Меч рассвета - Муркок Майкл Джон. Страница 3

Хоукмун пожал плечами:

– Просто мне наскучила эта игра.

– Ну и что теперь?

– Имя, – сказал Хоукмун. – Сначала я хочу услышать твое имя, потом увидеть твое лицо, потом узнать, что ты здесь делаешь, и, наконец, самое важное – выяснить, как ты вообще сюда попал.

– Мое имя тебе известно, – гордо ответил человек. – Я – Эльверезо Тозер!

– Ну и ну! – Герцог Кельнский не смог скрыть изумления.

Глава 3

Эльверезо Тозер

Совсем иначе представлял себе Дориан Хоукмун величайшего из драматургов Гранбретании. Пьесы Эльверезо Тозера гремели по всей Европе. Даже те, кто ненавидел Гранбретанию, не могли отказать их автору в таланте. Но в последнее время, возможно, из-за войны, об авторе «Короля Стальина», «Трагедии Катины и Карны», «Последнего из Бралдуров», «Анналов», «Чершиля и Адульфа», «Комедии о Стали» ничего не было слышно.

Если бы Хоукмуна попросили нарисовать портрет этого известнейшего драматурга, он представил бы себе элегантного, самоуверенного человека, невозмутимого и остроумного. Но сейчас перед ним был странный, тщеславный глупец в лохмотьях, болтливый и, судя по всему, куда лучше владеющий мечом, нежели пером.

По узкой тропе через болото они направились в замок Брасс. Хоукмун шел сзади, сжимая рукоять меча. Он был озадачен. Говорит ли человек правду? Если нет, то почему выдает себя именно за прославленного драматурга?

Беззаботно насвистывая, Тозер шел впереди. По-видимому, его совсем не беспокоил такой поворот дела.

– Погодите, – Хоукмун остановился и взял за повод коня, который брел следом.

Тозер обернулся. Лицо его все еще скрывала маска. Хоукмун вспомнил, что, услышав имя драматурга, он от удивления даже не заставил незнакомца снять ее.

– Да, – сказал Тозер, оглядываясь вокруг. – Красивая страна. Но, думается, зрителей маловато.

– Э… да, – в замешательстве ответил Хоукмун. – Да… Садитесь-ка в седло, господин Тозер. Кажется, лучше нам поехать верхом.

Тозер забрался в седло. Сев позади пленника, Хоукмун взял поводья и пустил коня рысью.

Вскоре они миновали городские ворота, медленным шагом проследовали по извилистым улочкам и по скользкой дороге направились к замку Брасс.

Спешившись во внутреннем дворе, Хоукмун бросил повод конюху и пошел к двери, ведущей в главный зал замка.

– Следуйте за мной, – сказал он Тозеру.

Чуть заметно пожав плечами, Тозер вошел в зал, поклонился двум мужчинам, стоявшим у большого камина, в котором горел огонь. Хоукмун тоже кивнул им:

– Доброе утро, господин Ноблио, господин д’Аверк. Со мной пленник…

– Видим, – ответил д’Аверк. На его осунувшемся, но по-прежнему красивом лице мелькнул интерес. – Воины Гранбретании снова у стен Камарга?

– Насколько я могу судить, пока только один, – сказал Хоукмун. – Он утверждает, что его имя – Эльверезо Тозер…

– В самом деле? – даже сдержанный Ноблио не мог скрыть любопытства. – Автор «Чершиля и Адульфа»? Что-то не верится.

Худой рукой Тозер дернул за ремешок маски.

– Я знаю вас, сэр, – сказал он. – Мы встречались лет десять назад, когда я приезжал в Малагу со своей пьесой.

– Да, припоминаю. Мы говорили о стихах, которые вы незадолго до этого опубликовали и которые мне очень понравились, – Ноблио покачал головой. – Вы в самом деле Эльверезо Тозер, но…

Тозер снял маску, и окружающие увидели исхудалое лицо с бегающими глазами. Куцая бороденка не могла скрыть безвольный, маленький подбородок. У Тозера был длинный острый нос, нездорового цвета кожа, усеянная оспинками…

– Я вспоминаю вас, но тогда вы выглядели цветущим, преуспевающим… Боже, что случилось, сэр? – тихо произнес Ноблио. – Вы стали беженцем? Подвергались гонениям?

– Ах, – вздохнул Тозер, бросая взгляд на Ноблио. Казалось, он обдумывает план действий. – Возможно. Не найдется ли у вас стаканчика вина, сэр? После встречи с вашим воинственным другом у меня в горле пересохло.

– Что? – подал голос д’Аверк. – Вы сражались?

