Пламя клинка - Чекалов Денис Александрович. Страница 10

Самая нищая провинция всей Империи.

– Как в армию попал? – спросил я.

– Мой отец служил на Реке. – Парнишка опустил голову. – Там и сгиб. Говорят, изверья подрали. Орден ему вручили посмертно, от государя-императора. Нам, правда, только помятую грамоту принесли…

Орден, конечно, украл какой-нибудь писарь и продал за неплохие деньги. Да и чего! Какие еще награды для мертвого нищеброда?

Подох ради императора, это уже почетно.

– Брат мой старшой домой без ноги вернулся. Вроде ему лечение полагалось в храме Льдобога, да жрецы сказали, мест нет…

Юноша замолчал, и я понял, что это не вся история. Видно, не захотели лечить нищего крестьянина.

Герой войны никому не нужен, если не умер вовремя.

– С Огнардом каково служить? – спросил я.

Парень бросил взгляд через улицу, туда, где Руфус и воевода смотрели планы.

– Хороший он человек, – отвечал Аксен с глубокой, истовой верой. – Мы за ним хоть в огонь, хоть в воду; одна беда…

Голос его сорвался.

– Мальчишкой меня считает. В поле никогда не берет, в дозоры не посылает. Хожу за его конем да стойла вороньи чищу. Разве же это служба?

Я мог сказать, что он еще успеет навоеваться.

Но это было неправдой.

Война хороша только для сволочей.

Добрые люди на ней, как правило, гибнут.

– И что ж так? – спросил я. – Димитрис, вон, немногим старше тебя.

– Димитрис!

В голосе юноши зазмеилась жаркая неприязнь.

– Скользкий он человек. Нельзя ему доверять. Вечно что-то злоумышляет.

Я словно услышал Огнарда.

Бедный глупый Аксен твердил слова воеводы и верил, что они его собственные.

В этом беда всех мальчишек на войне.

Они хотят сражаться за родину, но не знают, что это значит.

Если бы завтра Огнард сказал ему: «а государь-то у нас фальшивый, оборотень на троне», честный Аксен, ни капли не сомневаясь, зарезал бы императора и до последней секунды считал себя героем отечества.

Плохо, когда в голове нет мыслей.

Но гораздо хуже, когда мысли есть, но чужие.

– А Руфус? – спросил я. – О нем что скажешь?

Аксен не успел ответить.

Начальник городской стражи подошел к нам, смерил парнишку взглядом, от чего тот съежился и весь побледнел, потом обратился ко мне:

– Что ж, чародей, спасибо, что обождал; стены надо закрыть как можно скорее, да и других забот было невпроворот. Но теперь пошли, нам надо поговорить. Ты любишь яванский шербет?

Он швырнул об камни сферу телепортации, и через секунду мы оказались в его покоях.

5

Комната Руфуса была темной, с низкими потолками.

Тяжелые, складчатые драпировки висели повсюду, словно паучьи сети. Сложно было понять, где здесь окна и есть ли они вообще.

Пахло кальяном и терпкими благовониями.

По стенам висели темные зеркала, и ничто в них не отражалось. Подойдя ближе, я понял, что в каждом заключено по духу стихии.

Обычно их заточают в драгоценные камни, но Руфус, видимо, заказал у гномьего мастера листы хрусталя – большие, с картину величиной.

Было видно, как мечутся и сверкают в них демоны.

– Значит, Хорс, – протянул задумчиво Руфус. – Бери яванского шербету – он и раны излечит, и магию твою восстановит. А не тот ли ты Хорс, что одолел Ифрита из Среброградья?

Он протянул мне бутылку.

– Джинн на самом деле был с берегов Мархаша, – ответил я. – А в Среброградье он только стал знаменит. Но да, это был я.

Тонкий фиал был выточен из чистого, большого бриллианта; любой напиток в нем обретал волшебные свойства. Что уж говорить о яванском шербете!

Руфус прищурился.

– А если я осмелюсь предположить, – начал он осторожно, – что вас прислал сам государь-император расследовать убийство боярина?

Я налил шербета в высокий бокал.

– После того как тело имперского дознавателя было найдено, – продолжал начальник городской стражи, – мы сразу же послали доклад в столицу. Ответ так и не пришел, зато появились вы.

