Крылья, ноги... главное - хвост! (СИ) - Лосева Александра Анатольевна. Страница 24
- У егомамаши перья доходили почти до поясницы, - упрямо набычилась Иефа. – И были такими яркими, что рябило в глазах. И ростом она была… ого-го! Поэтому хватит заговаривать мне зубы!
- Значит, это была не мамаша, а папаша.
- В таком случае, почему Вилка был совершенно один, когда я нашла его в лесу?
- Так бывает, - просто сказала дриада и внимательно посмотрела на полуэльфку. – Иногда матери бросают детей без всяких объяснений.
- Да, так бывает, - глухо проговорила Иефа и покачнулась. – Значит, ты – она снова повернулась к совомедведю – барышня у меня, да? Предательница…
Вилка застенчиво мигнула и спрятала клюв в лапокрыльях. Иефу повело. Она попыталась крепче сжать камень, выскальзывающий из слабеющих пальцев, и сквозь нарастающий шум в ушах услышала тихий голос дриады, а потом почувствовала, как кто-то обнял ее за плечи, не давая упасть. Перед лицом замаячил знакомый пузырек, Иефа вдохнула, резкий запах вышиб слезу, ураганом пронесся по носоглотке, метнулся в мозг. В голове слегка просветлело.
- Вполне достаточно, - сказала дриада и с едва заметным усилием поднялась на ноги. – На первый раз.
- На первый? – тупо переспросила полуэльфка.
- Ты говорила, что сможешь снять проклятие с нашего дварфа, - вмешался Зулин. – Ты действительно можешь, или это был такой ловкий обман, чтобы заставить Иефу превратиться в источник?
- Я действительно могу, - дриада жестом сдержала эльфа, открывшего рот для гневной отповеди. – Но есть вещи, о которых я должна вас предупредить.
- Ну, разумеется, - усмехнулась полуэльфка, все еще не решаясь встать.
Теперь, чтобы усмирить проводника, понадобился не только жест, но и взгляд.
- Я не отказываюсь от своих слов, - покачала головой Этна. – Но есть законы природы. Забирая силу, мы должны что-то отдать взамен. Я проведу ритуал только в том случае, если вы готовы измениться.
- Измениться! – с мрачным удовлетворением произнесла Иефа.
- Если мыготовы? – недоуменно переспросил Зулин.
- Снять проклятие – все равно что воскресить из мертвых. Для этого нужно очень много силы. Я не справлюсь одна. Пригодятся все, - дриада задумчиво посмотрела на планара, - даже ты.
- Я не понимаю… - начал Зулин.
- Мы станем такими, как Ааронн? Ты для этого тянула из меня жизнь? Чтобы мы стали частью твоей драгоценной природы? И во что же мы превратимся? – Иефа издевательски скалилась, но ей было здорово не по себе.
- Я не знаю, - пожала плечами дриада. – Но вы будете другими. Не такими, как сейчас. И дварф тоже.
- Это… насовсем? – Зулин с опаской глянул на кожаные крылья эльфа и поежился. – В смысле, ты проведешь ритуал, нас заплетет в кокон, и мы до конца жизни будем щеголять такими вот крылышками?
- Я не знаю, - терпеливо повторила дриада. – Я не могу предсказывать результаты. Может, вы трансформируетесь полностью, до неузнаваемости, а может, только частично, как Ааронн. Может, не изменитесь вовсе, но это маловероятно. Может, вы станете другими навсегда, а может, и нет. Природа решит.
- Но крылья будут? – настойчиво спросил маг.
- Я…
- Она не знает! – рявкнула Иефа. – Это очень удобно, не находишь? И даже если мы все окочуримся в процессе – что ж, значит, так природа решила! Она ведь не знала! А вот интересно, что в таком случае произойдет с Ааронном – он вообще исчезнет? Или превратится в дерево? Он ведь уже трансформированный – благодаря тебе и твоей припарочной природе – дальше некуда!
- Ааронн не будет участвовать в ритуале.
- Почему? – ревниво насупился Зулин.
- Потому что он сам – часть природы.
- Ты забыла сказать – уже, - фыркнула полуэльфка.
- Уже, - кивнула дриада. – Это был его выбор.
- А как насчет слез, объятий и глубокой признательности? Ну, ты знаешь, о чем я: «Спасибо, Ааронн, что ты спас мне жизнь, не смотря на то, что я тебе абсолютно чужая и к тому же приношу одни неприятности!» или что-то в этом роде, а?
