого может быть с вами и с кафедрой? – удивился Гарри.

– Моя кафедра всегда была в Хогвартсе изгоем! – пожаловалась Трелони, – Амбридж вообще меня выкинула на улицу, и только благодаря заступничеству Дамблдора кафедра уцелела, ну, правда, он привел эту ужасную говорящую лошадь! Конечно, Минерва мне не сделала ничего плохого, но и она меня едва терпела, а мисс Грейнджер всегда относилась к прорицаниям весьма скептично, да и вы, надо признать, тоже, так что…

– Профессор, – мягко сказал Гарри, – пожалуйста, успокойтесь. С вашей кафедрой ничего плохого не случится, даю вам слово. Ни о чем не беспокойтесь, учите детей, как и раньше. И потом, я повзрослел и пересмотрел свое отношение к прорицаниям! Взять хотя бы ваше последнее пророчество!

Трелони опять начала нервничать.

– Да, мне говорили… Но я же ничего не помню, у меня это всегда так! Вы же должны знать!

– Конечно, профессор, я знаю. Но мы опросили детей и составили текст прорицания. Не хотите взглянуть?

– Не надо, мне показывали его уже много раз. Понятия не имею, что оно означает! – с тоской сказала Трелони.

– Но, может быть, вы сможете пояснить хотя бы отдельные части пророчества? Кто эти «ушедший» и «пришедший», как вы думаете?

– Ну… не знаю… Возможно, «ушедший» – это профессор МакГонагалл, а «пришедший» – это вы, мой мальчик?

– То есть МакГонагалл что-то от меня спрятала, а я должен найти? Нет, профессор, что-то не то. С тем же успехом мы можем предположить, что Филч что-то спрятал, а Наземникус Флетчер должен найти.

– Наземникус Флетчер? – переспросила Трелони, – это новый завхоз? Такой несимпатичный, толстый, пропахший табаком? Нет, – засмеялась она, – про таких, как Флетчер, пророчеств не бывает.

– Хорошо, – сказал Гарри, ничего особо и не ожидавший от разговора с гадалкой. – Тогда не могли бы вы, используя другие ваши методы… – Гарри обвел рукой класс, – хотя бы уточнить смысл пророчества?

– Нет, мой мальчик, – сказала Трелони, – это невозможно. К сожалению, вы плохо усвоили материал моих уроков. Пророчество нельзя перевести или объяснить. Его можно только истолковать! Между этими понятиями – огромная разница, но, боюсь, вам…

– Нет, так нет, сдаюсь! – поднял руки Гарри, и уже понимаясь, чтобы уйти, по какому-то наитию задал последний вопрос:

– Профессор, а вы не знаете, когда Мир Живых сближается с Миром Мёртвых?

– Конечно, знаю, мой мальчик, – спокойно ответила Трелони, – дважды в год: на Самайн и Бельтайн, а что?

По замку пронесся гулкий удар колокола – наступило время обеда. Гарри знал, что до начала учебного года в большом зале столы не накрывают, поэтому идти туда смысла не было. Но где обедают летом преподаватели, Гарри не знал. Может быть, в преподавательской гостиной? За время обучения в Хогвартсе Гарри там ни разу не был, и даже не был уверен, существует ли она вообще. Между тем, есть хотелось все сильнее. «Вернуться, что ли, к Трелони и спросить, где столовая? – подумал Гарри, – Нет уж! Лучше на кухне у эльфов чего-нибудь перехватить, а потом у Гермионы спрошу», – решил он. Вдруг на лестнице, ведущей в слизеринские подземелья, послышались шаги, и в коридор вышел незнакомый преподаватель. Он был невелик ростом – Гарри по плечо – но невероятно широк в плечах, отчего его фигура казалась почти квадратной, носил густейшую, аккуратно подстриженную черную бороду и усы. Глубоко посаженные маленькие глазки искрились весельем. Из-под расстегнутой преподавательской мантии виднелся щегольской жилет с часовой цепочкой тройного плетения из странного металла, напоминающего вороненую оружейную сталь.