– Лестно, – кивнул я. – Но я тут ни при чем.

Магия восстанавливается со временем.

Не так быстро, как бы хотелось, и тем не менее.

У меня хватило маны лишь на одно простейшее заклинание.

– Determinatio, – прошептал я одними губами.

Всегда полезно проверить, нет ли в вашем бокале яда, утонувшего таракана или плевка лакея.

Удостоверившись, что Руфус предложил мне чистейший яванский шербет, я отвечал:

– Я уже год не виделся с императором. Думаю, вы и сами знаете его образ мыслей. Он пошлет не пешего мага в рубище, а Имперского Истязателя.

Руфуса передернуло.

Стало ясно – он сам уже об этом подумал. И очень надеялся, что ошибся, когда увидел меня.

– Изуверы, – чуть слышно прошептал он. – Чертовы живорезы! Когда я служил в столице, мы делали все, чтобы их Гильдию распустили. Для них нет ни Бога, ни совести, ни закона…

– Хорошо сказано, – кивнул я.

Шербет растекался по всему телу.

Я чувствовал, как затягиваются раны, уходит боль и возвращаются заклинания.

Славная штука.

– А главное, – искренне возмутился Руфус – их даже нельзя подкупить. Все, что им нужно, это проливать кровь и мучить людей… Животные и то лучше.

– Аминь, – согласился я.

– Но что это я, садитесь.

Он указал на большие мягкие кресла.

Я проверил свое все тем же простеньким заклинанием и только после этого сел.

– А правда, – спросил начальник городской стражи, – что вы один вошли в Башню Хаоса и уничтожили там всех адептов зла.

– Мне помогали.

Я отставил пустой бокал.

– А главное, я сделал это исключительно ради денег.

Казначей удивленно посмотрел на меня.

– Вы же сказали Огнарду, что здесь все сделаете бесплатно.

Я усмехнулся.

– Я сказал Огнарду то, что он хотел услышать.

Хотите, чтобы вам верили, ведите себя подло. Люди охотно видят во всех плохое.

Я дал понять, что легко продаюсь, и Руфус сразу расслабился. С такими людьми ему было просто, а звонких монет в его сундуках хватало.

Он выложил на стол перед нами тугой кошель заговоренного золота.

– Это аванс, – сказал казначей. – Найдите убийцу имперского дознавателя и получите столько же.

Руфус приподнял палец.

– И еще столько же, если скажете об этом только мне.

Я взял кошель и сунул его в карман.

– Не могу обещать, – сказал я. – Огнард будет ходить за мной по пятам. Да и другие тоже. Но сделаю все возможное, я люблю деньги.

Казначей довольно кивнул.

– Держу пари, воевода уже многое вам рассказал?

– Да, – согласился я. – Он думает, это сделали орки.

Руфус презрительно усмехнулся.

– Орки! Надо же такое придумать.

Он поднялся и подошел к стене.

Одна из хрустальных панелей вспыхнула, и передо мной открылась карта степей.

– В этом хрустале живет дух шамана, – пояснил Руфус. – Орки сами его и прокляли за нарушение каких-то глупых законов. Ему понадобится примерно сто лет, чтобы избавиться от этой печати…

Казначей взял указку из кости единокрыла.

– Каждое утро я потчую его яванским шербетом. Так он быстрей сможет излечиться. А в обмен он для меня следит за своими бывшими братьями…

Алые точки на карте медленно двигались.

– Это их патрули, – сказал Руфус. – У них нет единой армии или государства. Лишь отдельные стойбища. В каждой есть свой старейшина. У всех свои интересы, планы, мечты.

Длинной указкой он касался кружков на карте.

– Огнард, дубина, верит, что орки – наши враги. Но это не так. Они – идеальный буфер между Империей и Снежными Пустошами. Твари, что живут в тундре, должны сперва пройти сквозь стойбища орков, мимо их сторожевых башен – здесь, здесь и здесь…

Я старался запомнить все, понимая, что второго шанса изучить карту может не быть.

– Пока орки живут в степях, нам нечего бояться Снежных богов. И оркам наше соседство выгодно; они знают, что в случае беды всегда могут укрыться за стенами Малахита.