Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань (СИ) - Версон Мария. Страница 47

Лицо и тело мужчины прикрывала черная ткань, по которой, как и по единственной выглядывающей руке, ползали муравьи и какие-то насекомые покрупнее. На поверхности накопилось много пыли и грязи, с полотка на живот с неменяющейся частотой капала вода. Ора приблизилась к нему и стянула лоскут. Отшвырнув его в сторону, она увидела не мужчину, а мальчика лет шестнадцати, оголенного по пояс, на чьей бледной коже на сердце и висках ярко выделялись кровавые руны.

Ора прыснула, взяв его руку: стертые, почти плоские костяшки пальцев, бесчисленное количество шрамов на руках, крепкие кости, сильный дух... Девушка осуждающе вздохнула, и несколько капель энергии упали мальчишке на сердце. Руна исчезла: он открыл глаза и уставился на неузнанного им виртуоза энергии сияния:

- Благодарю. - Сказал ей монтерец, ещё не подняв голову с нар: все перед глазами поплыло и перевернулось с ног на голову. Лишь сомкнув веки и подождав с минуту, он смог подняться, встряхнуть черными сальными волосами, едва дотягивающимися до плеч, и уже тогда взглянуть хмурящейся спасительнице в глаза.

- Что с тобой случилось? - Она положила руку ему на сердце и продолжила вливать силу. Сосуд монаха перед ней не был слишком уж большим, как и не был совсем уж опустошенным, однако он погжирал её энергию со зверским аппетитом.

- Я приехал в Гран... - медленно моргнул, - и попытался поискать негатив... Его нет, как и сияния нет. Тут вообще ничего нет. И когда я сказал об этом Светочу... Ха-ха. - Отвел взгляд в сторону. - Я не помню!

- Ты находишься здесь не меньше месяца, юноша...

- Я уже почти год как монах. - С ревностью в голосе сказал он. - Прошел испытания за полгода до уничтожения монастыря. Мастер Ветру даже ехидничал, говорил, что после Стижиана всем послушникам захотелось как можно раньше проходить испытания.

- Ясно. Извини. Мне сейчас может понадобиться твоя помощь, монах. - Ора обернулась к Лиаде, и он тоже кинул на неё взгляд, особенно на шрамы на её коже, какие теперь есть и у него. - Она сказала, что здесь держат всех, у кого есть дух. Если верить моим ушам, то монахов в городе всего трое: ты, я и Ветру...

- Ветру? - Юноша встрепенулся, медленно массируя колени и икры: за то время, что он провел лежа здесь без сознания, ноги знатно затекли и он не был уверен, сможет ли сейчас нормально ходить.

- Ветру, он самый. Все остальные - маги, и все они здесь, кроме одного - отступника, но ловить его я не собираюсь, наша задача - найти магов и вывести их из города. - Ора задумалась, остановив взгляд на монахе, так что тот резко согрелся под лучами её взгляда. - Как тебя зовут?

- Кирано Вьеда, а вы - Ора Тоурен, верно? Молва идет впереди вас.

- Я польщена. - Она протянула монаху руку и резко подняла его на ноги: они подкосились, но он не упал. - Начнем с того, что выпустим всех на этом уровне. Всех, у кого есть тень, смекаешь?

Кир кивнул и незамедлительно приступил. Откуда в нем внезапно нашлось столько силы - одной Богине ведомо, но монтерские тем и славились, что у них вслед за вторым дыхание запросто могло открыться и третье с пятым.

Замки на дверях камер представляли собой сгусток неведомой Оре материи, которая растворялась от определенного количества энергии сияния. Но что это за черная, сплошная и чуть прозрачная дымка - этого монахи понять не могли.

Два десятка мужчин и юношей оказались на свободе. На большинстве из них обнаружились небольшие и слабые руны, которые как бы запечатывали дух, но в то же время и не делали этого. С виду, поскольку монахи не разбирались в учении инквизиции, казалось, что это попросту ослабляло тело и сводило каналы выхода магической энергии к минимому.

Один из освобожденных подошел к Лиаде и поднял её на руки. Кирано вернулся к монахине с того конца коридора, где держали измученную пленницу, а следом за ним шли ещё несколько мужчин.

- На всех руны... - Прикусив нижнюю губу, проурчала Ора, сжимая и разжимая кулаки. - Я, наверное, смогу рассеять мелкие, вроде ваших... О Богиня, я вкладываю силу невесть во что!

