Теннисные мячики небес - Фрай Стивен. Страница 46

– Тогда найдите человека, который это купит, – сказал Нед. – Я предлагаю фармацевтического качества жидкий диаморфин, самый чистый героин в мире. И его у меня достаточно, чтобы вы смогли хорошо заработать.

Гюнтер замер.

– Сколько?

– На полмиллиона марок, которые вы сможете по меньшей мере удвоить, если с умом его расфасуете. Мне нужны четыреста тысяч наличными, годная к употреблению кредитная карточка и любой контакт, который позволит купить паспорт.

Секунд пять, не меньше, Гюнтер глядел Неду прямо в глаза, потом сунул руку под стол, чтобы взять шприц.

– Мне придется проверить товар.

К этому Нед был готов.

– Оставьте в залог две тысячи марок, – сказал он.

Гюнтер кивнул, и Нед под столом передал ему шприц.

– Я позвоню. – Гюнтер встал, извлек из кармана маленький мобильный телефон и отошел подальше от Неда, чтобы тот не услышал разговора.

Нед смотрел, как он закуривает, набирает номер говорит. Эта новая техника все еще поражала его, он гадал, на какое расстояние можно звонить по такому телефону. Гюнтер стоял слишком далеко, чтобы Нед смог уловить хотя бы часть сказанного, но ко времени его возвращения к столику все, похоже, было улажено – Гюнтер, не разжимая губ, коротко улыбнулся.

– Вот ваши две тысячи. – Он опустил на столик пачку сигарет. – Я вернусь через час. Если все в порядке, мы с вами отправимся в одно место, и там проверят остальной товар. Козима присмотрит за вами. Если вы уйдете с моими деньгами до того, как я вернусь, за вами последуют и соответственно с вами поступят. Очень грубо. Если же все пройдет хорошо, паспорт будет готов через два дня, а кредитную карточку и наличные получите сегодня ночью. Вы все поняли и со всем согласны?

– Более чем. – Нед протянул руку и улыбнулся. – К возвращению вас будет ждать бутылка шампанского.

– Bis bald [65] , – сказал Гюнтер, быстро пожимая Неду руку.

– Tschus! [66] – ответил Нед.

Через пять минут после ухода Понтера Нед подозвал Козиму.

– Спасибо, Козима, – сказал он, протягивая ей банкноту в сто марок. – Вы были очень добры.

Козима улыбнулась и сунула банкноту в карман передника.

– Пожалуйста.

– Так Гюнтер – ваш возлюбленный?

Козима рассмеялась.

– О нет, – ответила она, – мой отец. Нед постарался не показать удивления.

– Понимаю. – Тут ему пришла в голову новая мысль. – А скажите, Козима, какой отель, по вашему мнению, лучший в Гамбурге?

Девушка из-под полуприкрытых век оглядела Неда, совсем как художник, оценивающий натурщицу.

– Для вас, я бы сказала, – «Четыре времени года». Очень классный. Очень старомодный. Совсем как вы.

– Вы мне льстите. И еще одно, прежде чем вы принесете мне чашку кофе и стакан молока. (От «Морского ветерка» голова у Неда немного кружилась.) Смогу я через час или около того найти в окрестностях приличный и открытый магазин одежды? Мне также понадобится багаж.

– Это Гамбург! Здесь ничего не закрывается.

– Хорошо. Возможно, мы сходим за покупками вместе. После того как я закончу дела с вашим отцом, разумеется.

Козима весело улыбнулась.

– Любимое мое занятие. «Хьюго Босс», я полагаю. Нечто темное и элегантное.

Платиновая карточка «Американ Экспресс», которую Гюнтер раздобыл для Неда, была выдана на имя Пауля Кречмера. Сидевшая за стойкой блондинка в черном лишь мельком взглянула на нее, сунула под столом в какую-то машинку и вместе с ключом от номера вернула Неду. Он решил, что у нее там что-то вроде кассового аппарата, хотя машинка и не походила ни на один из виденных им до сих пор.

– Да, кстати, в понедельник утром мне нужно быть в Женеве. – Он наградил блондинку лучшей из своих улыбок, добавив к ней сложенную бумажку в сто марок – Будьте так добры, позаботьтесь о билете, хорошо?

– Непременно, герр Кречмер, – просияла блондинка. – С удовольствием. Вы предпочитаете «Свисс Эйр» или «Люфтганзу»?

– Знаете что, выбирайте сами. Первый класс.

– Первый класс? – Она чуть нахмурилась. – Не думаю, что в столь коротких рейсах предусмотрен первый класс.

– Тогда любой другой… – Нед легко взмахнул рукой. – Уверен, вы раздобудете для меня самое лучшее место.