– Сэр? – добродушно прогудел незнакомец, подойдя к Гарри, – мне кажется, вы в определенном затруднении. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Позвольте представиться: Дуэгар, профессор зельеварения.

– Меня зовут Гарри Поттер, – представился в свою очередь Гарри, постеснявшись почему-то прибавить к своей фамилии слово «профессор».

– Ах, вон оно что! – сказал Дуэгар, – вы ведь здесь раньше учились, не так ли? Давно, правда, насколько могу судить. И вы, сэр, заблудились в родных, так сказать, стенах?

– Да, – засмеялся Гарри, – заблудился вот. То есть не заблудился, конечно, а не знаю, как пройти в гостиную преподавателей. Время обеда, а я…

– Ни слова больше, сэр! – прервал его Дуэгар, – всё понятно! Сам я в преподавательской столовой не обедаю, привык, знаете ли, готовить зелья себе сам! – Дуэгар гулко расхохотался собственной шутке, – но вас провожу! Прошу вас!

Дверь в гостиную преподавателей оказалась рядом с кабинетом Дамблдора и была скрыта огромной, безвкусной картиной с грудами фруктов и битой дичи.

– Вам сюда, сэр, – сказал Дуэгар, – пароль – «Хогвартс».

Гарри вошел в гостиную и стал с интересом оглядываться. Просторная комната со стрельчатыми витражными окнами была обставлена громоздкой старомодной мебелью. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, на которых горами были навалены пыльные свитки, стояли какие-то не то вазы, не то кубки, не то чаши, на одном шкафу стояло чучело нетопыря с развёрнутыми крыльями. С высоченного потолка свисала хрустальная люстра, уютно потрескивал огонь в камине. Красивый узорчатый паркет под креслами был застелен разномастными коврами, местами почему-то прожженными, а местами как бы обгрызенными. Над камином имелся паноплий из средневекового оружия – алебард, мечей, щитов, каких-то пик с крюками и устрашающего вида лезвиями.

В кресле перед камином сидела Гермиона, больше в гостиной никого не было.

– Я так и знала, что ты сюда придешь, – сказала она. – Узнал что-нибудь у Трелони?

– Кое-что узнал, – ответил Гарри, – расскажу потом. Слушай, ты обедала? Где тут столовая, а то есть очень хочется.

– Да вон, – Гермиона кивнула на красиво сервированный стол, видневшийся из-за полуоткрытой двери, которую Гарри почему-то не заметил. – Я как раз тебя ждала, чтобы за стол сесть, за обедом и расскажешь, что тебе Трелони в очередной раз плохого напророчила.

– Да ничего она не напророчила, – отмахнулся Гарри. – Я её попробовал разговорить, только из этого ничего не вышло. Пророчества она своего не помнит и, по-моему, страшно его боится. Ну, и меня она тоже боится, считает, что я её кафедру прикрою, пришлось успокаивать старушенцию. Одна радость, кое-что насчет Мира Живых и Мира Мёртвых прояснилось, но об этом не за столом.

Они сели напротив друг друга

– Слушай, Гермиона, а почему в гостиной никого нет? – спросил Гарри, оглянувшись по сторонам.

– Преподаватели съезжаются ближе к первому сентября, – пояснила Гермиона. – Чего им сейчас делать в Хогвартсе, сам подумай?

– Знаешь, а я одного преподавателя сегодня встретил, – сказал Гарри, – профессора зельеварения. По-моему, он гном.

– Какой еще гном?! – подняла брови Гермиона, – их же не бывает! Гномы живут в сказках!

– Ага, вот я одного такого из сказки сегодня и встретил, – усмехнулся Гарри, – из снегговых подземелий вылез. Фунтов в 300 весом и борода лопатой. На распределении увидишь его. Ладно, давай обедать.

Гарри оглядел стол, надеясь найти вино или эль, однако, ничего, кроме кувшинов с неизменным тыквенным соком, на столе не было. Гарри заметно огорчился.