Кир ухмыльнулся и подошел к прикрытой дверце, ведущей на верхние этажи, чтобы осмотреть лестницу и резким ударом оглушить спускающегося стража, который, как и ещё несколько десятков его сослуживцев, оказались обеспокоены недавним шумом.

Ора прикрыла глаза и представила сосуд своей души. Он был по-прежнему полон - энергия восстанавливалась невероятно быстро, так как она не растрачивалась на дополнительную физическую мощь и регенерацию, как это принято у монтерцев. Виток за витком, материя неопределенного цвета воспарила и вышла за пределы сосуда. Кир обернулся, и увидел, как его спасительница излучает сферические волны, очень тонкие, но умеренно мощные. У него внутри все потеплело от такой чистой силы.

- Так лучше? - Спросила она, потирая глаза, в ответ на что раздались угуканья и последовали кивки головами. - Значит так... Вы все следуете за ним, - она указала пальцем на Кирано, - если будете его слушать и не лезть на рожон - выберетесь все. Я уверенна, что из этой тюрьмы есть выход за город. Справишься?

Монах прыснул и поманил освобожденных за собой. Ора подошла к тому из них, кто держал на руках Лиаду, и пристально посмотрела ему в глаза:

- Береги её, хорошо? Она может не пережить ещё одной встряски.

Мужчина, чье лицо укутала седая вьющаяся борода, кивнул и поплелся вслед за пробивающимися наружу носителями духов. За них нечего волноваться: инквизиторы, ставя метки и клейма, даже не подозревали о потенциале некоторых из присутствующих здесь, как и о силе самого Кирано. Ора слышала голоса нескольких духов, и если верить тону, который эти голоса задают, то их носителям и тем, кто рядом с ними, ничего не грозит. Монах выведет их.

Закрыв за ушедшими дверь на засов, монахиня сняла со спины тяжеленную сумку, которую оттягивала украденная у магов книжка, и, вспомнив одно несложное заклинание, выбитое из Дримена вскоре после того как он стал придворным магом, уменьшила размер и вес своей ноши в десяток раз. Сумка превратилась в милое украшение, надетое на руку.

Ора открыла неприметную, дряхлую дверь, единственную из всех в этом коридора, за которой ей ещё не удалось побывать, и начала спускаться по полуразрушенной, осыпающейся под малейшим давлением лестнице. Пахло паленым, но это не совсем верно: пахло так, будто бы невероятного размера кострище залил сильнейший дождь. Запах сырого пепла - это все, чем был насыщен воздух.

Шаг за шагом Ора спускалась вниз. Лестница увела её на несколько десятков метров под землю, и, наконец, её рука, светящаяся белым, наткнулась на погнутую металлическую дверь. Выломать её оказалось не так-то просто: она была подобна той, в камере или в библиотеке, но из неё исчезла вся магия, остался только вес, плотность и толщина. Уже обеспокоенная, монахиня боялась привлечь к себе лишнее внимание, начав выламывать дверь, но та распалась у неё на глазах от последовавшего прикосновения. Словно пыль или зола, а не материал, звавшийся аллерталроном, она упала черной кучкой на пол, открыв перед Орой самый ужасный вид из всех, кто она видела когда-либо.

Это была не тюрьма, это была светлая, кажущаяся невероятно просторной пещера, выложенная чистейшим уходящим вширь и вглубь стеклом, отражающим и усиливающим любую малейшую частичку света.

В первое мгновение у Оры перехватило дыхание от увиденной наверху красоты, но затем она опустила голову вниз и...

Здесь не было людей: их попросту не осталось. Все кругом тонуло в пепле и золе, смоченной проникающей откуда-то водой. Не осталось ни вещей и вообще никакой одежды. Ни стен камер, ни кандалов, ни нар, ни доспехов или оружия стражей: только пепел. И камень, оплавившийся в стекло.

Она не хотела верить, но знала, что чтобы здесь не произошло, кто бы не выпустил пламя или не начал пожар, этот огонь поглотил всех пленных, коих тут был не один десяток. И это были не только стражи, здесь были маги: существа одухотворенные, и большинство из них - очень могущественные. Как Ора могла слышать их, если остался лишь пепел? Должно быть, стены помнили их голоса и крики. Монахиня слышала все, и голоса стали переполнять её голову. Ещё никогда в жизни она не находилась в настоящем озере чистейшего негатива.