– Конечно, герр Кречмер. А этим вечером могу я быть вам чем-то полезной?

– День был долгий, – ответил Нед. – Все, что мне требуется, это душ и постель. И никаких звонков, пожалуйста.

Он пошел к лифтам, стараясь не показать, как его поражает обилие явственно отдающего девятнадцатым веком мрамора, красного дерева и дуба. «Никаких звонков!» Нед улыбнулся собственному нахальству.

Девушка-портье проследила, как он пружинистой походкой шагает к лифтам, и повернулась к администратору.

– О боже, – вздохнула она. – По-моему, я влюбилась.

– Я тоже, – ответил администратор.

Субботнее утро Нед провел в номере, играя с телевизионным пультом и читая журналы. В середине дня ему позвонил Понтер и пригласил к себе на обед – квартира его находилась в двух шагах от отеля.

– С удовольствием, – согласился Нед, – буду польщен. Во второй половине дня я собираюсь пройтись по магазинам, не будет ли ваша очаровательная дочь настолько добра, что поводит меня по городу? Могу вас уверить, что намерения у меня самые почтенные.

Гюнтер хмыкнул в трубку:

– Вы ее страшно разочаруете. Она рассчитывала на что угодно, только не на это!

С помощью Козимы Нед купил лэптоп, принтер и множество книг по компьютерам и Интернету. Журналы, найденные им в номере, были полны статей, посвященных тому и другому, и Неду хотелось как можно больше узнать об этой, по-видимому, очень важной стороне жизни. Он, смущаясь, поинтересовался у Козимы, что такое Интернет, однако ее объяснения скорее запутали его еще больше, чем что-либо прояснили.

Компьютерный магазин походил ни больше ни меньше как на пещеру Аладдина, набитую совершенно непонятными волшебными вещами, Нед старался не выдать изумления, которое вызывали у него картинки на экранах, цвета распечатываемых фотографий, сканнеры, видеокамеры, устройства глобального позиционирования, электронные ежедневники. Компакт-диски напомнили Неду эпизод из виденного в юности «Звездного пути», а купленный им мобильный телефон с откидной крышкой еще прочнее утвердил в мыслях о корпорации «Старшип Энтерпрайз». Узнав же, что эти аппараты – не просто «уоки-токи», что с них можно звонить на любой другой, мобильный или иной телефон, находящийся в какой угодно стране мира, Нед просто разинул рот, так что Козима и продавец не смогли удержаться и захихикали. Он был Рипом Ван Винклем, пробудившимся от столетнего сна.

На железнодорожной платформе, глядящей на Альстер, Нед зашел в фотокабинку, чтобы получить шесть фотографий для паспорта.

Ожидая их появления, он негромко бормотал сам себе:

– Слава богу, не все тут переменилось. Вот эти машины я хорошо помню.

Гостиничному коридорному пришлось перетаскивать покупки из такси в номер Неда в два приема. Нед наблюдал, как на полу гостиной подрастает их гора, и лицо его выражало замешательство настолько комическое, что Козима подошла и поцеловала его.

– Откуда вы взялись, Карл?

– Не стоит называть меня Карлом, – ответил Нед. – Здесь я Пауль Кречмер.

– Вы явились с другой планеты. Из рая, быть может?

– Из рая? – Нед улыбнулся. – Нет, не думаю, что это подходящее название.

– Так откуда же? Вы никогда не видели компьютера, мобильного телефона, компакт-дисков, электронной записной книжки… откуда вы?

Она потянула его к спальне, но Нед уперся ногами в пол, точно мул.

– Козима…

– Так. Отсюда проистекает, что вы, скорее всего, еще и девственник. Не путайтесь.

Не пугайтесь!

Неду пришло вдруг в голову, что, с учетом всего, проделанного им за последние двадцать четыре часа, с учетом того, в какую странную вселенную он, спустя восемнадцать лет, попал, на его месте испугался бы всякий. Испугался бы ошеломляющего мира инфракрасных лучей, спутниковой связи, микроволн, испугался бы новинок этого мира, его кнопок, звуков. Испугался бы полной своей изолированности, отсутствия друзей, испугался бы Понтера и – более всего – до полусмерти испугался бы удивительной легкости, с которой ему удавалось пока добиваться всего, чего он хотел. И тем не менее Нед знал, что обратился в человека, который никогда больше не испытает страха. В прошлом он боялся того, что с ним происходит. Отныне он никогда не будет пассивной жертвой событий. И ничего с ним больше не произойдет. Происходить будет с другими, происходить по его воле, и отныне в его душе нет места страху.