- Это был его выбор, - повторила дриада и отвернулась.
- Мда… - Иефа насмешливо глянула на помрачневшего эльфа. – Дриада с начинкой не очень-то отличается от дриады без начинки…
- Что ты имеешь в виду? – буркнул друид.
- Я имею в виду – то, черное, тоже не писялось от благодарности. Я ей не верю! Не сверкай глазами, Ааронн, это не впечатляет. С какой радости мы вдруг взялись ее слушаться? О да, она чудесно разбирается в совомедведях, и я, наверное, должна растечься в мутную лысую лужицу от восторга, но – вот незадача! – не срабатывает!
- Странно… - задумчиво произнесла дриада. – Ты не боялась умереть. Почему же ты так боишься измениться?
- Не надо брать меня на слабо! – презрительно процедила полуэльфка. – Я не такая дура…
- Между прочим, Иефа совершенно права! – встрепенулся Зулин. – Мы по-прежнему ничего о тебе не знаем. Ты вывалилась из случайного портала в наш лагерь, устроила переполох, спровоцировала конфликт внутри отряда, сбила с пути истинного нашего проводника, потом зачаровала нашего бойца, едва не уничтожила моего фамильяра и буквально полчаса назад пыталась добить партию окончательно!
- Я не управляла…
- Это ты так говоришь!
- Я могу помочь…
- Пока что ты только вредишь – и больше ничего!
- Я не знаю другого способа, кроме трансформации, и…
- Очень удобно – три беспомощных тела, делай все, что хочешь…
- Хватит! – вне себя прорычал эльф. Зулин испуганно умолк.
- Крылья забыл расправить, - устало произнесла Иефа, встала и на нетвердых ногах подошла к дварфу. – С крыльями было бы интересней.
- Иефа, что ты делаешь? – растерянно спросил маг, наблюдая, как полуэльфка укладывается на траву рядом со Стивом.
- Мне кажется, когда начнет корежить, лучше находиться в горизонтальном положении. Я права?
- Да, так действительно легче, - тихо сказал эльф.
- Вот, Ааронн знает, - усмехнулась Иефа, взяла Стива за руку и закрыла глаза. – Я устала. Не переживай, Зулин, если дубина затеет какую-нибудь пакость, Ааронн погрозит ей пальчиком.
- Меня зовут Этна.
- Не важно. Давайте закончим с этим побыстрее.
- Никогда не пойму женщин, - пробурчал маг, вопросительно глянул на дриаду, получил утвердительный кивок и улегся рядом с бардом. – Никогда не пойму…
Глава 4
Бесконечная жажда солнца. Тянуться и тянуться вверх, в слепом желании тепла. Наверное, так начинается любовь на всю жизнь. Ее всегда мало – и любви, и жизни. Слишком мало жизни, чтобы научиться любить, слишком мало любви, чтобы жизнь получилась – счастливая. Без тепла можно быть, но жить…
Тянуться и тянуться вверх, из последних сил, упрямо, настойчиво, даже если нет просвета в темных плотных листьях стариков. Они, старики, тоже хотят солнца.
Так трудно ждать чужой смерти. Смерть для другого – твоя дорога к теплу. Старики не жалеют молодость. Старики греют усталые спины, впитывают тепло, даже не поднимая голову, чтобы увидеть. Старики хотят спать, но даже погрузившись в сон, похожий на смерть, растут и растут вширь, убивая чужую надежду на маленькое лето, не имея сил расти вверх.
Стариков можно жалеть. Жалость ничем не угрожает. Жалость ничего не меняет. Жалость не делает тебя ниже ростом. Просто очень хочется солнца, и тебе, и им, и никто не знает, чья судьба – упасть раньше.
Поэтому шансы у всех равные.
Старики не пускают к солнцу не потому, что злые. Они не помнят, как это бывает – по-другому, с прямой спиной, распахнув глаза в небо – и плакать…
Песок.
Раскаленный песок. Как хорошо. Спокойно. Не так много нужно, чтобы утолить голод. Всего одна капля.
Ветер!
Бархатная ночь. Прозрачная ночь. Звучная, живая ночь.
Песок и камни. Горячие, добрые камни. Слиться и жить. Шуршать по песку бледным брюхом, из тени в тень, а потом прижаться к горячему боку камня и жить. Жить.