– Насмерть, – мрачно ответил Хоукмун. – Он прятался в камышах… Боюсь, господин Тозер прибыл в Камарг с недобрыми намерениями. Думаю, это шпион.

– С какой стати Эльверезо Тозеру, величайшему драматургу мира, становиться шпионом?

Этим словам, сказанным Тозером в презрительном тоне, как-то недоставало уверенности.

Ноблио закусил губу и позвонил слуге.

– Это вам предстоит объяснить, сэр, – весело сказал Гьюлам д’Аверк и притворно закашлялся. – Прошу прощения: легкая простуда. В замке полно щелей, и такие сквозняки гуляют…

– Я бы также хотел объясниться, – ответил Тозер, – если, конечно, найду щелочку для себя, – он выжидательно взглянул на них. – Щелочку, которая помогла бы нам забыть о щели, если вы меня понимаете…

– Посмотрим, – отозвался Ноблио и приказал вошедшему слуге принести вина. – Вы голодны, господин Тозер?

– «Я буду есть хлеб и мараханское мясо…» – мечтательно ответил Тозер. – «Ибо все, что подают дураки, просто…»

– В этот час мы можем предложить вам сыру, – с иронией прервал его д’Аверк.

– «Анналы», акт шестой, сцена пятая, – сказал Тозер. – Помните эту сцену?

– Помню, – кивнул д’Аверк. – Мне всегда казалось, что эта часть слабее всего остального.

– Утонченнее, – важно ответил Тозер. – Утонченнее.

Слуга принес вино. Без зазрения совести Тозер налил себе полный кубок.

– Смысл литературы, – сказал он, – не всегда понятен простым людям. Через сто лет они поймут, что последний акт «Анналов» – это, на самом деле, не плохо продуманное и написанное в спешке произведение, как посчитали некоторые тупые критики, а сложная структура…

– Я тоже немного пишу, – сказал Ноблио, – но должен признаться что и я не увидел никакого скрытого смысла. Может быть, вы объясните нам?

– В другой раз, – сказал Тозер, безразлично махнув рукой. Он выпил вино и снова налил полный кубок.

– А пока, – твердо сказал Хоукмун, – расскажите, как вы попали в Камарг. Мы считали, что сюда невозможно проникнуть, но теперь…

– О, не беспокойтесь, – ответил Тозер. – Сделать это смог только я – благодаря силе своего ума.

Д’Аверк скептически посмотрел на него и почесал подбородок:

– Благодаря силе вашего… ума? И каким образом?

– Древнее искусство, которому меня обучил один философ, живущий в недоступных долинах Йеля… – Тозер рыгнул и налил себе еще вина.

– Йель – это юго-западная провинция Гранбретании, не так ли? – спросил Ноблио.

– Да. Далекая, почти безлюдная страна. Несколько темнокожих дикарей, живущих в землянках, и больше никого. После того, как моя пьеса «Чершиль и Адульф» вызвала недовольство некоторых лиц при дворе, я решил исчезнуть на какое-то время и оставил моим врагам имущество, деньги и всех своих любовниц. В таких мелочах, как политика, я не разбираюсь. Почем мне было знать, что я описал в пьесе кое-какие придворные интриги?

– Вы впали в немилость? – спросил Хоукмун, пристально разглядывая Тозера. Этот рассказ мог быть частью заранее придуманной лжи.

– Более того, я чуть не лишился головы. Да и деревенская жизнь почти доконала меня, потому что…

– И вы встретили философа, который научил вас путешествовать сквозь плоскости? И прибыли сюда искать защиты? – Хоукмун внимательно следил за реакцией Тозера на эти вопросы.

– Нет… ну, да… – ответил драматург. – Я хочу сказать, что точно не знал, куда попаду…

– Думаю, вас послал король-император, чтобы уничтожить нас, – сказал Хоукмун. – Думаю, господин Тозер, вы лжете.

– Лгу? А что такое ложь? И что такое правда? – Тозер кисло улыбнулся Хоукмуну и икнул.

– Правда – это то, что по вашей шее плачет веревка, – спокойно сказал Хоукмун. – Вас надо повесить, Тозер, – он коснулся рукой тусклого Черного Камня у себя во лбу. – Я знаю, на что способна Империя Мрака. Я много раз попадал в ее ловушки и не желаю быть обманутым еще раз. – Он посмотрел на остальных. – Короче, я за то, чтобы его повесить.

– Но надо узнать, не сможет ли кто-нибудь еще добраться до нас, – резонно возразил д’Аверк. – Не стоит торопиться, Хоукмун.